Избранные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
— Ну, дочитала? Вставай, уже без десяти два. Ох, представляю, как ты завтра, после бессонной ночи, будешь с этим графоманом объясняться! — Ольга натянула джинсы и, расчесывая перед зеркалом пышные светлые волосы, сладко зевнула. — Не выдержу я до рассвета, даже с шашлыком не выдержу. Спать хочу.
— Зря твой братец все это придумал, — Лена отложила папку с рукописью, надела кроссовки, теплый свитер поверх фланелевой ковбойки, — комары нас там сожрут.
— Это не мой братец, — возразила Ольга, — это твой дорогой Вениамин затеял. Митька только подал идею, а твой комсомолец
— Оль, почему это, интересно, «мой»? — Да потому, что все эти радости — и банька, и экскурсии, и неусыпное внимание исключительно ради тебя.
— Оль, хватит об этом. Надоело, — поморщилась Лена.
— Нравишься ты этому Волкову до потери пульса. Всерьез давишься. Даже Митька заметил. Между прочим, он красили мужик, этот Венечка, сибиряк, косая сажень в плечах!
Он, кстати, далеко пойдет. Из горкома в обком, глядишь, и до Москвы доберется по комсомольско-партийной линии. Знаешь, какая у этих комсомольских мальчиков хватка? Так что смотри, Леночка, не упусти свой шанс.
Ольга весело засмеялась, но тут же поперхнулась и замолчала: на пороге стоял Волков.
Комары жрали нещадно, несмотря на дым березовой чаги которую настрогал и набросал в костер Волков. Ночь была совсем светлая. Ольга дремала на мягких сосновых ветках, то и дело просыпаясь и хлопая назойливых комаров. Митя что-то лениво наигрывал на гитаре, Лена курила, глядя на тлеющий костер.
Шашлык давно был съеден, водка выпита. Из-за верхушек деревьев поднималось огромное, белесое солнце. После бессонной ночи всех познабливало.
— Слушайте, я хочу в гостиницу, — сказала Ольга, приподнявшись на локте, — мне ваша комариная романтика уже поперек горла.
— Сейчас, — кивнула Лена, — Вениамин придет, и будем собираться.
— А куда он делся? — удивилась Ольга. — Он же только что был здесь.
— Он уже минут сорок где-то ходит, — перестав бренчать на гитаре и взглянув на часы, сказал Митя, — наверное, пошел тоску свою развеивать. Он весь в тоске, на него Леночка не смотрит. Он глаз с тебя не сводил, голубых и печальных.
— Митька, прекрати ерничать, — поморщилась Лена.
— Бедный Ерик, королевский шут, всегда говорил правду, — вздохнул Митя.
— За что бывал бит нещадно, — добавила Ольга.
— Слушайте, ну что вы ко мне привязались с этим комсомольцем? — Лена бросила окурок в тлеющий костер. — Нравлюсь я ему или нет, меня совершенно не касается. Это его личные трудности.
— Безжалостная ты женщина, — вздохнул Митя и лениво поднялся на ноги, — пойду я поищу несчастного влюбленного.
— Только смотри сам не заблудись, — предупредила Ольга.
— Я вам аукать буду, а вы откликайтесь, — Митя зашагал вдоль берега.
С Волковым он столкнулся минут через пятнадцать и, увидев его, обомлел.
Комсомолец шел, пошатываясь. На его светлом свитере темнели какие-то пятна. Широко раскрытые глаза смотрели прямо на Митю безумным, невидящим взглядом. Он дышал шумно и тяжело.
— Веня! Что с тобой? — выкрикнул Митя и тут только понял, что пятна на свитере — это кровь.
Волков сильно вздрогнул, глаза его стали осмысленными. У Мити за спиной послышался
треск веток, через минуту рядом с ним стояли Ольга и Лена.— Господи, Веня, вы весь в крови! Что случилось? Вам плохо? — Лена шагнула к нему, прикоснулась к его плечу.
— У меня пошла кровь из носа, — произнес он хрипло.
— Надо голову запрокинуть и что-нибудь холодное на переносицу, — Лена достала носовой платок из кармана джинсов, — подождите, я сейчас.
— Ты побудь с ним, — Митя взял у нее из рук платок, — я спущусь к реке, намочу как следует. Ольга, не стой столбом, помоги ему сесть. Он же бледный как смерть.
Ольга стояла, отвернувшись. Она с детства не переносила вида крови, ее начинало тошнить, даже когда она видела простую царапину. Лена взяла руку Волкова и нащупала пульс на запястье.
— У вас очень сильное сердцебиение, не меньше ста двадцати, — сказала она. — У вас больное сердце?
Его горячая рука поймала и больно сжала Ленины пальцы. Лена охнула от боли. Волков дышал тяжело и часто.
— Веня, вы слышите меня? — спросила Лена испуганно.
— Да, — прохрипел он, — не волнуйтесь. Со мной все в порядке. Мне просто совсем нельзя пить.
Старший лейтенант Захаров за своим рассказом не приходил. Ольга и Лена проспали до двух часов дня, но все равно чувствовали себя усталыми и разбитыми после бессонной ночи — в гостиницу они вернулись только в восемь утра и туг же рухнули на свои койки как убитые.
В начале третьего к ним в номер приплелся вялый, опухший Митя.
— А где же твой графоман? — вспомнила Ольга, когда отсели пить кофе. — Нам уезжать через два с половиной часа куда ты теперь его гениальное творение денешь?
— Может, он стучал, а мы спали, не слышали? Неудобно получилось.
— Ладно, оставишь внизу, у администратора. Напишешь записочку, — махнула рукой Ольга, — а кстати, о чем рассказик-то?
— Об убийстве.
— Детектив, что ли?
— Не совсем. Скорее психологический триллер.
— Это вы о чем? — вяло поинтересовался Митя.
— Да так, графоман пришел, рассказ принес. А Лена, добрая душа, согласилась прочитать и поговорить.
— Понятно… — Митя допил свой кофе, налил воды из графина в литровую кружку и включил кипятильник. — Интересно, что же с Волковым-то вчера случилось? — задумчиво произнес он и закурил.
— Перепил человек, — пожала плечами Ольга, — пошел проветриться, и стало ему плохо.
— А кровь на свитере откуда?
— Он же сказал, у него кровь из носа пошла, — напомнила Лена.
«Когда идет кровь из носа, она обычно есть на лице, у ноздрей, вокруг рта. А у Волкова лицо было чистым. Кровь только на свитере», — подумал Митя, но не стал говорить об этом вслух. Зачем? Ольга начнет дразнить его Шерлоком Холмсом, скажет, что он зануда или еще что-нибудь. Да и Волкова этого они никогда больше не встретят. Вот проводит он их в Ханты, и забудут они об этом странном комсомольце, будто и не было его вовсе.
— Может, в милицию сходить? — спросила Лена, закуривая. — Этот Захаров сказал, что он милиционер. Неудобно оставлять папку у администратора. Они ведь меняются часто, забудут, потеряют.