Избранное

— Эх, была не была! — пробасил Горчалов, покидая сауну.

Окутанный паром, Шмагин с ходу врезался в сугроб. Туда же с визгом и придыханиями рухнули редактор и прокурор.

Через десяток секунд вся троица помчалась назад, в сауну. Вслед за Шмагиным одновременно финишировали Казанкин и Горчалов.

Шмагин дернул дверную ручку, но дверь не открывалась. Он метнул взгляд на Горчалова — именно он, выбегавший последним, роковым образом захлопнул за собой дверь.

— Интересное кино на свежем воздухе, — тихо сказал Шмагин.

— У кого ключ? — спросил Казанкин.

— Поищите у себя в карманах, — пошутил Горчалов. — Придется дверь ломать.

— Ничего, ничего, ничего… — растерянно повторил Шмагин. «Все ведь шло хорошо. Кошмар и ужас! Районная печать и прокуратура в голом виде. Ай, какая неприятность! Не важно — кто виноват, важно — что же теперь делать?»

— Ощущаю легкую прохладу. — Казанкин обнял себя за плечи.

— Черт меня дернул пойти на этот эксперимент, — с досадой сказал Горчалов, приняв позу футболиста, готового отразить штрафной удар.

— За мной! — нашелся Шмагин.

— Куда теперь? В ресторан? — Казанкин босиком отбивал чечетку.

— В сторожку. Тут рядом. Метров двадцать. Бежим!..

По пути к спасению каждый подумал одно и то же: «Хорош я буду, если меня сейчас увидит кто-нибудь из сослуживцев».

Сторожка, к счастью, оказалась открытой.

— Вот и все. Порядок! — с напускным оживлением сказал Шмагин. — Сейчас чего-нибудь подыщем, оденемся…

— Интересно, а во что мы оденемся? — сухо спросил прокурор.

Сторожка была пуста. На вешалке у двери висел белый медицинский халат, детская бескозырка с надписью «Моряк» и пластмассовая шашка с портупеей.

— Даже и оружие и то холодное, — заметил Казанкин.

— Это Митька, сторожа внучек, свое имущество оставил…

Казанкин прижался к печке, сохранившей слабые остатки тепла.

— Наденьте халат, — предложил Горчалову Шмагин, — будете как медицинский работник…

— Спасибо. Я в другой системе работаю.

Столь официальный ответ Шмагин истолковал по-своему и в замешательстве предложил халат Казанкину.

— Не надо. Уже согрелся. — Пытаясь разрядить обстановку, Казанкин надел бескозырку и нацепил шашку. — Могу идти куда угодно.

Шмагин сделал попытку улыбнуться.

— Буквально с минуты на минуту придет Егорыч. Он вот-вот вернется, увидит, что мы тут…

— Могу выйти ему навстречу, оказать воинские почести. — Казанкин выдернул из ножен шашку. Горчалов вздохнул и махнул рукой. Со скрипом отворилась дверь — появился Егорыч.

— Вот вы где! — Он удивленно смотрел на директора, стоявшего в чем мать родила, на прокурора в точно таком же виде, на редактора в Митькиной бескозырке и с шашкой наголо. — Пришел туда, на объект, гляжу, вас нету, одна только одежка… А вы почему здесь отдыхаете?..

Шмагин погрозил Егорычу кулаком.

— Почему? Почему!.. Дверь захлопнулась, когда мы освежиться выбежали. Завтра же смени проклятый этот замок!

— Будет сделано. — Старик запустил руку в сумку. — Один только вермут остался.

— Отопри сауну! — строго приказал Шмагин. — Мы сейчас…

— Оденемся и — по домам. С меня хватит, — заключил Горчалов.

Егорыч быстро вышел.

Спустя минуту послышался его призыв:

— Давайте сюда! Открыто!

И они снова побежали — прокурор с суровым лицом, редактор в бескозырке.

Последним, сокрушенно качая головой, бежал Шмагин.

1980

МЕЖДУ ПРОЧИМ

Утром в отдел позвонил Клубникин и попросил срочно к нему зайти.

Когда я вошел в кабинет, он сидел, уткнувшись в бумаги, и не сразу меня заметил. Я деликатно кашлянул, и тут он поднял голову.

— Семен Семеныч, — сказал Клубникин, — садитесь. Я вас почему вызвал… Имею сведения, что вы запросто владеете этим… как его… чувством юмора…

Ответил я не сразу. Скорей всего, кто-то из наших нашептал начальству о моем пристрастии к разного рода веселым историям, которыми я всегда готов поделиться с товарищами как на досуге, так и в рабочее время. По этой причине, подумал я, вызвал меня Клубникин, и сейчас последует процесс снимания стружки.

— Чего молчите? — спросил Клубникин. — Или я ошибаюсь?..

— Да нет, вообще говоря, не ошибаетесь. Если, по вашему мнению, рассказывать анекдоты во время работы неуместно, я с вами вынужден согласиться.

— Наоборот! — к полному моему удивлению, заявил Клубникин. — Умная шутка, что вроде бы между прочим приведешь в серьезном выступлении, она еще сильней подчеркнет твою главную мысль. Так это или не так?..

— Так. Шутка, ведь она вносит оживление, дает людям заряд бодрости. Вы лучше меня знаете: на любом совещании бодрость — дело не последнее.

— Рад, что встретил взаимопонимание. — Клубникин предложил мне сигарету. — Прошу вас помочь мне в данном вопросе.

Признаюсь, я был несколько озадачен. Было не ясно, какого рода шутки вдруг понадобились моему начальнику. Я уже хотел его об этом спросить, но он меня опередил.

— Возьмем такой пример… Получает работник треста задание. Он, конечно, заверяет: будет сделано, а сам не приступает, как говорится, даже и не чешется, а когда наконец возьмется за работу, выясняется, что уже и пользы нет никакой от того, что сделал. Уловили мою мысль?

— Безусловно. Не откладывай на завтра то, что надо сделать сегодня.

— Точно! И вот тут как раз неплохо бы вставить шутку. А?

— Понимаю вас, Иван Герасимович. Постараюсь подыскать что-нибудь подходящее в этом плане…

Я задумался, а мой начальник с надеждой смотрел на меня, на то, как проявится присущее мне чувство юмора. Отмахнувшись от телефонного звонка, он молча и терпеливо ждал.

И тут я вспомнил одну старую хрестоматийную историю.

— Иван Герасимович, в данном конкретном случае можно одну шутку привести, так ее примерно сформулировать: «Товарищи! Нелишне будет в этой связи напомнить вам забавную историю. Было у отца три дочери. Купил он себе новые джинсы. Дома надел — чересчур длинны. Позвал старшую дочь — укороти, говорит, мои джинсы на три пальца. Дочка говорит: сделаю. Сказала и забыла. Тогда пошел отец к другой дочке — тот же результат. Пришел к младшей — та же ситуация. На другой день старшая вспомнила, что отцу пообещала, — укоротила. Средняя ту же операцию проделала, а за ней и младшая. Отец надел обновку — за голову схватился. Были джинсы — стали трусы».