"Избранные историко-биографические романы". Компиляция. Книги 1-10

Мы стали искать камни, чтобы сложить алтарь в честь богини. Они во множестве валялись и по берегам ручьев, и в миртовой роще. Но чтобы принести их и сложить один на другой, нам потребуются силы и сноровка.

— Может, позвать людей на помощь? — спросила я. — Они все сделают быстро и легко.

— Нет, — ответил Парис. — Мы должны построить алтарь своими собственными руками.

И мы трудились весь день, подкатывая камни и укладывая их. На закате чудесный алтарь под бережной защитой старого миртового дерева был готов.

Руки Париса покрывали ссадины и царапины. Я взяла его ладонь и поцеловала. Эта рука убила двоих пиратов, но раны на ней появились не оттого, что Парис угождал Аресу, а из желания угодить Афродите. Афродита обладает над Парисом большей властью, чем Арес.

— Теперь нужно оросить землю, чтобы освятить рощу.

Я посмотрела на нашу почти пустую флягу. Мы выпили вино, утоляя жажду во время своих трудов.

— Не знаю, будет ли богиня довольна этими остатками… — растерянно сказала я.

— Для орошения мы воспользуемся не только вином.

Парис взял флягу и торжественно вылил ее содержимое на землю, призывая богиню. Затем повернулся ко мне.

— Ты знаешь, какой ритуал богиня ценит превыше всего, — сказал Парис и положил руки мне на плечи. — Мы должны исполнить его у нее на глазах, перед ее алтарем.

Я запротестовала, но богиня, видимо, решила почтить своим присутствием миртовую рощу. Она вмешалась и вновь воспламенила мое сердце. Я расслышала ее смех сквозь шелест листвы. Я даже увидела ее, полускрытую в тени дерева.

«Освятите мою рощу, свершив здесь любовный ритуал. Оросите мою рощу влагой любви», — шепнула Киприда и толкнула меня в объятия Париса.

И сразу твердая земля превратилась в лужайку, поросшую мягкой травой, которая сомкнулась над нами, когда мы опустились на нее, и воздух наполнился благоуханием цветов. Мы были счастливейшие из смертных, по крайней мере так нам казалось под взглядом Афродиты. Каждое движение было исполнено совершенного изящества, каждое слово — музыки, и соитие превратилось в прекрасный танец. Ночью, в походном шатре наша любовь была всесожжением плоти, а при дневном свете, в священной роще мы стали бесплотны, словно сотканы из эфира.

Позже я лежала и глядела в голубое небо. Повернувшись, погладила Париса по щеке. Он блаженно вздохнул.

Я все еще видела богиню, смутный образ на самом краю зрения. А за спиной Афродиты показалась темная фигура, которая пыталась привлечь к себе ее внимание, положив руку ей на плечо. Я заметила меч. Это был Арес, любовник Афродиты. Затем он сделал шаг вперед и решительно встал рядом с ней. Она пыталась отодвинуть его назад, но он не сдавался. Она улыбнулась, как бы говоря: «Я хочу его прогнать, но, сами видите, он такой упрямец».

Бог войны рука об руку с Афродитой. Она позвала меня. Он последовал за ней. У каждой из нас свой любовник. А я как думала? Если мой любовник со мной, то и ее хочет быть с ней.

И мне вдруг расхотелось оставаться в этой роще. Из-за того, что сюда явился он, этот ужасный бог, разрушитель красоты. Я села и стала разыскивать свои разбросанные одежды. Парис протянул руку.

— Что с тобой? — удивился он.

Неужели он не видел бога войны?

— Афродита не одна. Я не могу на него смотреть.

— На кого? — спросил Парис и тоже стал собирать одежду.

Он ни о чем не подозревал. Ничего не видел. Счастливец Парис.

— Пойдем, — сказала я. — Мы воздали должное богине. Пора идти, скоро стемнеет.

— Давай останемся здесь на ночь и будем почитать ее до утра! — Парис порывисто обнял меня.

— Нет, — ответила я. — Отсюда нужно уйти.

Я встала и накинула плащ.

В кустах позади нас послышался шум. Возможно, Арес с Афродитой приняли человеческий облик? Нужно быть начеку! Я сжала кулаки и попыталась успокоить бешено забившееся сердце. Мы не должны бежать. Боги презирают трусов.

Шум в кустах становился громче. Кто-то с ругательствами продирался сквозь заросли, ломая ветки. На поляну вышел Геланор.

Если бы вместо него появилась Афродита, одна или даже с Аресом, я бы удивилась меньше. Я бы устояла на ногах. Но при виде Геланора я пошатнулась и отступила назад.

— Нет! — закричала я: это не иначе как призрак.

Из кустов показался еще один человек — старуха со сморщенным, как печеное яблоко, лицом.

— Нет! — снова закричала я и вцепилась в Париса.

— Какой нерадушный прием, — сказал призрак Геланора.

— Уходи! — кричала я. — Ты ненастоящий!

А ведь всего несколько минут назад я спокойно смотрела на Афродиту.

— Уж ты-то должна знать, что люди нераздельны со своей плотью, в отличие от богов, — проговорил призрак Геланора. — Призрачны только грезы. Может, в последнее время ты слишком много грезишь?

Он шагнул к нам.

Я зажала глаза ладонями. Когда я отниму их, призрак исчезнет.

Приоткрыв глаза, я подглядела сквозь пальцы: Геланор стоял там же, на расстоянии вытянутой руки.

— Елена, ты совершила глупость. — Он взял мою руку в свою, столь же настоящую, как моя, и сжал мне запястье. — Тебе следует вернуться в Спарту вместе со мной, пока Менелай ничего не знает. Еще не поздно.

— Нет! Ни за что! — Я выдернула руку. — Как тебе удалось добраться сюда? Как ты разыскал нас?

Как будто с самого начала я не понимала, что нам вдогонку отправится именно Геланор!

— Она помогла, — указал он на свою спутницу. — Она знала о вашем отъезде. Видела, что вы встречались в святилище, потом слышала шум на конюшне. И видела, как две колесницы выехали из ворот.

Я посмотрела на старуху.

— Глаза у нее слепы, но она видит иначе. У меня нет такого таланта, я всегда рассчитываю только на разум. А разум не привел бы меня сюда. Хотя… Ты когда-то очень интересовалась Киферой. Возможно, я бы разыскал тебя и своим способом.

— Так вас никто не посылал мне вдогонку?

Он нахмурился.

— Нет. Я не заходил в царские покои — мне незачем. Конечно, твои родители и дочь обнаружили твое отсутствие, но если ты вернешься сейчас, мы придумаем правдоподобное объяснение. Впрочем, не обязательно правдоподобное. Когда люди хотят верить, они верят любому объяснению. Они не задают лишних вопросов, когда понимают, что ответы не придутся им по душе.