Избранные циклы фантастических романов-2. Компиляция. Книги 1-16

Чёрт знает, но обед в ресторане был самым ярким воспоминанием об этом дне. Всё же интересно найти собеседника, который разделяет твои увлечения. Он единственный может понять, насколько важно добавлять к картошке ложечку уксуса или крошить чеснок уже после жарки. И, как следствие, оценить твои знания, когда ты хвастаешься.

Поэтому я не отказал рассказать и о своих кулинарных умениях, поделившись несколькими секретами, подхваченными в других мирах.

— Сыр с плесенью? — поморщилась она. — Это… что-то…

— Вкусное, — закончил я за неё.

— Если вы так изволите утверждать…

— Естественно, не любая подойдёт и процесс занимает время, однако вкус становится другим — сливочным с нотками остроты, будто добавили… чего-то пряного. Причём он выглядит вполне себе обычно, просто с зеленоватыми или синеватыми прожилками. Разная плесень даёт свой вкус.

— Чёрная подойдёт? — спросила Ламель, взяв в руки кусочек сыра, который заказала только что, наслушавшись моих рассказов.

— Нет. От неё вы, скорее всего, умрёте, — покачал я головой.

— Печально… но думаю, я могу что-нибудь придумать. Если вкус настолько хорош, как вы описываете, я смогу найти необходимые ингредиенты. В данном случае, саму плесень.

— Да, было бы отлично, — кивнул я и потянулся к салату.

За это время Ламель как бы между делом умудрилась уплести половину приготовленного, когда я с Уванестой только-только с первым закончил. Как в такую ну просто наихудейшую эльфийку столько влезает? Нет, серьёзно, ясно, что грудь огромна, но не туда же всё уходит, верно?

Я бросил взгляд на её достоинство, которое хорошо выделялось вперёд, и почувствовал лёгкое возбуждение. Да, интересно будет посмотреть на неё голой, не буду отрицать. Судя по тому, что я уже успел увидеть, тело у неё довольно соблазнительное.

А потом я поднял взгляд выше и увидел, как она вновь куда-то смотрит. Если быть точнее, куда-то в стену напротив, словно увидела там что-то интересное. При этом снова надела свою маску невозмутимости.

— Эм… что-то случилось? — немного сбитый с толку спросил я. Вроде минуту назад она была живой, пусть и официальной, а здесь опять сверлит меня взглядом. — Ламель?

На Ламель вновь непроницаемая маска. Её взгляд был таким, будто она смотрит на что-то не сильно выдающееся и незначительное. Слегка надменный, холодный, непроницаемый взгляд. Лицо едва заметно напряжено, будто она пытается скрыть эмоции. Обиделась, что я её сиськи рассматриваю?

Или…

Может с ней действительно что-то не то? Сказала же её мать, что она не сможет наследовать трон. Тогда причина может…

И в это мгновение принцесса заставила меня знатно охуеть.

Продолжая так же сидеть с маской ледяной скульптуры и смотреть прямо, она неожиданно со всего маха упоролась мордой прямо в тарелку с салатом перед собой. Будто отключилась, как андроид.

Я аж подпрыгнул от неожиданности.

— Ламель?! — я быстро огляделся, никто ли не видел (мы были в самом конце зала за углом, почти в отдельной комнате), после чего быстро обошёл стол и за волосы вытащил её рожу из тарелки. В её чёлке остались листья салата, как и на лице, прилипнув к щекам.

А лицо… а лицо всё то же самое невозмутимое до нельзя. Словно ничего и не происходило.

— Ламель, ты здесь? — встряхнул я её и заметил вполне характерную вещь, которую наблюдал уже за ней не раз.

Ламель слегка нахмурилась.

— Да-да, я слушаю вас, — будничным тоном произнесла она, будто ничего и не произошло.

Я даже слегка завис. Вот так… перескочить, это сбило меня с толку.

— Тэйлон, может быть вы уже скажете, что хотели, и отпустите мои плечи? Мы пока не столь знакомы с вами.

— Ламель, вы только что мордой в салат упали, — с какой-то неловкостью произнёс я.

— О чём вы говорите? — напряглась она.

Вместо слов я осторожно снял с её щеки листик и ещё один выудил из чёлки.

А вот здесь её глаза округлились.

— Это кто-нибудь ещё видел?! — схватила Ламель меня за грудки, быстро оглядевшись.

— Нет, мы здесь одни…

— Где Уванеста?! Куда она делась?!

— В туалете, видимо.

Принцесса принялась очень быстро стряхивать со своего лица и волос салат, после чего посмотрела на меня.

— Чисто?

— Ну да…

— Отлично. Мы уходим. Поели.

И потянула меня за руку прочь. По пути подхватила и свою сестру, которая сменила улыбку на испуг.

— Ламель…

— Идиотка, — прошипела она на эльфийском, после чего дёрнула меня за руку и сказала уже на нормальном. — Ведите меня, Тэйлон. Мы уходим подышать свежим воздухом.

— Может сначала скажете, что это было? — спросил я.

— Скажу. Но не сейчас.

— Сейчас, — остановился я как в копанный в центре той части зала, где уже были свидетели. — Сейчас.

Она прикусила губу, быстро оглядевшись, после чего негромко произнесла:

— Боюсь, что у меня есть небольшая особенность…

Глава 89

— Ничего себе, небольшая особенность, — пробормотал я.

— Именно поэтому моя названная сестра всегда рядом, — ответила она. — Потому что я могу уснуть в любое мгновение. Когда сижу, когда иду, когда разговариваю. Сон приходит неожиданно, и я стараюсь бороться с ним. Очень часто мне удаётся удержаться, однако… иногда происходят эксцессы, как вы видели.

— И ничего с этим сделать нельзя?

— Нет. Однажды я играла, ещё будучи ребёнком, с огнём. Раскалила камень и уснула. Упала на него лицом и даже не проснулась, прожарив на камне, как на сковороде, половину лица. После этого со мной всегда… всегда должна была быть, — обвинительно посмотрела на подругу Ламель, — Уванеста, чтобы уберечь меня от подобного.

— Понятно…

Да, действительно понятно. Теперь многое для меня прояснилось. Это было не высокомерие и не зазнайство. Не попытка выглядеть взрослой или игнор моей личности.

Ламель… она тупо спит. И спит если не всегда, то очень часто.

И когда Ламель хмурится — она так просыпается, приходит в себя. Грубо говоря, Ламель научилась неплохо прятать тот факт, что засыпает на ходу, превращая своё лицо в маску. А на мой вопрос зачем…

Я знал, что это такое — нарколепсия. По крайней мере, какая-то из её форм, насколько могу судить. Человек при ней может засыпать хаотично, где прибьёт. Это вроде лечится, но чёрт знает, как с этим обстоят дела здесь: может у них и не лечится.