Избранные письма. 1854-1891
Шрифт:
Если ты спросишь, что я думаю дальше делать? Не знаю. Что выйдет само собою. Оптинские старцы меня не поддерживают, забывают. Ты счастливее меня в духовном отношении, ты чище, у тебя есть скучное принудительное послушание, а я почти в роскоши и предан на растерзание демонов блуда, честолюбия, празднословия и объедения!.. Господи! Господи!
Вообрази себе, какое у нас Православие. Недавно было совещание у Неклюдовых о том, чтобы переменить законоучителя Верочке [282] . Она учится не одна у него, а по складчине с двумя другими девицами. Мать этих девиц пришла в негодование, услыхав, что священник говорит барышням: «Креститься поутру необходимо, ибо само знамение креста уже изгоняет бесов». Я не вытерпел и начал с этой дамой спорить; мад(ам) Неклюдова [283] (которая всех больше понимает), не особенно разделяя мнение идеальной дамы (которая находила такое объяснение мужицким, детским и т. д.), сказала, однако, что вообще этот священник прост и что нужно поискать человека потоньше, советовалась со мною. Я вспомнил, что сама Неклюдова недавно перед этим говорила прекрасно о том, что ей женатое духовенство кажется вещью все-таки не совсем благопристойной и что ее идеал это худой иеромонах (а что он там делает — я, мол, знать не хочу!). Я предложил: «Не хотите ли, я поищу ученого, старого и худого монаха?». Она — ничего, но он, старик, воскликнул: «Избави Боже! Монаха! Нет! Нет!»
282
Верочка — дочь В. С. Неклюдова.
283
Мад(ам) Неклюдова — М. Г. Неклюдова, жена В. С. Неклюдова.
А
Не сказать ли, Маша, еще раз: «О, Господи! Господи!» (…)
284
Нет, нет, монахи слишком уж мистичны (фр.).
285
…за власть патриарха и против своеволия болгар. — Речь идет о раздорах между Болгарией и константинопольским патриархатом. В 1870 г. султан издал фирман о Болгарском экзархате, которым была создана самостоятельная болгарская церковь. Это произошло без благословения патриарха, что требовалось каноническими правилами. Вселенский патриарх Анфим на соборе 1872 г. объявил болгар раскольниками и отлучил от вселенской православной церкви.
Публикуется по копии (ЦГАЛИ).
83. М. В. ЛЕОНТЬЕВОЙ. 16 января 1878 г., Москва
(…) Завтра мне предстоит все утро посвятить принудительной корреспонденции: К…й, Ф-в, Д-й, Соррос-в [286] и даже Людмиле. Мне и некогда, и не хочется вовсе писать ей. И нечего сказать, кроме дела и слов милосердия. Увы! Как времена переходят, и как скоро помог мне Господь избавиться от теплого, но вредного чувства. Холодный грех не так страшен, противу него легче бороться. Итак, завтра дело. А сегодня вечером я хочу доставить себе удовольствие поговорить с тобою. О чем сказать. Сказать так много… (…)
286
К…й, Ф-в, Д-й, Соррос-в — неустановленные лица.
Начну с того, что после того разлагающего давления, которое вы все, Николай Яковлевич [287] , ты и Катя [288] , производили на меня на Святках, я воспрянул, как зверь, оставшись один, и чуть-чуть было в самом деле не начал трудиться у Каткова. Воскобойников [289] предложил было мне ходить читать немецкие газеты в редакцию (рублей за пятьдесят в месяц, и это во внимание к моим и т. д., а молодежи — не угодно ли по 25 руб(лей)), сверх того, я было сунулся составить по «Московским ведомостям» декабрь политическое обозрение к январской книжке. Коридорный Василий даже сшил мне газету за весь декабрь… Два утра я читал и ничего не мог начать. Написал: «Падение Плевны и геройский штурм Карса…» и остановился. Смотрю, Англия, пустые фразы, осторожные, скучные, все одно и то же. Не знаю, кто такой Карнарвон [290] , Форстер [291] какой-то, кажется, за нас, а я ему за это вовсе не благодарен; гляжу — Франция, Италия, Австрия. Все скука и пустота. Во Франции знаю только Мак-Магона [292] , какой-то Дюфор [293] еще тут явился; хоть убей, не знаю, что об нем сказать, кажется, министр юстиции. Но на что он мне? Этот буржуа? Виктора-Эммануила [294] нисколько мне не жаль; а Осман-Пашу [295] жалею… И т. д. А книжка должна скоро выйти, и боюсь, Михаил Никифорович [296] скажет: «Леонтьев опять капризничает!» Евгения [297] тут же скрипит башмаками, денег в виду нет. Не знаю, как быть… Не умею, не умею себя принудить не свое писать! Но Бог все помогает и разными путями. От напряжения моего ума и раздражения или от сухости воздуха в гостинице, от духовых этих печей сделалась бессонница и такое возбуждение нервов, что сказать не могу… Поэтому, заснувши в 5 часов, проснулся в 11 с тяжелою головою, заниматься нельзя. Ну, тем лучше! Сел, поехал в редакцию и с жаром искреннего раскаяния отказался (…).
287
Николай Яковлевич — Н.Я. Соловьев, драматург.
288
Катя — племянница Леонтьева, Екатерина Васильевна Самбикина, впоследствии игумения Шамординского монастыря под Козельском.
289
Николай Николаевич Воскобойников (1838–1882) — публицист, постоянный и деятельный сотрудник «Московских ведомостей».
290
Генри Джон Карнарвон (1831–1891) — английский государственный деятель. Занимал пост министра колоний. Во время русско-турецкой войны 1877–1878 гг. был противником поддержки Турции.
291
Вильям Эдуард Форстер (1818–1886) — английский политический и государственный деятель.
292
Мари Эдм Мак-Магон (1808–1893) — французский маршал и политический деятель. Во время осады Севастополя командовал дивизией, взявшей Малахов курган. После начала франко-австрийской войны 1859 г. отличился в битвах при Мадженте и Сольферино. Был главнокомандующим в Алжире, где жестоким и неумелым управлением вызвал восстание. Во время франко-прусской войны 1871 г. был разбит при Седане. Командовал войсками против Парижа, захваченного коммунарами. В 1873–1879 г. президент Франции.
293
Жюль Арман Дюфор (1798–1881) — французский политический деятель. Возглавлял министерства публичных работ, внутренних дел и юстиции. В 1876 г. премьер-министр.
294
Виктор Эммануил II (1820–1878) — король сардинский, с 1861 г. — король Италии. Наряду с Гарибальди и Кавуром один из главных деятелей объединения Италии. Оставался верным своему обещанию строго соблюдать конституцию, за что и получил прозвание «король-джентльмен».
295
Осман-паша (Осман-паша Нури-Гази, 1837–1900) — турецкий генерал и военный министр. Во время русско-турецкой войны 1877–1878 гг. прославился искусной и упорной обороной Плевны и сдался лишь после неудачной попытки прорыва. За бой 18 июля под Плевной получил титул «Гази» (победоносный).
296
Михаил Никифорович — М. Н. Катков.
297
Евгения — неустановленное лицо.
Миру я все еще не верю, и в Москве никто его не желает, иначе как с временным занятием Константинополя. Я очень желаю в Угреш [298] и для молитвы, и для экономии при тех особенных обстоятельствах, в которых мы все теперь находимся. Но* боюсь, что день за день дела и самое безденежье задержат меня надолго.
Буду молиться и надеяться, что Бог помилует нас всех. Больше всего я рад, что борьба серьезная во мне утихла, хотя, конечно, и сегодня у Ази [299] что-то пронеслось на миг благоуханным и ядовитым вихрем… Она еще очень хороша и гораздо свободнее и откровеннее, чем тогда, когда она была счастлива в Петербурге. Много мне улыбалась, говорила немало и очень прямо. Дочь ее очень мила. Но у Ази самой есть еще минута задумчивости и внезапной рассеянности, которая беспокоит родных. Она сказала: «Что я буду делать в Спасском? Нельзя все вязать тамбурной иголкой?» Хочет в Швейцарию и переводами заниматься,
чтобы не брать много денег у отца, и жалуется, что швейцарцы очень глупы. Да, кстати, и Булгаков-Незлобин [300] говорит о Германии и о немцах так дурно, что я не нарадуюсь. Турок он немножко понимает (…).298
Угреш — Николо-Угрешский монастырь под Москвой.
299
Азя — в замужестве Скуратова, вероятно, дочь или родственница барона Д. Г. Розена, в чьем нижегородском имении Спасское Леонтьев был домашним врачом после Крымской войны.
300
Булгаков-Незлобин — московский литератор Булгаков, писавший под псевдонимом Незлобин. Других сведений о нем не найдено.
Публикуется по копии (ЦГАЛИ).
84. М. В. ЛЕОНТЬЕВОЙ. 19 января 1878 г., Москва
(…) В субботу еду в Петербург представляться светлейшему [301] с 200 руб(лями), и с двумя рекомендательными письмами весьма надежного источника. От дамы [302] , которая знатна и когда-то, видимо, была красива. Она в постоянной переписке с князем Горчаковым (…).
Статьи мои газетные так и пекутся; посмотрим только, будут ли подавать их на стол. (…)
301
…еду в Петербург представляться светлейшему… — Имеется в виду светлейший князь Александр Михайлович Горчаков (1798–1883), дипломат, государственный канцлер, воспитывался вместе с А. С. Пушкиным в Царскосельском лицее.
302
От дамы… — неустановленное лицо.
Публикуется по копии (ЦГАЛИ).
85. Н. Я. СОЛОВЬЕВУ. 30 января 1878 г., Любань [303]
Вот откуда Вам пишет Ваш придирчивый, но искренний друг, Ваш «чччерт — ретроград и ханжа!», который с монахами умеет разговаривать только о «молоке», вот откуда он шлет Вам привет и новую статью «Голоса» о «Женитьбе Белугина». Я очень горжусь тем, что я первый понял ясно, какие залоги драматического успеха таятся даже и в незрелой и грубой «Разладице» Вашей. (…)
303
Любань — дачное место и железнодорожная станция в 77 верстах от Петербурга. Отвыкший от городской жизни, а также по экономическим соображениям, Леонтьев после нескольких недель пребывания в Петербурге переехал в Любань и поселился там на одной из дач.
Меня в «Голосе» тоже отделал Е. Марков [304] за то, что «Одиссей» без завязки и движения, и поделом. Я с ним согласен, но что Тургенев и Достоевский выше меня, это вздор. Гончаров, пожалуй. Л. Толстой, несомненно. А Тургенев вовсе не стоит своей репутации. Быть выше Тургенева — это еще немного. Не велика претензия. Один язык его для человека понимающего, что такое язык сильный (Гоголь, Щедрин) или язык изящный (Пушкин, Грановский, старик С. Аксаков, Марко Вовчок), один язык Тургенева, никогда ни сильно-грубый, ни изящно-простой, ни увлекательно-цветистый, а какой-то мелочный и дряблый, может вызвать отвращение. Особенно «Записки охотника» (…).
304
Евгений Львович Марков (1835–1903) — писатель, публицист и земский деятель. Его статьи в «Голосе» имели шумный успех. Один из первых оценил талант Л. Н. Толстого.
Публикуется по автографу (ГЛМ).
86. М. В. ЛЕОНТЬЕВОЙ. 11–14 февраля 1878 г., Петербург
(…) Губастов находит, что мои акции в Министерстве [305] стоят очень высоко. И мне самому это кажется; все очень любезны, и все влиятельные лица выражают готовность дать мне хорошее место. Не будь я так привередлив и разборчив, то и разговору бы не было. Но я стал на одном, что, кроме Константинополя, ничего бы не желал. А в Константинополь нелегко. Впрочем, я решился принять и другое что-нибудь в случае крайности. Теперь дело остановилось на мысли, чтобы сделать меня 2-м драгоманом для дел с патриархией [306] , жалованья 4 500 и квартира.
305
В Министерстве — то есть в министерстве иностранных дел.
306
…для дел с патриархией… — подразумевается Константинопольская патриархия.
Главная трудность в том, что дела политические таковы, что никто сам не знает, что завтра будет, мир или война… [307] (…) Скажу еще, что место в Константинополе для дел с патриархией я сочту за истинный дар Господень. И Т. И. Филиппов [308] придать готов этому духовное значение, а он не менее нас с тобой православен. Поэтому, голубчик, помолись ты поусерднее за это дело, я в твою честную и трудовую молитву ужасно верю и… даже боюсь ее, так что не знаю, как приступить к описанию тебе некоторых других моих дел и событий дня. Впрочем, слава Богу, опасного в них мало; вероятно, и не будет, ибо, с моей стороны, есть все-таки знакомая тебе честность речи, а с той, если не ошибаюсь, много воли и «себе на уме»… Ты угадала или нет? Ну, конечно, ямщичок [309] . Дело пошло очень скоро, но мы оба спешим каждый по-своему, ставим себе тесные рамки и не хотим выходить из них. Она удивительно мила; и хитра, и смела донельзя. Ее «развивать» — куда! Едва ли уж не она меня развивает. По крайней мере, она заставляет меня упражняться в такой тончайшей дипломатии, что мне и передать себе трудно, как это делается. (…)
307
…что завтра будет, мир или война… — 19 февраля 1878 г. в главной квартире русской армии в местечке Сан-Стефано, расположенном в 15 км от Константинополя, был подписан мирный договор, предусматривавший создание автономной Болгарии, а также независимость Сербии, Черногории и Румынии.
308
Тертий Иванович Филиппов (1825–1899) — государственный и общественный деятель, писатель. Окончил курс историко-филологического факультета Московского университета. Входил в кружок Ап. Григорьева, А. А. Фета и А. Н. Островского. Исповедовал славянофильство, русским идеалом считал церковный строй жизни допетровского времени. Одним из первых показал художественное значение народных преданий и песен. Служил в Синоде и Государственном контроле, где достиг министерского поста. Как вспоминал С. Ю. Витте, «Тертий Иванович был церковник; он занимался церковными вопросами и вопросами литературными, но литературными определенного оттенка, вопросами чисто мистического направления. Он был человек неглупый, но как государственный контролер и вообще как государственный деятель он был совершенно второстепенным. Т. И. Филиппов, собственно, не занимался теми делами, которыми он должен был заниматься, то есть контролем над всеми государственными, экономическими и хозяйственными функциями» (Витте С. Ю. Воспоминания. В 4 т. Т. 1, М., 1960. С. 307).
309
…ямщичок… — О. С. Карцева (см. примеч. к письму 88).
Одним словом, всего тебе не передать. Впрочем, я еще одно скажу. Мне кажется, и мать [310] , и 20-летний брат [311] догадываются. и отчасти мешают, отчасти — нет. Мать либеральна, обожает детей и слаба противу них, а брат, не знаю, что думает. Вчера мы с ней при них заспорили. Мать вступилась за дочь, а брат говорит: «Оставь, мама! Il ne faut pas mettre le doigt entre l'abre et l'eсоrсе [312] . Может быть, люди находят удовольствие в пререканиях, и им очень досадно, что другие мешают ссориться».
310
…мать… — Е. С. Карцева (см. примеч. к письму 88).
311
…20-летний брат — Ю. С. Карцев (см. примеч. к письму 88).
312
Не суй палец под кору дерева (фр.).