Избранные киносценарии 1949—1950 гг.

— На… горизонте… без… перемен… беэнпе… Вот и все!

Он возвращает бинокль Борису.

— Эх, мне бы так сигналы читать! — с завистью восклицает Федя Снежков. — Уж я бы себя показал, будьте покойны!..

— Хватит болтать!.. — раздраженно одергивает его Борис. — Записывай положение на рейде!

Он снова подносит бинокль к глазам.

В каше бинокля видна широкая панорама рейда, корабли.

Слышен голос Бориса:

— Пиши!.. Четыре лидера… Два сторожевых корабля… Два тральщика…

Сергей усмехается:

— С лидерами ты, по-моему, напутал…

Борис демонстративно протягивает ему бинокль:

— Посмотри!

— Да я и так вижу, — уверенно отвечает Сергей. — Четыре миноносца — вижу, а лидеров на рейде нет.

— Какие же это миноносцы? — удивляется Борис.

— А какие же это лидеры?.. Так можно и «Адмирала Нахимова» прозевать! Ты, брат, в силуэтах плохо разбираешься.

— Ты хорошо разбираешься! — Такого пустяка — про флотский воротник — и то не знаешь!

— А вот знаю! — загорается Сергей, довольный тем, что сейчас козырнет сведениями, почерпнутыми у старшины Коркина.

— Скажи!

— Три белые полоски на голубом фоне — память о трех величайших сражениях русского флота. Так?

— А какие это сражения? — продолжает наступать Борис.

— Вот этого не знаю, — с сожалением признается Сергей.

— Понятно! — насмешливым тоном заключает Борис. — Так ты и силуэты знаешь!..

Снежков пытается подсказать Сергею.

— Первое сражение — разгром шведов…

— А ты не лезь не в свое дело, — строго обрывает его Лавров. — Тащи сюда справочник — сейчас проверим, разбираюсь я в силуэтах или нет.

— Никуда я не пойду, — отмахивается обидевшийся Снежков. — Напутал — так признайся!..

— Ах так?! — Тогда отваливай отсюда совсем!

Схватив Снежкова за плечи, он резко повернул его к выходу.

— Погоди, погоди! — вступился за Федю Сергей, — смотри какой начальник!..

Борис невольно отпускает Снежкова и, приняв воинственную позу, поворачивается к Сергею.

— Силен! — замечает тот с презрительной усмешкой. — А кораблей ты все-таки не знаешь!.. Пойдем, Федя!

Вместе с Федей Сергей направляется к выходу.

Марат, молча наблюдавший эту сцену, после некоторого раздумья тоже уходит.

В башне остаются Борис и Дима.

— Вот тебе и начальник сигнальной службы! — горестно восклицает Дима и перечеркивает в вахтенном журнале последнюю запись о том, что заключен договор о мире и дружбе с Сергеем Столицыным…

Библиотека Нахимовского училища. За столиками воспитанники. Впереди, у стойки, старшина Коркин получает книги.

— Готовитесь к контрольным занятиям? — спрашивает его библиотекарша.

— Какие там занятия! Тут сама жизнь такой контроль устраивает — того и гляди на мель сядешь…

Поклонившись девушке, он уходит.

Борис и Дима спускаются по лестнице.

На площадке они встречаются с выходящим из библиотеки старшиной Коркиным и торопливо проскальзывают мимо него вниз. Почуяв что-то неладное, Коркин останавливается, смотрит наверх, раздумывает — что могли там делать ребята?

В это время Федя и Марат рассказывают Сергею о трех величайших сражениях русского флота, напоминанием о которых служат три белые полоски на голубом фоне матросского воротника.

Окруженные другими нахимовцами, мальчики стоят у большой исторической карты, на которой обозначены места и даты славных побед русского народа.

— Ты про Гангут слыхал? — спрашивает Федя у Сергея и показывает на карту. — Вот, смотри… Полуостров Гангут на Финском заливе. Теперь он называется Ханко…

— Ханко?.. Знаю. Там в Отечественную войну наши моряки здорово отличились…

— Верно, — подтверждает Федя, — а в 1714 году Петр Первый разгромил там шведскую эскадру…

— Вот тебе и первая полоска на воротнике, — добавляет Марат, — память о победе при Гангуте.

— А вторая полоска? — интересуется Сергей.

— Знаменитый Чесменский бой! — торопливо отвечает Марат, пытаясь захватить инициативу в свои руки.

— Нельзя же так! — возмущается Федя. — Я ведь начал рассказывать!

— Ладно не ссорьтесь, — замечает Сергей. — А там кому досталось?

— Туркам, туркам! Турок тоже не обидели! — отвечают сразу несколько ребят.

Один из мальчиков начинает рассказывать:

— В 1770 году одиннадцать русских кораблей…

— Не мешай мне! — перебивает его Федя и, показывая на карте место Чесменского боя, продолжает: — В 1770 году одиннадцать русских кораблей атаковали в Чесменской бухте семьдесят два турецких корабля…

— И шестьдесят пять из них потопили! — снова выпаливает Марат.

— А наших было одиннадцать? — переспрашивает восхищенный Сергей. — Хороший счет!..

— Ну вот, — продолжает Федя, — а третья полоска…

— Опять туркам влетело! — опережает его Марат. — У Синопа!

— Дайте же мне рассказать! — чуть не плача, требует Федя.

— Про Синоп я и сам знаю, — говорит Сергей. — Там адмирал Нахимов показал туркам, где раки зимуют.

Он берет из рук Снежкова указку и уверенно показывает на карте место знаменитого боя.

Кабинет командира пятой роты. За столом сидит Левашов, перед ним стоит Коркин, держа в руках книги и бинокль.

— Ходил я в библиотеку, — докладывает Коркин, — поменял книги, выхожу обратно. Вдруг вижу — знакомые личности. Шмыг мимо меня. Ну, думаю, дело неладно!..

— Товарищ Коркин, — останавливает его Левашов, — когда вы докладываете, говорите только самое главное. О подробностях, если нужно, у вас спросят.

— Есть, товарищ капитан третьего ранга, — подтянулся Коркин.

— И от воспитанников требуйте: докладывать коротко, ясно, говорить правильно, по-русски. Продолжайте.

Коркин кладет перед Левашовым бинокль и «Вахтенный журнал».