Избранные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-22

– Да не в том дело, – помотал головой Николай, – я бы этого урода по стенке размазал, если бы не Марленыч. Очень старика уважаю, очень. И генеральшу жалко. Они хорошие люди и как только вырастили такого, прости, Господи? Главное дело, любят его до безумия.

– Сын, – вздохнула Оксана, – никуда не денешься. Баловали они его, наверное, вот и получился обормот. Между прочим, есть придется со сковородки, ни одной тарелки не пощадил, японский сервиз грохнул весь, до блюдечка.

– Ты заглядывала к нему?

– Нет еще. Честно говоря, неохота.

– Правильно. Давай сначала позавтракаем спокойно.

Николай заметил на столе коробку с ампулами. Рядом валялась листовка-вкладыш.

– Ты собираешься его колоть? – спросила Оксана, снимая сковородку с плиты.

– М-м, – промычал Николай. Глаза его скользили по строчкам инструкции, – вообще, знаешь, этот препарат жуткая гадость.

– Ну а что делать, если он хулиганит? – пожала плечами Оксана. – Ешь, остынет.

Николай отложил листовку и принялся за яичницу. Несколько минут они ели молча. Вилки стучали о сковородку.

– Хозяевам будешь звонить? – спросила Оксана, наливая кофе.

– Пока не стоит. У них своих проблем хватает.

– И правильно, пусть хоть немного поживут спокойно. Хотя какое уж тут спокойствие? Ужасно жалко Марленыча. Думаешь, у него действительно рак?

– Скорее всего, – кивнул Николай, выпил кофе, встал, потянулся. – Ну ладно, пойду посмотрю, как там наш псих.

Оксана осталась мыть посуду. Николай вернулся через три минуты и сообщил, что псих спит.

– Он всегда дрыхнет до часа дня. Ну и не трогай его.

– Я пока к зубному смотаюсь.

– А если проснется без тебя и опять буянить начнет? – испугалась Оксана.

– Не начнет. Шелковый будет. Я его уже изучил. Он всегда так: нагадит, а потом хвост поджимает, лапки кверху. – Николай скорчил жалкую гримасу, Оксана весело рассмеялась.

– Ладно, езжай. Ты греку звонил?

– Пошел он, этот Илиади, вытянет из меня полтысячи баксов только за свое посредничество. В Керкуре стоматологов навалом.

* * *

Генерал сидел в огромном кресле, накрытый пледом. Выглядел он немного лучше.

– Как вы себя чувствуете, Владимир Марленович? – спросил Сергей.

– Никогда не задавай мне этот идиотский вопрос, ты же не хочешь, чтобы я стал рассказывать тебе, что у меня болел живот, а теперь лучше, поскольку я принял лекарство. Учти, сил у меня мало и я не собираюсь тратить их на пустую болтовню. Сядь, не маячь. И можешь расстегнуть куртку. Здесь жарко.

– Вовсе нет, – пожал плечами Сергей, – наоборот, прохладно.

– Ну покажи, покажи пушечку, – генерал подмигнул и хрипло усмехнулся: – Дай хоть в руках подержать, может, больше уже и не придется.

Сергей расстегнул куртку. Пистолет держался на портупее под мышкой. Генерал бережно взял его в руки.

– ПММ, девятимиллиметровый, – пробормотал он и провел пальцем по стволу, – модернизированный «Макаров». Двенадцатизарядный. Классика. Всегда любил оружие, но ни разу не пользовался. Представляешь, за сорок лет работы в органах – ни разу. – Он вернул Сергею пистолет. – А зачем ты его в аэропорт с собой потащил?

– Ну не оставлять же в квартире вашего сына, – пожал плечами Сергей.

– Ладно. Слушай меня внимательно. Первое, что ты должен сделать, – сходить к этой певичке и попросить у нее прощения. Скорее всего она пошлет тебя подальше и будет права. Но сделать это необходимо. Если повезет, она пошлет тебя не просто далеко, а к Исмаилову. Скажи, почему ты согласился?

– Не понял...

– Потерять собственное лицо на всю жизнь... Зачем тебе, майору ФСБ, это нужно? Только деньги или что-нибудь еще?

– Что-нибудь еще, – улыбнулся Сергей.

– Ну давай, выкладывай. Имею право знать, – генерал опять подмигнул и оскалил ровный ряд фарфоровых зубов. – Мишка небось приказал тебе лапшу вешать на мои старые уши?

– Ну что вы, товарищ генерал, никакой лапши, – успокоил его Сергей.

– Отвечай на поставленный вопрос, майор. Зачем тебе все это нужно?

– У меня с Исмаиловым личные счеты, – продолжая улыбаться, объяснил Сергей, – я очень хочу взять его живым.

– Размечтался, – насмешливо проворчал генерал, – хочет он Исмаилова живым взять. Кто ж вам с Мишкой это позволит?

– А мы спрашивать не будем, мы как-нибудь сами, потихонечку.

– Воевал там? – генерал слегка мотнул головой.

– Приходилось.

– Ты не один такой. Давай конкретней. Какие у тебя шансы? Почему ты думаешь, что их у тебя больше, чем у кого-то другого?

– Потому что я знаю его в лицо. Хорошо знаю.

– Как же умудрился? В плену у него был? Ладно, ладно, можешь не отвечать. К делу не относится. Главное, опыт у тебя есть и голова на плечах, в этом я не сомневаюсь. Мишка чувствует людей. Стало быть, ты своими глазами видел Шамиля Исмаилова. И он тебя, конечно, тоже? Ах, ну да... – Генерал хрипло, тяжело засмеялся. В груди у него клокотало, на лбу вздулись извилистые синие жилы. Смех перешел в приступ кашля.

– Владимир Марленович, может, какое-нибудь лекарство? – тревожно спросил Сергей.

Генерал отрицательно помотал головой и сквозь кашель отрывисто произнес:

– Мишка молодец, хитрый сукин сын. Воды дай.

Сергей увидел на тумбочке бутылку, накрытую стаканом, налил, поднес генералу. Тот сделал несколько глотков, откинулся на спинку кресла и минуту просто отдыхал после приступа.

– Хреново болеть, майор, – пробормотал он, не открывая глаз, – времени у меня совсем мало. А сил и того меньше. Слушай и запоминай. Я очень хочу, чтобы террорист Исмаилов был взят живым и предстал перед судом, как положено. Я от всей души желаю тебе, майор, под чутким руководством полковника Райского успешно осуществить вашу хитрую операцию. Мишке я заплатил много. Но не за то, чтобы он на мои деньги сделал себе генеральские погоны. Получит он их – буду рад за него, если не помру к этому времени. Но я ему платил за жизнь моего сына. Он у меня один. Знаю, что засранец. Но один. Ты понимаешь, о чем я толкую?

– Кажется, догадываюсь, – неуверенно кивнул Сергей.

– Тогда перескажи своими словами, – генерал схватился за подлокотники и весь подался вперед, мучительно морщась, – сядь-ка, дружок, во-от на этот стульчик и подвинься поближе, чтобы я глаза твои видел.

Сергей пересел, придвинулся к генералу так, что их колени соприкоснулись.

– Вы, Владимир Марленович, подозреваете, что вашего сына может преследовать не Исмаилов, а кто-то другой, – произнес он скорее утвердительно, чем вопросительно.