Избранные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-22

— Какое интересное место, — тараторил Майкл, пока широкоплечий гладкий молодой человек в строгом костюме снимал с него куртку-пуховик, — это настоящий закрытый клуб? А что означает буква К? Наверное, здесь все очень дорого? Эй, подождите, еще шарф! — Он кинулся вслед за молодым человеком, который унес куда-то его светлый пуховик.

— Счастье мое, — прошептал Волков, снимая с Лены кожаную куртку и быстро припадая губами к ее уху, — радость моя… У меня сегодня прямой эфир на ОРТ, я должен к восьми подъехать в «Останкино». Это недолго, всего час. Я отвезу рас с американцем домой после обеда, а потом, из «Останкина», приеду за тобой. Есть квартира неподалеку отсюда… Я не могу без тебя. Мы теряем золотое время, пока твой муж в командировке.

«Откуда он знает, что Сережи нет в Москве? Впрочем, удивляться нечему… Но я ему об этом не говорила. Или говорила? В любом случае он переигрывает, — подумала Лена, — или так вошел в роль, что уже не может из нее выйти…»

— Нет, Веня, сегодня не получится. Это неудобно. Майкл — мой гость, к тому же…

«Надо сказать ему, что мы уезжаем сегодня ночью. Нельзя, чтобы он поймал меня на вранье. Нельзя исчезнуть потихоньку… И вообще, сколько еще я сумею водить его за нос?.. Я могу сказать, что мы летим в Сибирь. Сибирь большая, главное, не упоминать о Тобольске. А может, он уже знает?» — все это быстро неслось у Лены в голове, пока лощеный официант усаживал их за круглый, покрытый розовой скатертью и уставленный серебряными приборами стол.

— Я не вижу никаких «новых русских», — заметил Майкл, оглядывая маленький ресторанный зал.

Действительно, в зале было пусто. Работал телевизор, рояль в углу поблескивал лаковыми белыми боками. На розовых стенах висели современные абстрактные картины в тяжелых старинных рамах.

— Они появятся позже, — пообещал Волков. Официант зажег свечи на столе, расстелил у Лены на коленях розовую льняную салфетку, раздал огромные, переплетенные дорогой кожей карты вин и меню.

— О, все переведено на английский, — обрадовался Майкл, — полно вегетарианской еды. И цены в долларах. Я надеюсь, здесь принимают кредитные карточки? Я с удовольствием угощу обедом вас обоих.

— Скажи ему, что здесь угощаю я, — попросил Волков, Когда Лена перевела, — он может сделать заказ сам. Официанты говорят по-английски.

— Опять ты всех кормишь, как тогда, в Тобольске, — тихо произнесла Лена.

— А ты помнишь Тобольск? — спросил он, пристально глядя ей в глаза.

— Смутно. Все-таки столько лет прошло…

Они разговаривали вполголоса, пользуясь тем, что Майкл не отрываясь смотрел в экран телевизора, где отплясывали под гармонь деревенские старики и старушки.

— Как ты жила эти годы? Милиционер — твой первый муж?

— Третий. Но первые два не в счет.

— А полковник — в счет?

— Так же, как твоя жена, — пожала плечами Лена, — знаешь, у меня ни разу в жизни не было романа с женатым человеком. Мне всегда казалось, что крутить роман с женатым мужиком — это хуже, чем воровать. И сейчас мне страшно… Позавчера кто-то бросил взрывчатку в пакет, который висел на Лизиной Коляске. Мы чудом остались живы. Устройство сработало на несколько минут раньше. А вчера ночью кто-то пытался открыть дверь моей квартиры. Майкл слышал скрежет в замочной скважине. А потом сосед, который вышел в это время с собакой, увидел высокую женщину в темном пальто. Она ждала лифта на нашем этаже около двух часов ночи.

— Может, это связано с работой твоего мужа? — спросил он еле слышно, жадно отхлебнул минеральной воды и, поставив стакан на стол, нечаянно скинул вилку. — Как он вообще решился оставить тебя одну? Я бы на его месте… Как он мог уехать в такой ситуации?

— В какой ситуации? Все началось, когда его уже не было в Москве.

— Ты рассказала ему по телефону о том, что произошло?

— Нет. Я не хотела его пугать напрасно. Он, хоть и полковник милиции, вряд ли сможет посадить нас с Лизой в бронированный бункер. Если это связано с его работой, то его возвращение только усилит опасность. Он начнет активно искать преступников, они в свою очередь тоже не станут бездействовать… Знаешь, Веня, очень страшно, когда взрывается коляска, в которой через минуту мог оказаться твой ребенок. Я не собираюсь ничего выяснять. Я просто не хочу пережить такое еще раз, я не могу жить в постоянном напряжении и страхе. — Она взглянула ему в глаза. — Ты уверен, что твоя жена ничего не знает?

— С тобой и с твоим ребенком ничего больше не случится, — сказал он твердо и прикоснулся горячими пальцами к ее руке, — тебе не надо бояться.

— Откуда ты знаешь? — горько усмехнулась Лена.

— Просто знаю, и все. Поверь мне на слово, это не повторится.

Явился официант. Майкл оторвал глаза от телевизора и уставился на серебряные лотки, обложенные льдом и щедро наполненные черной и красной икрой, семгой, огромными тигровыми креветками и прочей снедью.

— Я не знаю, едят ли вегетарианцы икру, — произнес Волков с обаятельной улыбкой. Лена перевела.

— Нет, вегетарианцы не едят икру, но я не в силах отказаться, — признался Майкл, — я никогда не видел ее в таком количестве. Это просто фантастика!

«Взрыв коляски для него не был новостью. Но он и не пытался изображать удивление и ужас, он даже не пытается скрыть, что ему многое известно, — думала Лена, намазывая паюсной икрой поджаренный ломтик ржаного хлеба. — Я нарочно подкинула ему тему тобольских воспоминаний. Он не зацепился, а мог бы. Зачем все это — закрытый клуб, горы икры, чудовищно дорогой коньяк?»

И вдруг она поймала себя на том, что врет не столько Волкову, сколько себе самой. Ольга права, великий и могучий суперпродюсер влюбился на старости лет. И дело даже не в икре и коньяке, не в придыханиях и признаниях. Дело в том ощущении, которое нельзя сформулировать…

«Зачем мне это? Я не понимаю, что с этим делать, как себя вести. Я бы справилась с логической задачкой; но что мне делать с влюбленным Волковым? Вероятно, он отвечает за свои слова. Пока я изображаю, будто готова на все, я в безопасности. И Лиза тоже. А если он поймет, что мне его любовь как Кость в горле? Он ведь может и сам меня убить. Он может. Если я скажу, что сегодня ночью мы с Майклом улетаем в Сибирь, он обязательно спросит, в какой город. Я назову Тюмень, и это будет правдой. Однако, если дело всего лишь в его ревнивой и предусмотрительной жене, то надо ли мне ходить в Тобольске по старым адресам?»

— Лена! Почему ты не переводишь? — услышала она голос Майкла. — Мы же без тебя как глухонемые!

— Простите, все так вкусно, — виновато улыбнулась она.

— Я пытаюсь спросить Вениамина, каким конкретно бизнесом он занимается, — стал объяснять Майкл.

Лена подключилась к разговору, переводила, смеялась, подшучивала над своими собеседниками. Но расслабиться ей не удалось. В голове постоянно стучал один безнадежный вопрос: «Господи, что мне делать?»

Сочетание водки, коньяка, джин-тоника и ликера «Белиус» оказалось для Майкла слишком сильным даже при обильной еде.

— По-моему, твой профессор сейчас свалится со стула, — тихо заметил Волков, когда официант принес кофе. — Я заеду за тобой часам к десяти, после передачи. Твой профессор проспит до утра, он даже не заметит, что ты не ночевала дома. А заметит, так ведь не скажет твоему мужу.

— Это невозможно, — покачала головой Лена, — сегодня ночью мы улетаем в Тюмень. Самолет в час тридцать. В одиннадцать за нами должен заехать мой сослуживец и отвезти в аэропорт. А сейчас уже без пятнадцати шесть.