"Избранные историко-биографические романы". Компиляция. Книги 1-10

В голове ее звучали голоса нечистых духов, они, как ей казалось, толковали о том, что сосуд, избранный ими, не представляет никакой ценности и разрушить его будет только забавно. «Почему вы выбрали меня?» — мысленно спросила Мария. Ответа не последовало, и она тихонько повторила свой вопрос вслух:

— Почему вы выбрали меня? Я всего лишь обычная женщина. Я живу в маленьком городке далеко от центра власти. Я замужем за простым человеком, который занимается обыденным ремеслом. Даже если мы исчезнем завтра, это заметят только наши семьи и друзья. Мария из Магдалы? Что за радость для могущественных демонов в уничтожении ничем не примечательной женщины? Это бессмысленно.

Едва она успела произнести последнее слою, как голова ее вновь наполнилась многоголосицей. Потом среди этого бессвязного хора выделился один новый, мрачный, рокочущий голос. Он произнес: «Дело не в том, какова ты сейчас, но в том, какой можешь стать».

— Я обычная женщина, — тихонько, но все же вслух промолвила Мария.

Похоже, что так они слышали ее лучше, хотя она отчетливо воспринимала их слова, когда они звучали в ее голове.

— Женщинам не позволено даже свидетельствовать в суде. Женщинам нельзя наследовать собственность. Я не ученая. Я не училась в школе, как некоторые женщины-язычницы. Я ничего собой не представляю. Я никто.

«Никто, никто, — произнес тихий, насмешливый голос. Мария узнала его, это был голос Ашеры. — Женщины обладают своей, особой властью. Она кроется не в законах, но во влиянии на мужчин. Или ты думаешь, что Иродиада, будущая жена Антипы, не имеет власти? Имеет, да еще какую — через него! И почему ты говоришь, что ты обычная женщина? Ты прекрасно знаешь, что отличаешься от прочих, ты с ранних лет почувствовала желание служить Богу. И ни одна здешняя женщина не обучалась тайно, как делала это ты».

«Болезнь приносит власть, — произнес другой, жестокий голос. Должно быть, голос Пазузу. — Когда я пускаю мои стрелы болезней и разрушения, мир съеживается от ужаса и воздает мне должное».

«Проклятия на все человечество! Пусть его поразит бесплодие! Пусть увянут колосья злаков! Пусть голод зажмет в кулаке хилые стебли! — Это был безымянный богохульствующий голос. — Яхве грозил поразить посевы плесенью и вредителями, я же пойду дальше: я поражу то, чему улыбается Яхве».

Мария обхватила голову руками.

«Перестаньте! — взмолилась она. — Оставьте меня, я не имею никакого отношения ни к плесени и вредителям, ни к болезням и разрушению. Я всего лишь жена и мать. Оставьте меня! От меня вам не будет никакого проку».

Она уронила голову на грудь и зарыдала.

— Мария. — Иоиль закрыл за собой дверь.

Она отняла руки от лица и увидела его на пороге.

— Иоиль. — При виде мужа Марин слегка полегчало.

Он подошел к ней, однако держался настороженно.

— Мария, что случилось?

— Ничего.

Она должна скрыть это. Это ее великое бремя, только ее, и нести его должна только она.

— Ты плачешь. — Муж поставил свой мешок и подошел к ней. — Элишеба?..

— Она крепко спит, — заверила его Мария.

Женщина взяла его руки в свои. Они были на ощупь такими крепкими, такими надежными. Демоны, пребывающие в ней, затаились.

— Мария, я повторяю: что случилось? — Иоиль взял ее лицо в свои ладони. — Я хорошо тебя знаю. И то, что произошло сегодня… тот странный голос… меня это тревожит.

«Я могу сказать, что была не в себе, что у меня голова закружилась, например от усталости!»

«Да, — прохрипел в ее голове Пазузу; странно, как быстро его голос стал узнаваемым. — Скажи ему это. Быстро».

Но Мария его не послушалась.

— Это было… О Иоиль, я боюсь, что я… захвачена… одержима демоном. Как тот Вениамин, которого мы видели недавно.

Очевидно, муж ожидал, что она скажет: «Я устала» — или что-то в этом роде. Он растерянно заморгал:

— В каком смысле?

Мария сглотнула и попыталась сосредоточиться. Раз уж начала говорить, нужно объяснить все связно и внятно, иначе он решит, что она просто лишилась рассудка.

— Я… я… Ты помнишь то резное изображение из слоновой кости? — начала она.

С одной стороны, Мария была решительно настроена выложить все по порядку, с другой же — хотела опередить врагов. Чтобы они не успели заткнуть ей рот.

— Что? — У него был недоуменный вид.

— То изображение, которое нашел Иамлех, — пояснила она. — Это был идол, которого я отыскала много лет тому назад, когда моя семья отправилась в Иерусалим через территорию Самарии. Я выкопала его, взяла с собой и сохраняла, даже когда поняла, что этого делать не следует. И это не первый раз, когда он проявил свое влияние. Все началось много лет тому назад. Демон поселился в моем доме, стал отдавать мне приказы. Помнишь, у меня руки были в рубцах? Это из-за идола.

О чем еще нужно сказать? Стоит ли намекнуть, что она пошла за него замуж, чтобы избавиться от наваждения? Ну уж нет!

— Ты шутишь, — пробормотал Иоиль, не желая верить услышанному, и потянулся, чтобы обнять ее.

— Иамлех бросил статуэтку в огонь, но было уже поздно, — горестно продолжила Мария. — К тому времени демон уже обрел власть.

— Но ведь идол уничтожен. Сожжен. А значит, и его влияние, пусть даже оно было, должно сойти на нет.

— Это демон подарил нам дочь, — набравшись смелости, выпалила Мария, — И таким образом я оказалась в неоплатном долгу.

У Иоиля был такой вид, будто кто-то ударил его по голове.

— Что… что ты сказала?!

— Я сказала, что Ашера — так ее зовут, ибо это демон женского рода — подарила нам Элишебу. И поскольку я приняла ее дар, теперь она заявляет о своих правах на меня.

Мария бросилась в объятия Иоиля и зарыдала. Медленно, слишком медленно он обнял ее и сказал:

— Пусть так, но Господь сильнее любого демона. Положимся на милость Божию.

— Но это еще не все, — промолвила Мария, решившая открыться мужу полностью. — Недавно в меня вселился другой дух, дух тьмы и отчаяния. А сегодня мной овладел Пазузу… помнишь, тот безобразный идол, которого мы видели по пути в лавку?

— Что значит — овладел тобой?

— Я чувствую, что он вселился в меня и теперь делит меня с теми, другими, что пребывают во мне.

— Пребывают в тебе? Как?

Как же на самом деле это объяснить?

— Я… я ощущаю их всех в моей голове, в моем сознании. Они руководят мною. Они насмехаются надо мной. Они накажут меня за то, что я рассказала тебе о них. Но Пазузу… мне кажется, у меня есть обломок его статуи. В том же самом паломничестве, по пути через Самарию мы набрели на тайник, где были погребены старые идолы. Наш рабби разбил все статуи вдребезги, но одна отбитая рука отлетела в сторону, и я поймала ее. Безобразная такая, когтистая лапа, вроде птичьей.