Избранное

Она ободрительно кивает ему. Уходя, Устя кланяется остающимся. Невысказанная значительность сквозит в её поклоне. Никто не отвечает ей, потому что заседание фактически уже началось. Дракин раскрывает клеёнчатую тетрадочку: дневничок или книгу приказов.

Травина. Ложись спать, девушка. Начинай, Похлёбкин.

Похлёбкин(когда Лена накрылась одеялом). Ну, товарищи полководцы, повесточка у нас небольшая, но довольно аккуратная. Расширяется наша картина, уже в полсотне ходим, товарищи! Поскольку народ понял, что врага в слезах не утопишь, а бога детской кровью не удивишь, прибывают к нам свободолюбивые гражданы. Даже пришлось послать Мамаева на известный вам склад для пополнения оружия... Словом, начинают немцы маненько от нас подрагивать. Вместе с тем, за неделю, как мы здесь, убыло из наличного состава шестеро. Двоих Мамаев секретно, под видом дров, отвёз в больницу. Доктор Иван Петрович уложил их на коечки, будто попали в молотильный привод, и велел ещё привозить, когда нужно... (Вскользь.) Пристяжка у тебя хромает, Дракин. Посмотри.

Дракин. Зайду утресь.

Похлёбкин. Остальных в количестве четыре я совсем снял с довольствия. Предлагаю отметить ихнюю память стоянием.

Они стоят некоторое время. Дракин листает в это время странички. Взволнованный чем-то, в землянку спускается Мамаев.

Садись, Мамаев. Сейчас дойдём и до тебя.

Все сели.

Теперь, засуча рукава, товарищи, выметем маненько грязцу. Армия ушла, мы одни тут осталися, островочек в синем морюшке. Это накладает на нас особую строгость. Как насчёт Бирюка решим?

Дракин(жарко). Руку ему за это, руку мало рубить!

Мужики присоединяются. Мамаев тем временем шепчет что-то на ухо Похлёбкину.

Что в приказах писать?

Травина. Пиши проще. Постановили казнить предателя.

Похлёбкин(бледный, вставая). И одну строчечку пустую оставь. Кого-то из нас вписать туда придётся. (Обведя всех глазами). Нечисто между нас, товарищи.

Насторожась, все вопросительно посматривают на Мамаева, сидящего с опущенной головой.

Мамаев сейчас доложил... Ходил на склад с ребятами, и печальная пред ими раскинулась картина. Склада на месте не оказалось. А окроме винтовок да шнура там спирту одного находилось, извиняюсь (невольно прищёлкнув языком), четыре бидона по десять кило да толу пудов сорок... Накат раскидан, ямина пуста. И на донышке кучка нам на сердечную память оставлена. Небольшая, кила в два. (Постучав рукоятью ножа в стол.) С чем и проздравляю, товарищи! (Садясь.) Одолжи табачку, Дракин.

Мамаев. Это ещё не всё: связь у нас порезана, гражданы. И самый проводок увели. Теперь кричи и плачь, никто не услышит. И провод-то серый, немецкий провод-то.

Молчание; все почему-то поглядели на дверь.

Похлёбкин(со злостью, скручивая папироску). Духовитый табачок куришь, Степан Петрович. Немецкий, что ли?

Дракин. Потапыч даве преподнёс. В лесу нашёл пачечку.

Похлёбкин(недобро усмехаясь). Хотел бы я того солдата посмотреть, что на фронте хоть табачинку потерял.

Мамаев. Стыдись, Василь Васильич. (Про Дракина.) Этот человек все именье на божье дело отдал.

Похлёбкин. Знавал я одного божьего человечка: помолился да и зарезал троих. У вашего брата всяко дело свято. Вопрос — отколе смотреть!

Травина(с выговором). Тебе что-нибудь известно, Похлёбкин, про товарищей, которых ты порочишь?

Похлёбкин(наотмашь). Да мы и тебя, Полина Акимовна, толком не знаем. Откуда ты к нам хозяйкой в тёмную ночь свалилася. Документы и с мёртвого можно снять.

Мамаев(гневно). А коли не знаешь, так чего на людей, как пёс, кидаешься?

Похлёбкин. Кто... я пёс? (Вскочив и рванув рубаху у ворота, запальчиво.) Пёс я, да. Я власти моей пёс верный! Я дом большой стерегу, где народ мой живёт. Я днём и ночью по цепи моей хожу бессонно... урчу, чтоб махоньки детки там (широкий жест куда-то за стены, в просторы страны) безгрозно спать могли. Я грызть, я жевать того стану, кто на них злодейскую руку подымет. Я...

Он задохнулся, зубной стон его наполняет тишину. Разбуженная, Лена поднялась на локте.

Лена. Что это... тревога?

Травина(спокойно). Спи, спи, девушка. Это лес шумит. Спи.

Зевнув, Лена снова накрывается одеялом.

Сядь, Похлёбкин. Сядь, сказала. Велю.

Похлёбкин повинуется.

Он прав, товарищи. Страшно сказать: об этом складу знали только мы. Один меж нас завелся, и вот с ножом друг на друга кидаемся...

Мамаев. Это как сверчок в фатере заведётся: расстроишься искамши. (Заметив котомочку Потапыча.) Никак Потапыч приходил?

Травина. Стойте... (Хватаясь за спасительную догадку.) Как же это серый проводок на ноги-то к Потапычу попал?

Все переглянулись, пронзённые одной и тою же разгадкой. Выскочив из-за стола, Дракин вываливает из котомки имущество Потапыча. Там пара новых лаптей, рубаха стираная, клубок лыка, кочеток и жестяная кружечка из консервной коробки. «Небольшой залог оставил, собачья радость...» — бормочет Дракин. И, уже не садясь за стол, он с повинной обводит всех глазами.

Дракин. Так и есть! (Склонив голову.) Не ссорьтеся, люди. Насчёт склада это я, Дракин, виноват. К чему ни присудите, за всё поклонюсь.

Все окаменели от внезапности его признанья.

Это я Потапычу намедни насчёт оружия расхвастался. Задорил он меня, распалил. С лучинкой, дескать, на всемирную державу выступаете... (Колотя себя по башке.) Стар стал, ума не стало!

Похлёбкин(в бешенстве). Уйди лучше... Стрелять в тебя стану. Уйди, враг!

Мамаев(пока Травина усаживает Похлёбкина). Где же у тебя разум-то был, Степан Петрович! Кому доверился...

Дракин. У человека душа дремучая. Всею-то в кулачок сожмёшь, а в ней заблудишься. (Открыто, подняв голову.) Вместе нас с Потапычем судите...

Травина. Вот куда проводок-то нас привёл. Ну, хватит на сегодня Потапыча. Завтра, как вернётся, виду не показывайте: проследить.