Избранное

Ее слова подействовали отрезвляюще, как если бы его окатили ушатом холодной воды. Весь пыл его сразу прошел. Он принялся за кофе, который показался ему особенно горьким. «Вот и хорошо! Чем горше, тем лучше!» — подумал он, допив чашку.

— Не переживай! Я ведь не сказала, что не хочу вернуться к тебе.

Но подумай, что ждет меня у вас. Твоя мать меня не любит, это невыносимо. Тебе будет трудно. Жизнь дорогая, зачем лишний рот. Пойми, расставшись вот так, мы еще можем остаться друзьями… — Она говорила спокойно, но в голосе слышалось страдание.

— А сын… — начал он.

— Сыну с бабушкой хорошо, она его любит, да и ты заботишься, вы замените ему меня. Все равно он со мной бывает редко, зачем ему такая мать, он уже не маленький. — Она отчетливо произносила каждое слово.

— Но ты мне нужна, — умолял он.

— А ты своей матери еще нужней. Ведь ее не прогонишь. И пока мать с тобой, я не вернусь, — решительно заявила она.

— Что же мне делать? Лучше вовсе не жить! — печально произнес он, обхватив руками голову.

— Идем, тебе надо еще успеть пообедать, — сказала она и позвала официанта. Расплатившись, она поднялась первой, отодвинула стул и направилась к выходу. Он молча пошел за ней, даже не подумав о том, что платить следовало бы ему.

С наступлением сумерек стало холоднее, и он поежился.

— До свидания, — мягко сказала она, собираясь уйти.

— Нет! — вскрикнул он и задал наконец вопрос, который мучил его весь день: — Скажи откровенно, есть между нами третий? Я имею в виду не мать.

Вопрос ее не задел, она даже не рассердилась, только улыбнулась невесело, понимая, что его тревожит:

— Третий есть, но не беспокойся. Я ведь не девушка, мне тридцать четыре, и я знаю, как постоять за себя. — Кивнув на прощание, она решительно зашагала по тротуару.

Он машинально глядел ей вслед, а перед глазами стояла она и тот мужчина в красивом пальто.

Какая досада! Говорил, говорил — и все впустую. Даже не узнал правды. Как же быть? Снова все вокруг заволокло черной пеленой. И тут он услышал собственный голос: «Домой!» И пошел, ко всему безразличный.

Домой? А есть ли у тебя дом? Эта мысль всю дорогу не давала покоя…

6

В их районе выключили свет, и входная дверь зияла черной пастью. Не нашлось ни одной доброй души, которая зажгла бы керосиновую лампу. Он ощупью пробрался по коридору, свернул на лестницу и поднялся на третий этаж. Дверь его комнаты была приоткрыта, и оттуда падала полоска света.

Мать как раз обедала, когда он вошел.

— А, это ты? — сказала она обрадованно. — Садись быстрее! Я заждалась и решила одна пообедать.

— Ходил тут по одному делу, — нехотя ответил он и сел к столу.

Мать поставила перед ним еду и улыбнулась.

— Ешь! Я взяла у Фана фунт мяса и поджарила, как ты любишь. Только что вынула — еще горячее. Ешь, ешь.

Он безучастно слушал ласковую воркотню матери. Ему было не до еды, хотелось поскорее добраться до кровати и выплакаться. Но он сидел, низко опустив голову, и односложно отвечал, поддевая палочками кусочки мяса. Он всегда был послушным сыном. Мать сразу заметила, что ему не по себе.

— Нездоровится?

— Нет, все хорошо. — Он опустил голову.

Мать с тревогой смотрела на него: может, что-нибудь скажет.

— Еда не остыла? — не вытерпела она.

— Нет.

Ей стало горько: весь день ждала его, а он и не взглянет на нее. Эта женщина наверняка его околдовала. Сын между тем положил палочки для еды и поднялся.

— Сыт? — едва сдерживая гнев, мягко спросила она.

— Да, — ответил он и стал убирать со стола.

— Ты где-нибудь поел? — не унималась мать.

— Мы только что с Шушэн выпили по чашке кофе, — признался он и сразу понял, что совершил оплошность.

Опять она! Мать приготовила еду, ждала его! А он, непутевый, разыскал эту женщину и пошел с ней пить кофе. Склонил голову перед бесстыдницей. Это уж слишком!

— Ты нашел ее?.. И ей не стыдно смотреть тебе в глаза?

— Я хотел ее вернуть, — вымолвил он едва слышно.

— И она придет? — холодно бросила мать-.

— Пока нет, но со временем она изменит свое решение. — У него не хватило мужества сказать правду.

— Ты потерял рассудок! Надо дать объявление в газету о разводе! Разбитую чашку не склеишь. Я в восемнадцать лет вышла замуж за твоего отца, прожила с ним больше тридцати лет и никогда не видела такой женщины. — Она говорила это вся красная от гнева, хотя знала, что сын все равно не послушает ее. Он просто не может забыть эту женщину. Тут мать бессильна. Она не в состоянии изгнать из его сердца любовь. Он до сих пор с трепетом произносит имя Шушэн.

— По-моему, у нее свои заботы, только она не сказала мне о них. — Вэньсюань, казалось, не слышал слов матери, он думал о своем.

— Какие еще там заботы?! Она тебя бросила, водит знакомства с другими мужчинами, пишет любовные письма, а ты защищаешь ее.

— Может, то письмо было не любовное, — проговорил он.

— Не любовное? А почему она не показала тебе его? Почему рассердилась и убежала… — Мать в упор посмотрела на сына.

— Мама! — умоляюще начал он и осекся. В глазах его стояли слезы.

Матери стало жаль его, и она уже мягче сказала:

— Говори!

Она вспомнила, как сын, совсем еще маленький, пришел жаловаться, что его обидели.

— Мам, ты просто не знаешь Шушэн, она вовсе не сбежала, а ушла на несколько дней к своим друзьям.

— Я не знаю ее? — холодно засмеялась мать. — Да я знаю ее лучше, чем ты. Она не способна вместе с тобой терпеть трудности, я давно в этом убедилась, и ты должен это понять. Только мать тебя не оставит ни в трудностях, ни в горе. Это она говорит, что я не знаю ее?