"Избранные историко-биографические романы". Компиляция. Книги 1-10

— Не слушайте его! — закричал Зеведей.

Долгое время Иаков и Иоанн молча стояли рядом с сетями и лодкой. Потом Иаков аккуратно прикрепил сеть к борту и направился вброд к берегу.

— Я пойду с ним, — сказал он.

— Я тоже. — Иоанн последовал за братом.

— Стойте! Стойте! — взревел Зеведей.

Только когда Иисус увел их подальше и гневные крики Зеведея почти затихли, братья обратили внимание на остальных.

— Симон, — удивился Иаков. — Ты тоже с ним?

— Да. — ответил тот. — Но у меня новое имя. Он назвал меня Петр, как назвал вас Воанергес, сыны громовы.

— А он каждому дает новое имя? — спросил Иаков.

— Нет. Андрей и Мария еще ожидают своих новых имен.

Иаков и Иоанн изумленно вытаращили глаза.

— Женщина? — разом пробормотали они.

— Да, — сказал Иисус. — Будут и другие. Но она первая.

— Но она замужняя женщина. Где ее муж? Как мог он отпустить ее? — спросил Иоанн.

— В новом Царстве все будут свободными, — изрек Иисус, — Ни один человек не будет владеть другим человеком. Каждый будет принадлежать только Богу. И это начало нового Царства.

Снова оказавшись в доме Петра, Мария невольно подумала, что сейчас все не так, как в первый раз. А может быть, в чем-то и так же. Демонов больше нет, но я по-прежнему отверженная, а теперь и другие присоединились ко мне в изгнании.

Жена Петра, Мара, и ее мать встретили их радушно и пригласили располагаться.

— Дорогая жена, — сказал Петр, нежно обняв ее, когда все остальные уселись, — отныне наша жизнь изменится.

Она отстранилась и воззрилась на него с подозрением.

— Как это?

— Я оставил рыбачье ремесло. Как и мой брат Андрей. — Он положил руку на плечо Андрея, — Нам далось это нелегко.

— Что? — Голос Мары звучал очень тихо. — Но вы только что заключили соглашение на этот сезон с Зеведеем и вашим отцом.

— Отец разозлился, — признался Петр, а потом ухмыльнулся. — Зеведей тоже! — Он широким жестом указал на Иакова и Иоанна— Его сыновья присоединились к нам.

— Присоединились к вам?.. Зачем?

— Мы следуем за этим человеком, Иисусом из Назарета, — объявил Петр. Голос его прозвучал негромко, но решительно.

— Но с какой целью? — Мара повернулась и посмотрела на Иисуса — Я не понимаю.

Петр тоже обратил к Иисусу умоляющий взгляд.

— Учитель, объясни ей ты.

Иисус, однако, сказал:

— Спасибо тебе, добрая женщина, за гостеприимство под твоим кровом.

— А я ие уверена, что мне так хочется оказывать тебе гостеприимство… во всяком случае, пока я не пойму, что вы задумали, у нас семья рыбаков, и рыбная ловля нас кормит. Да, может быть, на свете есть занятия и поинтереснее, да только другого ремесла муж мой не знает.

— Я призвал твоего мужа и остальных, находящихся здесь, присоединиться к моей миссии.

— Да, это я слышала, только не поняла, в чем заключается эта твоя миссия? — с вызовом произнесла Мара.

— Я возвещаю о Царстве Божием, но не в земном, а в неком таинственном смысле, чего я сам еще не понимаю. И я приведу вас к нему.

Мара хмыкнула и посмотрела на мужа с сожалением.

— Это нелепо. Таких, как он, по нашей округе слоняется человек пятьдесят: все наперебой вещают о переменах, о новом царстве, о восстании против Рима, о конце времен… Как же ты, взрослый вроде бы человек, мог ввязаться в такое сомнительное дело? Если ты последуешь за ним, мы погибнем. Погибнем! Мало того что без денег окажемся, так еще навлечем на себя гнев властей. Нет! — Она развернулась лицом к Иисусу. — Оставь его в покое! Я приказываю тебе, оставь его в покое!

Петр подошел к ней и мягко отстранил от Иисуса.

— Дни служения тебе или моему отцу для меня закончились.

Мария поразилась его решительности. То, что он сейчас делал, само по себе было чудом.

— А что будет с нами? — потребовала ответа женщина. — Твой новый «учитель» подумал об этом?

— Если ты будешь искать Царство Божие, все остальное придет к тебе само, — сказал Иисус. — Так обещано.

— Правда? Кем? Тобой?

Она едва не плюнула ему в лицо.

— Нет. Это обещание самого Бога.

— И ты, наверное, говоришь от имени Бога?! Как можешь ты давать обещания от Его имени?

— Потому что я знаю Его, — сказал Иисус. — Я знаю Его очень хорошо.

— Вот оно как, ты знаешь Его! — Мара снова повернулась к мужу. — И это человек, за которым ты собрался идти? Слыхано ли, он провел время с Богом, раз знает то, о чем Он думает! Даже самые великие мудрецы ни на что подобное не претендуют. Хвастун и обманщик: вот и все, что представляет собой этот человек.

— Женщина, мы посмотрим! — громко сказал Петр. — А пока мы отдохнем здесь, в нашем доме, и я надеюсь, что ты будешь вести себя как подобает. Иначе мы уйдем и отправимся в поля, — Он хмуро глянул на нее и добавил: — Мы не боимся скандала, а вот тебе это вряд ли понравится.

Со вздохом Мара вышла из комнаты, забрав с собой мать. Мария понимала, как они должны были себя чувствовать. Все это обрушилось на них так внезапно, так неожиданно и не имело никакого объяснения. Сам Иисус не предпринимал ничего, просто стоял посреди комнаты. И тем не менее само его присутствие изменяло людские жизни, ставя все с ног на голову.

«Мне казалось, что, если бы в Магдале меня увидели женщины, — подумала Мария, — они ни за что не стали бы меня наказывать и прогонять. Но, может быть, я ошибаюсь. Может быть, они бы накинулись на меня так же, как сделали это мужчины».

Иисус посмотрел на своих последователей, оставшихся с ним в комнате.

— Дорогие друзья, — сказал он. — Я благодарю Бога за то, что Он послал мне вас. Но наперед вы должны знать, что злейшие враги человека чаще всего находятся среди ближних его. Боюсь, что со мною придет разделение между отцом и сыном, между дочерью и ее свекровью, между мужем и женой. Боюсь, что своим явлением я принес не мир, но раздор.

Да, уже… Мой муж Иоиль, жена Петра Мара, и Зеведей, и Иона, и собственная семья Иисуса, его дорогая мать Мария, и его брат Иаков, и многие другие… Эти мысли заставили Марию тяжело вздохнуть.

— Иисус, скажи нам, почему так должно быть? — Этот вопрос вырвался у нее непроизвольно, сам по себе.

— Потому что в нашем мире Сатана ослепляет и разделяет людей. Это причиняет боль не только пребывающим в ослеплении, но, может быть, еще большую тем, кто все видит и понимает, но не имеет силы открыть глаза близким. — Он помолчал и добавил: — Жизнь сия есть юдоль скорби, и большинство ищет утешения, следуя проторенными путями. Вы же избрали новый путь.