Избранные произведения в двух томах (том первый)
Шрифт:
Значит, в 1825 году стихотворение было уже известно? А Лермонтов начал писать стихи в 1828-м.
Ну, надо это дело кончать!… Только тетрадь какая-то странная. Ошибки – чуть не в каждой строке: «Чертоге» вместо «чертога», «непередатель» вместо «не предатель», «состатель», а не «создатель», «против бог», «взглят»… Словно не русский писал. Кроме того, составитель тетрадки приписал Рылееву стихотворение поэта-декабриста Федора Глинки, которое Глинка сочинил после смерти Рылеева – в 1827-м. Да и другое стихотворение написал совсем не Рылеев, а Полежаев.
Значит, стихи вписывались после 1825 года? А на обложке – 1825?!
Ничего не пойму!
СТАНОВИТСЯ НЕСКОЛЬКО ЛЕГЧЕ
Откуда взялась тетрадка? Из архива академика А. А. Куника.
Чьей рукой написана? Рукой академика А. А. Куника. Это определил Лев Борисович Модзалевский. А уж он был величайшим специалистом по почеркам. Ошибиться не мог.
Что мы знаем про академика А. А. Куника, кроме того, что он известный историк и этнограф? Где тут словарь?
Академик Куник Эрнст Эдуард, ставший впоследствии Аристом Аристовичем, родился в 1814 году в немецком городе Лигнице, окончил Берлинский университет, в Россию впервые приехал в 1839 году.
Значит, в 1825 году ему было одиннадцать лет. Жил он в Германии и стихи Рылеева в Петербурге в ту пору переписывать не мог. А тетрадь написана его почерком. Стало быть, указанию «С.-Петербург. 1825» не верь! Тетрадь начала заполняться не раньше 1839 года. Что же касается даты, то остается прийти к заключению, что она поставлена, так сказать, в память декабрьского восстания и в обозначение того, что в нее вошли последние стихотворения Рылеева,- как известно, после 1825 года стихов он уже не писал.
Итак, имя Рылеева под стихотворением «Краса природы» появилось не раньше 40-х годов.
Опять стало легче. Можно снова искать доказательства в пользу того, что эти стихи писал Лермонтов.
Ищу доказательств – нет доказательств!
Ищу доказательств… нашел наконец! Напал на важную рукопись.
В 1905 году некий Н. А. Боровка подарил в Пушкинский дом список поэмы «Демон», который в свое время принадлежал его отцу, майору Африкану Ивановичу Боровке. Список изготовлен в 1857 году. Перелистываю его… И вдруг перед словами Демона, обращенными к ангелу;
«Она моя! – сказал он грозно,-
Оставь ее, она моя!»
вижу стихи, которые прислал мне Павел Алексеевич Кушта:
Краса природы, совершенство! Она моя, она моя! Кто разорвет мое блаженство? Кто вырвет деву у меня? Пускай идут цари земные С толпами воинов своих… Что мне снаряды боевые? Я смелой грудью встречу их. Они со всей земною силой Ее не вырвут у меня: Ее возьмет одна могила – Она моя! она моя! Она моя! – пускай восстанет И ад и небо на меня; Пусть смерть грозою в очи взглянет – Против всего отважусь я! Пускай восстанут миллионы Крылатых демонов в огне И серафимов легионы – Они совсем не страшны мне! В ней жизнь моя, моя отрада! Что мне архангел, что мне бес? Я не страшусь ни казни ада, Ни гнева страшного небес. Пусть бог с лазурного чертога Придет меня с ней разлучить – Восстану я и против бога, Чтобы ее не уступить. И что мне бог! – его не знаю… В ней все святое для меня: Ее одну я обожаю Во всем пространстве бытия. Я не убийца, не предатель; Не дышит злобой грудь моя; Но за нее и сам создатель Затрепетал бы у меня! Во мне нет веры, нет законов!… И чтоб ее не уступить, Готов царей низвергнуть с тронов И бога в небе сокрушить. Она одна моя святыня, Всех радостей моих чертог- Мне без нее весь мир – пустыня: Она мой бог! она мой бог!О, это уже картина иная! Выходит, что стихи считались лермонтовскими еще до того, как впервые были напечатаны в Лейпциге с именем К. Ф. Рылеева! И читатели были убеждены, что это – монолог Демона.
Кто же вставил эти стихи в поэму? Сам майор Африкан Иванович Боровка? Или тот, у кого он списал поэму? Или, может быть, автор?
Лермонтов писал «Демона» десять лет. Писал даже в те годы, когда учился в юнкерской школе. Насколько это было опасно, можно понять из того, что воспитанникам запрещалось читать книги литературного содержания. Самим же писать возбранялось тем более. А уж сочинять поэму про «врага небес» Демона!…
Это могло грозить страшной карой! И вот приятель Лермонтова, однокашник его по юнкерской школе – Меринский,- потом вспоминал, что Лермонтов в монологах Демона уничтожил несколько стихов прекрасных, но слишком смелых.
Но о «Красе» ли «природы» он говорит?
Вполне допустимо.
Но тогда возникает новый вопрос: если уничтожил, то каким образом они могли обращаться в публике да еще под чужим именем?
Ну, это как раз очень просто.
Если Лермонтов уничтожил стихи в поэме, то есть вычеркнул их, то это еще не значит, что он уничтожил их вовсе. Их могли пустить в обращение под видом рылеевских. После казни Рылеева ему постоянно приписывали стихи революционного содержания, которые сочиняли другие. Рылееву они уже не могли повредить, а живому поэту грозили тюрьмой и Сибирью.
«Но неужели,- спросите вы,- Лермонтов выставил под своим сочинением имя Рылеева? Он, пославший такой смелый вызов вельможам, доведшим Пушкина до кровавой могилы!»
Нет, не Лермонтов! Но почему бы не допустить, что это сделал кто-нибудь из друзей? И стали стихи размножаться с подписью: К. Рылеев! А иной знал или просто догадывался, кто истинный автор. И другие списки ходили с именем Лермонтова.
Итак, предположение, что это лермонтовские стихи, само по себе смущать не должно, если только они отвечают стилю его поэзии.
Что они похожи – в этом сомнения нет. Вот еще одно место из «Демона»:
И гордо в дерзости безумной Он говорит: «она моя!»А мог ли Лермонтов сказать: «И что мне бог? Его не знаю».
Мог! Вспомним строки из «Любви мертвеца»:
Что мне сиянье божьей власти И рай святой?А похожа ли на Лермонтова двадцать девятая строчка:
В ней все святое для меня.Ну, тут даже сомнения не возникает! Эта строка с лермонтовским стихом совпадает почти дословно:
Все для меня в тебе святое.Автор стихотворения «Mon Dieu» употребляет слово «толпы» с ударением на слоге последнем:
Пускай идут цари земные С толпами воинов своих.И у Лермонтова есть – и царь земной, и воины, и «толпы» с ударением на том же слоге. II антитезы есть:
«демоны – ангелы», «рай – ад», «святыня – злоба», «архангел-бес». И даже ударение в слове «против»- «против» («против всего отважусь я»). Всё напоминает стиль Лермонтова! Напоминают Лермонтова поэтические афоризмы-концовки, такие, как «мир – пустыня», и очень любимый автором стихотворения «Mon Dieu» прием, известный в теории литературы под названием «анафора», когда строки стихотворения начинаются с одного и того же слова. В стихотворении «Mon Dieu» таким зачином-анафорой служат «пусть» и «пускай»: «пускай идут цари земные», «пускай восстанет…», «пускай несутся…», «пусть бог с лазурного чертога…».
Но и у Лермонтова это любимый прием!
Пускай ханжа глядит с презреньем На беззаконный наш союз. Пускай людским предубежденьем Ты лишена семейных уз. Пускай ни дочери, ни сына Ты вечно не прижмешь к груди…И еще один оборот, который кажется лермонтовским:
«чтоб – готов». И чтоб ее не уступить, Готов царей низвергнуть с тронов… А вот из Лермонтова пример: Я был готов на смерть и муку И целый мир на битву звать, Чтобы твою младую руку – Безумец – лишний раз пожать!