Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-22

– О, кстати, о птицах. Пока вы отсыпались, мы тут подумали и решили. Нам всем необходимо отдохнуть. В первую очередь, конечно, тебе и Ри. После Маданги вам нужно хотя бы сутки побыть в покое, причем не на станции, а на планете.

– Скрипачу, значит, не надо, – заметил Ит. – Он с нами двести километров по холоду не шел, ног не ломал, а все это время сидел на станции и жрал картошку.

– И Скрипачу тоже надо, – согласился Леон. – Надо всем. Тем более, что Ри хочет попробовать сделать расчет, совместив две схемы. Нашу и ту, которую дали братья.

– Хороший у него получится отдых, – усмехнулся Ит.

– Он считает на другом уровне сознания, так что отдых получится совершенно нормальным. В общем, Ри нашел планету, принадлежащую белому сиуру, практически не тронутую атакой. Планете до зонирования лет триста, никак не меньше, но, по всей видимости, это более чем стандартный техногенный мир Индиго. Правда, в весьма отдаленном будущем. Цивилизация техническая, атом уже расщепили, но в космос пока что не вышли, и, несмотря на прогресс, большинство населения живет по старинке. Думаю тебе, как специалисту по фольклору, этот мир будет интересен.

– Надеюсь, мы сядем там, где тепло, – проворчал созидающий.

– Разумеется, – улыбнулся Леон. – Страну уже выбрали. Место красивое, но сама страна нищая и дикая. То есть затеряться достаточно просто. Есть только одна проблема: там категорически не поймут, если Скрипач будет в платье. Это не Далат и даже не Маданга. Так что твоя задача – заставить его одеть то, что носят на планете в зоне нашей высадки.

– И что там носят?

– Да ничего экстраординарного, – успокоил Леон. – Никаких изысков, как у вас в Дс-35 там нет, босиком ходить не надо… Штаны, рубашка, ботинки. Ну, подтяжки.

– Подтяжки? Что это такое? – изумился Ит, никогда о таком предмете не слышавший.

– Ладно, обойдемся без подтяжек, – Леон щелкнул пальцами, и его комбинезон превратился в весьма потрепанную рубашку, кое-как заправленную в потасканные брюки с аккуратно заштопанной на коленке дыркой. – Вот примерно так. Добавь портфель – превратишься в государственного служащего. Добавь фуражку с эмблемой – и ты водитель. Добавь форменную куртку – и ты или почтальон, или разносчик. В общем, ничего сложного.

– Ладно, попробую его уломать, – сдался созидающий. – Иди, Леон. Сейчас разбужу, и мы подойдем к вам.

– Вот видишь, все уладилось, – сказал искин, когда Сэфес ушел. – А ты переживал. Не такие уж они и плохие.

– Искин, они не плохие, – с горечью покачал головой Ит. – Я и не говорил, что они плохие. Просто очень трудно… когда все вот так. Я раньше жил в мире, в котором все, или почти все, более или менее ясно. А сейчас мир разрушается, и я перестаю понимать то, что не вызывало у меня сомнений раньше. Понимаешь, я не знаю теперь, какого цвета тот кубик на самом деле.

– Ну так никто и не обещал, что будет легко, – справедливо заметил искин. – А кубик белый, не сомневайся.

* * *

Когда компания, уже в местной одежде, перешла на катер, Морис и Таенн принялись объяснять детали, необходимые для будущей прогулки. Да, место на редкость красивое, но, по возможности, контакты с людьми следует свести к минимуму. Крайне желательно не выделяться из толпы. Не следует ни с кем заговаривать без необходимости, не нужно показывать, что ты каким-то явлением удивлен и, более того, возмущен. Да, многое из увиденного может показаться странным и неприятным, но это не повод лезть со своим уставом в чужой монастырь. Когда Таенн сказал слово «монастырь», Ит с удивлением вдруг понял, что это слово мало что знакомо ему, оно вдруг вытащило за собой еще один фрагмент воспоминаний. Он сунулся было что-то спросить, но Бард строго посмотрел на него, и созидающий решил пока повременить, тем более, что рассказ дальше стал интереснее.

…Сиур, в котором находится мир, молодой, он из разряда так называемых спонтанных, иллюстрирующий «принцип шести пловцов». Ри поинтересовался, что это за принцип.

Таенн объяснил, что не зонированные миры образуют сиуры самопроизвольно – шесть систем объединяются в сиур, а затем, через все тот же логический узел, встают в противофазу к такому же спонтанному сиуру. Поскольку мир не зонирован, развитие в нем идет медленно, ведь его не «подталкивает» к развитию ничего, кроме собственного ресурса и формирующегося эгрегора. В зонированном сиуре процессы идут иначе, они организованы и ускорены…

– Главное – вовремя это ускорение притормозить, – заметил Морис. – В нужном месте.

– А теперь давай заспорим часика на три, где этому месту положено находиться, – хмыкнул Таенн.

– Так что за пловцы-то? – спросил Ри.

– Дело в том, что планетарная система способна жить и развиваться только в связке, – продолжил объяснение Таенн. – Вне связки она очень быстро погибнет. В Белых зонах, где жизнь только зарождается или находится на низких ступенях развития, идет постоянная перестройка – миры «переподключаются» друг к другу, образуя все новые и новые комбинации, но эта комбинация всегда включает шесть обитаемых миров и шесть же миров в противофазе. Это закон природы. Именно из него получился аксиоматический вывод, что системы способны развиваться и существовать, только опираясь друг на друга.

– Шестеро людей плывут в море и, если один из них устанет, остальные поддержат его, и они смогут продолжить путь, – произнес Морис. Улыбнулся, чуть смущенно.

– Слушайте, а если планеты вообще не зонировать? – вдруг спросил Ри. – Может быть, это и не нужно вовсе? Если они так хорошо самоорганизуются между собой, зачем вообще нужны такие, как вы?

– Если бы было можно не зонировать, никто бы и не зонировал, – развел руками Леон. – В некотором смысле такие, как мы – тоже закон природы. Умеем видеть, что будет дальше.

– Например?

– Ну, например, в какой-нибудь семье рождается мальчик, у которого есть способности к математике, а в какой-нибудь семье рождается девочка, у которой способность к живописи. Умные люди помогут этим детям, обеспечив им нужные условия и дав соответствующее образование. В результате мальчик станет, например, ученым, который создаст что-то полезное для всех людей, а девочка – художницей, которая напишет прекрасные картины. По сути дела, это и есть зонирование. Если не понять, что именно нужно этим детям, бросить их на произвол судьбы, они с большой долей вероятности не станут теми, кем могли бы стать.

– А если мальчик не хочет быть математиком, а хочет стать художником или поэтом? – упрямый Ри с интересом посмотрел на Таенна.

– А ему никто не запретит стать вместо хорошего математика плохим поэтом, – усмехнулся Бард. – Максимум – попробуют объяснить, что потом раскаиваться в неправильном выборе будет уже поздно. Да и то, скорее всего, объяснений не будет. Если перед мальчиком открыты двери лучшего университета и оплачено образование, а мальчик все равно идет в ближайшую подворотню пить пиво с идиотами, ему никто насильно помогать не станет.