Избранные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-22

– Но только вы понимаете, помощь конфиденциальная, – добавил он, – как можно скорей, и за любые деньги.

Грек ответил, что постарается, сделает все, что от него зависит, правда, достать психиатра в такое время суток, да еще конфиденциально, будет непросто. Но он постарается.

Окрыленный надеждой, Николай вновь ринулся в бой, и вскоре ему удалось скрутить Стаса без всякого вреда для здоровья, повалить на пол, замотать в нейлоновую штору, как в смирительную рубашку, и уложить на диван в гостиной.

Буйный больной продолжал дергаться, изрыгать хриплые ругательства, но спеленатый прочным нейлоном, как младенец, был уже безопасен, и Оксана решилась подойти к нему с бутылочкой пустырника и столовой ложкой. Других успокоительных средств в доме не оказалось.

– Эта сука писала симпатическими чернилами, – сообщил он Оксане, – паспорт фальшивый, никакая она не француженка. Она сестра Мультика. Они оба сумасшедшие маньяки, это у них семейное.

– Да, конечно, Станислав Владимирович, – Оксана всхлипнула, принялась капать настойку в ложку, сначала считала капли, но сбилась со счета, налила полную и поднесла к губам Стаса.

– Что это? – спросил он, подозрительно косясь на ложку.

– Пустырник, – объяснила Оксана, – чтобы вы успокоились.

Он шмыгнул носом, отвернулся от ложки и вдруг горько, по-детски заплакал:

– За что они меня так? Я не виноват. Я ни в чем не виноват.

– Конечно, Станислав Владимирович, вы совершенно ни в чем не виноваты, – кивнула Оксана, – выпейте лекарство, потом я водички принесу.

– Сначала сама, – он помотал головой, пытаясь увернуться от ложки.

– Что? – не поняла Оксана.

– Попробуй сама, – объяснил он, – я больше никому не верю.

Девушка вспыхнула, вопросительно взглянула на Николая, который сидел и курил тут же, в кресле.

– Не возражай, – тихо посоветовал он, – отхлебни немного.

Увидев, как Оксана поднесла ложку с темной густой жидкостью к губам и отхлебнула, Стас согласился выпить лекарство. Как ни странно, оно помогло. Он еще несколько раз горько всхлипнул, закрыл глаза и затих. Возможно, просто устал после долгого приступа буйства.

Оксана принялась за уборку, Николай помогал ей.

– Но вообще-то бывают такие чернила, – осторожно заметила она, сгребая веником осколки, – в игрушечных магазинах продаются. Вот у моей подруги сын как-то на дне рождения брызгал на всех из авторучки. Пятна жуткие, но исчезают бесследно.

– Да, есть такая дрянь, – поморщился Николай, ощупывая языком маленький острый обломок переднего зуба, – но называется по-другому. Симпатические чернила – это совсем наоборот. Их сначала не видно, а потом, после тепловой или химической обработки, они проступают.

– Ага, – кивнула Оксана.

Они продолжали убираться молча. Через час дом приобрел приличный вид, правда, почти не осталось посуды.

Вскоре у ворот просигналила машина. Явился Илиади в сопровождении пожилой полной женщины. Она говорила по-английски, Илиади не пришлось переводить печальный рассказ Николая. Врач выслушала молча, с каменным лицом, а затем спросила:

– Он пьет?

– Нет. Почти совсем не пьет.

– Это странно. То, что вы описываете, похоже на белую горячку. Раньше ничего подобного не случалось?

– Вроде бы нет, – Николай неуверенно пожал плечами.

– Лицо вам он разбил?

– Да.

– Боюсь, его надо госпитализировать. Он агрессивен и опасен. Сначала бросился на женщину в аэропорту, потом на вас. Мне придется сообщить в полицию.

Грек что-то зашептал ей на ухо. Она молча кивнула и встала.

– Ну хорошо, давайте я посмотрю его.

Все переместились к кушетке, врач села на край, осторожно притронулась к плечу Стаса и тихо, ласково спросила:

– Как вы себя чувствуете?

Стас завертелся в шторе, попытался сесть, Николай помог ему приподняться, но развязывать не стал.

– Что случилось? – заговорил он по-русски, хлопая мутными глазами. – Почему меня связали?

Николай вполголоса перевел.

– Не надо, я могу сам. Развяжи меня, – спокойно произнес Стас и вежливо добавил по-английски: – Пожалуйста, объясните мне, что здесь происходит?

– Вы вели себя агрессивно, разбили лицо вашему другу, – мягко объяснила врач.

– Я? Не может быть. Я ничего не помню, – глаза его округлились, недоумение было совершенно искренним.

В гостиной повисла тишина. Все смотрели на бледное удивленное лицо больного и не видели в нем никаких признаков безумия.

– Хорошо, – прервала молчание врач, – расскажите, что вы помните. Как вы провели вечер и часть ночи?

– Я провожал родителей в аэропорт. Они улетели в Москву. Мой отец тяжело болен. Господин Илиади недавно привозил к нему онколога.

Врач перевела взгляд на Илиади, тот молча кивнул.

– Продолжайте, пожалуйста, – попросила врач.

– Несколько дней назад я попал в автокатастрофу, чуть не погиб. На горной дороге на меня ехал огромный грузовик. Мой мотоцикл сорвался в пропасть, я успел спрыгнуть в последний момент. Мне показалось, что в кабине грузовика рядом с шофером сидела женщина, которую я встречал раньше в Москве. Я знаю, что она опасная авантюристка. Сегодня в аэропорту я увидел похожую женщину, у меня сдали нервы, я бросился к ней и попытался выяснить, кто она. Но потом понял, что ошибся.

Врач вопросительно взглянула на Николая, и тот кивнул, мол, пока все правильно.

– Что было дальше?

– Я вернулся домой из аэропорта. Я очень плохо себя чувствовал, во-первых, из-за отца, во-вторых, до сих пор не могу опомниться после недавнего стресса в горах. Пожалуйста, развяжите меня, мне очень неудобно так сидеть.

– Вы обещаете вести себя спокойно? – спросила врач.

– Да, конечно.

Она кивнула Николаю, тот неохотно принялся распутывать узлы. Оказавшись на свободе, Стас пошевелил плечами, потер запястья.

– Так что же было дальше? Что вы делали, когда вернулись домой из аэропорта?

– Не помню, – Стас тяжело вздохнул, – честное слово, какой-то провал. Наверное, я лег спать.

– Мне кажется, вы говорите неправду, – ласково заметила врач, – не волнуйтесь, никто не станет вас осуждать. Мы все понимаем, что вам пришлось пережить сразу два тяжелых психических стресса. Мы также понимаем, что вам неприятно и стыдно вспоминать свой срыв. Сейчас я сделаю вам укол, и вы успокоитесь. Хорошо?