Избранное
Шрифт:
– Мама!
– вскрикнула Ляля.
– Что мама?
– После всего!… - Но Валерка так и не услышал, что собиралась выложить Ляля.
– Лялька! Прекрати!
– попросил Костя.
– В конце концов, не твое слово самое главное.
– Молчу!
– протестующе объявила Ляля.
– Вот и прекрасно, - сказала бабушка.
– Только вы уж, пожалуйста, не сразу с таким предложением, а как-то его подготовьте. Ты, Лена, и ты, Костя, и особенно ты, Валерик…
Комната пустела, хотя из нее еще ничего не вынесли. Сквозь голый остов книжных полок Всеволод Степанович увидел давнишние обои - желтенькие, с мелкими цветочками. Он лежал на
– Дед, кто тебе ладил полки?
– спросил Валерка сверху.
– Да уж!
– посочувствовал он внуку.
– Вколочено!
– Ты, дед, имел дело с гениальным мастером. Сюда вбито только два костыля, они крепят стояки к стене. И больше ни одного гвоздя и никакого клея! Все доски держатся на пазах, свободно разбираются. Ты погляди!
– Внук наконец выдрал из стены деревянную пробку и показал Всеволоду Степановичу свой трофей, похожий на гигантский зуб с длинным корнем.
– Сейчас мы и второй добудем! Дед, ты так и заказывал разборную? Чтобы в две минуты собрать или разобрать? Нет, мастер был несомненным гением. Ни одной лишней дыры. Любил человек дерево. Ты, дед, сейчас увидишь, как легко вынимаются поперечные доски.
С тем же диким скрежетом внук вырвал еще один гигантский белый зуб.
– Готово!
– Валерка качнул верхнюю полку.
«Какая благодать низкие потолки!» - успел подумать Всеволод Степанович.
Внук сверзился на пол и вскочил целехонький. Не через две, но через каких-то десять минут стена оголилась, стояки и полки Валерка вынес в коридор. Всеволод Степанович видел, что у внука чешутся руки, но в квартире больше нечего крушить.
– Посиди отдохни, - сказал он Валерке.
– Да я не устал. Знаешь что? Я могу сейчас отвезти доски на нашем «Москвиче», у нас ведь багажник на крыше. Отвезу и, пока вы тут копаетесь, поставлю полки у тебя в кабинете, даже книги по местам растолкаю. Дед, соглашайся! Па, ты мне дашь ключ от машины?
– Права у тебя с собой?
– Что за вопрос! Разумеется!
– Поезжай!
Константин помог сыну погрузить в лифт доски и часть коробок с книгами.
– Доедешь - позвони.
Вернувшись, он увидел, как Всеволод Степанович поспешно отошел от стены, где оставались следы полок.
– Я помню,- сказал Костя, - ты сам соорудил эти полки.
– Единственный случай в жизни твоего отца, когда он что-то смастерил собственными руками. А ведь я сын первоклассного столяра-краснодеревщика.
– Почему же единственный? Ты мне делал замечательных змеев. Помнишь, мы жили в Томилине? За нашим домом было громадное поле. Недавно я проезжал Томилино и свернул, чтобы поглядеть. Застроено до самого леса.
Они снимали комнату не в дачном поселке Томилино, а в деревне, она, кажется, называлась Жилино. Вера Ивановна считала, что летом дети должны жить в деревне. Ее не смущала грязь в избе - лишь бы у хозяев имелись ребятишки в возрасте Кости и Ляльки. Традиции русской интеллигентной семьи требовали, чтобы дети летом трудились вместе с деревенскими сверстниками, пололи огород, ездили в ночное, уходили на целый день по ягоды, по грибы.
Дом стоял на краю, пятистенка с прорубленным для дачников вторым входом, с крохотной террасой. За домом начиналось открытое поле. Нет, не поле - выгон. Уйма деревенской ребятни сбегалась на выгон, когда они с Костей
выносили нового змея. Под восторженный вопль змей взмывал все выше и выше, вспугнутые вороны шарахались со старых ветел. Отец с сыном оглядывались на крайнюю избу и видели, как с террасы им машут руками Вера Ивановна и Лялька.Константин сколько-то лет спустя, на первом курсе института, вспомнил полеты змеев, отыскал обломки, упрятанные мамой на антресоли, и сделал довольно любопытные расчеты. Их взяли в сборник студенческих работ, он со скромным самодовольством вручил маме серую, косо обрезанную брошюру.
– Попроси еще одну, для Всеволода Степановича, - не забыла напомнить счастливая мама.
…Зазвонил телефон на опустошенном письменном столе.
– Па, это ты? Дед, я доехал без происшествий!
– Молодой веселый голос гремел из трубки на всю оголенную комнату.
– Передай папе, с полками порядок! Приступаем!
– Всеволод Степанович представил себе, как веселый голос внука разносится по всем закоулкам старой квартиры. Сейчас там взвоет дрель, сверло вгрызется в старинный крепкий кирпич, со скрипом полезут в пазы пронумерованные Валеркой доски.
Как все это нехорошо, не нужно! И как он мог, как посмел согласиться на переезд!
– Пап, ты бы вздремнул немного, - посоветовал Константин.
– Здесь уж и работы не осталось. Я переберусь в ту комнату, а ты ложись. Я свалял дурака, что заказал такси на пять. Ты вздремни…
Всеволод Степанович лег, вспомнил скептически про психотерапию по методу внука и не заметил, как уснул.
Валерка прикатил обратно к четырем. Всеволод Степанович и Константин перекусывали на кухне. Послышалось торопливое жужжание телефонного диска:
– Ба, это ты?… Ма, я добрался благополучно. Никаких происшествий и столкновений. На Самотеке гаишник специально остановил меня, чтобы поблагодарить за образцовую езду. А то, говорит, ваша мамаша на этом самом месте всегда неправильно поворачивает. Ей-богу, так и сказал!
Огненная голова просунулась в дверь кухни:
– Жрете? Нет чтобы ребенка угостить!
– Тебя дома не покормили?
– укорил Константин.
– Разве они покормят! Домашний стол! Супчик, голубцы. Только у деда и поешь как мужчина. Где-то тут, в холодильнике, залежалась баночка ветчины. Вот она! Распечатаем по случаю переезда? Дед, твое мнение?
Всеволод Степанович вопросительно глянул на Костю.
– Перебьешься!
– бросил Костя сыну.
– Если голодный, ешь с нами сосиски.
– Эх, дед, дед!
– заворчал Валерка.
– Легко ты поддаешься чужому влиянию!
Таксист приехал на четверть часа раньше. Константин и Валерка возили в лифте вниз упакованные чемоданы, коробки с книгами. Они почему-то не спешили взять портпледы, двое стражей, перепоясанные ремнями, опять тревожили Всеволода Степановича. Наконец портпледы унесли, взялись за коробки с рукописями. В окно он видел, как напоследок вдвинули в кузов кожаный диван, Валерка разлегся на диване и укатил.
Константин вернулся в квартиру, тщательно подмел всюду, спустил мусор, запер окно, отключил холодильник… Все проделал старательно, не спеша, провозился чуть ли не час.
– Ну что?
– спросил наконец Костя беззаботным голосом.
– Кажется, все в порядке. Поехали?
– Поехали.
«Еще, значит, полчаса, - думал Всеволод Степанович, - и я возвращусь… Куда?… Домой?… Невозможно вернуться на двадцать лет назад, да и не хочу я - не хочу!
– вычеркнуть из жизни эти двадцать лет».