Избранные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-22

— Но ваша подруга общается с Градской довольно тесно, — напомнил Миша.

— Ника вышла совсем на другой уровень, — усмехнулась Ирина. — Простите, я плохо разбираюсь в шоу-бизнесе, возможно, я задам вам глупый и бестактный вопрос. Выход, как вы выразились, «на другой уровень» зависит от чего — от характера, везения, внешних данных?

— От дурости.

— То есть?

— Не понимаете? — Ирина устало вздохнула и выбила еще одну сигарету из пачки. — Чем выше уровень, тем короче жизнь. Как только поднимешься на пару ступенек выше, сразу шлеп — и труп. Хорошо, если не ты, а кто-то рядом. Но завтра уже ты…

— Скажите, как вам кажется, Вероника сильно переживает смерть Азарова?

— Ну, переживает, конечно. Поплакала даже.

— В разговорах с вами она не высказывала никаких предположений, подозрений — кто мог это сделать?

— Ну, знаете, — Ирина презрительно хмыкнула, — Ника дурочка, конечно, но не до такой степени. Такие вещи не обсуждаются.

Мишаня прикусил язык. Вероятно, в этом кругу не сомневались, что Азарова прикончили друзья тех отморозков, про которых он давал показания. А стало быть, для Москвиной разговор на эту тему исключен. Вякнешь — не доживешь до завтра.

«Ладно, — решил Сичкин, — раз не обсуждаются такие вещи, так и не будем…»

— Ирина, вы сказали, что встречаетесь с Градской на разных тусовках. Вот когда и где вы видели ее в последний раз? Можете вспомнить?

— А чего вас Градская так интересует? — прищурилась Ира. — Она-то здесь при чем?

— Знаете, чтобы раскрыть убийство, приходится прощупывать массу разных людей, которые большей частью оказываются вовсе ни при чем. Вот я и хожу, сплетни собираю, — Мишаня улыбнулся устало и доверительно, — самому противно бывает. Но ничего не поделаешь, такая работа. Так вы можете вспомнить, когда и где в последний раз встречались с Градской?

— Поганая у вас работа, — сочувственно покачала головой Ирина, — но у меня не лучше. Градскую я видела около месяца назад на презентации Юркиного альбома в клубе «Статус». Там еще скандальчик небольшой вышел.

— А какой именно?

— Да ерунда. И вспоминать нечего, — махнула рукой Ирина.

— Ну все-таки, интересно, какие скандальчики бывают на презентациях? Я ведь сам никогда на них зван не бывал и вряд ли буду.

— Ну, прорвался какой-то псих, стал приставать к Волкову. Охрана его вывела за две минуты. Вот и весь скандал.

— А кто был этот псих? Не знаете случайно?

— Вроде певец или композитор. Точно не знаю. Если вам так интересно, вы у Ники спросите.

Веронику Роговец Мишаня нашел в оздоровительном центре «Фея» на Каширке. Она крутила ногами педали какого-то хитрого тренажера и вовсе не обрадовалась визиту нудного опера с Петровки.

Он и сам был не рад, что притащился в такую даль, в другой конец Москвы. Он еще недогрипповал, ходил со сбитой аспирином температурой. Голова была тяжелой, и соображал Мишаня туго. Скорее всего скандал, случившийся месяц тому назад, не стоил выеденного яйца и к убийству Азарова отношения не имел.

— Ну, ввалился какой-то придурок, — цедила сквозь зубы Вероника, продолжая старательно крутить педали, — стал чего-то орать Волкову в лицо.

— А вы сами видели этого человека?

— Видела.

— А раньше вы его встречали где-нибудь?

— Вроде мелькал где-то, на прослушивание приходил, что ли? Да какая разница?

Мишаня сам толком не понимал, чего он так привязался к этому несчастному неизвестному скандалисту? Зачем мучает вопросами забывчивую потную фотомодель, которая сидит верхом на тренажере и мысленно посылает его, настырного опера, куда подальше.

— То есть это был не совершенно посторонний человек? Не просто пьяница или сумасшедший с улицы? — не унимался Сичкин.

— Ну не помню я! — разозлилась Вероника и закрутила педали еще яростней. — Мало ли всяких неудачников вокруг «Вениамина» сшивается?

— То есть этот человек был певцом или композитором?

— Ну не слесарем же! — фыркнула Вероника. — Волков отшил очередного лабуха, тот напился и пришел отношения выяснять.

— И как же он их выяснял? Неужели драться полез? — сделав испуганные глаза, спросил Мишаня.

— Да нет, орал что-то.

— Матом?

— Нет, он не матюгался. Он просто обозвал Волкова убийцей, ну в том смысле, наверное, что талант его убил.

— А может, вы и фамилию этого лабуха сумеете вспомнить? — безнадежно спросил Мишаня.

— Да я и вашей-то фамилии не помню, хотя с вами уже раз десять встречалась. А к Волкову на прослушивание толпы ездят. Я ж говорю, случайно видела того парня. Мы клип снимали, Волков сидел в студии. А потом секретарша заглянула и говорит, мол, пришел какой-то… не помню, в общем, фамилию назвала. Волков даже съемку остановил, сказал, мод, перекур, ребята, без меня не продолжайте. И пошел в свой дурацкий зал. А нам, конечно, любопытно стало — из-за кого это Волков остановил съемку. Ну вот, мы с Юркой, оператор и еще ребята стали по очереди в зал заглядывать, даже послушали песенки этого самого… как его? — Вероника раздраженно поморщилась. — Нет, не помню.

Все-таки Мишане удалось растопить лед. И фея-доктор, вероятно, не обрабатывала больше надменную фотомодель. Ирина Москвина была права, ее подружка Ника действительно любила поболтать и посплетничать.

— Вот видите, как много вы вспомнили! — радостно заулыбался Мишаня. — Вам полезно вспоминать, вы ведь рассказывали, как страдали из-за своей забывчивости. А смотрите, какая вы умница! Ну, давайте дальше попробуем.

— Вот как ваша фамилия? — Вероника даже педали крутить перестала. Вероятно, ей понравилась эта игра под названием «А ну-ка, вспомни!».

— Сичкин.

— А тот был Синичкин!

— Может, Синицын? — спросил Мишаня, чувствуя, как замирает сердце и проясняется голова.

— Может, и Синицын, — легко согласилась Вероника.

— Вероника, а как вел себя Волков во время скандала?

— А никак. Стоял, молчал. Что ж ему, отношения, что ли, выяснять с этим психом?

— То есть спокойно слушал?

— Нет, Юрка сказал, он аж позеленел весь и затрясся.

— А Юрий находился рядом?

— Да. Волков с Региной Валентиновной собрались уходить, Юрка пошел провожать. И тут как раз все и случилось.

— То есть он слышал все, что кричал Синицын? Он рассказывал вам об этом?

— Нет. Он только сказал, что Волков позеленел и затрясся, что он никогда его таким не видел и, мол, нервы у него сдают.

— Но вы ведь спрашивали, что такого сказал этот парень. Вам ведь было интересно, почему у Волкова сдали нервы?

— Да чего ж я, дура, что ли? Про такое не спрашивают.

— Значит, больше вы на эту тему не говорили?

— Делать нам нечего, — презрительно фыркнула Вероника.