Избранные произведения в одном томе

Он поднял стакан в насмешливом приветствии.

— И вот я опять свободный человек. Если не считать, что теперь люди будут на меня пялиться и думать: «А-а, нет дыма без огня…» Или: «Никогда мы ему не верили, и правильно делали».

— Да ведь ты же ни при чем…

У него на скулах заходили желваки, однако ответил он довольно спокойно:

— Верно, ни при чем. И к другим убийствам тоже отношения не имею.

Признаюсь, я вовсе не собирался его расспрашивать, но сейчас, оказавшись рядом, не смог удержаться. Бен вздохнул и повел плечами, расправляя ноющие мускулы.

— Ошибка вышла. Кто-то брякнул полиции, будто видел мою машину возле того дома, хотя это попросту невозможно.

— А если есть алиби, зачем ты сразу не сказал? Господи Боже, да на кой ляд вообще надо было делать вид, будто ты что-то скрываешь?

Бен отпил еще глоток.

— Потому что так оно и было. Да только скрывал я вовсе не то, что они себе вообразили.

— Вот как? Смею надеяться, овчинка стоила выделки… — Я не мог скрыть злости в голосе. — Черт возьми, Бен, полиция на тебя полдня убила!

Он скрипнул зубами, но тем не менее упрек принял.

— Я с женщиной встречался. Ты ее не знаешь, она живет… короче, она не из поселка. Я был у нее.

Тут до меня дошло.

— Она замужем…

— Да-а, замужем… Правда сейчас, когда полиция позвонила ее мужу, дескать, не подтвердит ли его благоверная, что была со мной в постели… Хм-м, не думаю, что у них все продержится долго.

Я промолчал.

— Да знаю, знаю. Надо было раньше об этом сказать, — быстро заговорил он. — Вот ей-богу, локти себе кусаю! И сам бы не мучился, и теперь бы не сидел не страдал, что все можно было сделать по-иному. Но ты же пойми: когда тебя вытащат из дому да бросят в каталажку, сразу и не сообразишь, что к чему…

Он потер осунувшееся лицо.

— И все потому, что кто-то ляпнул сдуру, будто видел мою машину.

— Да нет, не сдуру. Это Карл Бреннер.

Бен резко вскинул голову. В глазах появился задумчивый огонек.

— Старею, должно быть, — сказал он секунду спустя. — Черт, а я даже не подумал о нем.

Мы все дальше отходили от чуть было не разразившейся перепалки, молчаливо соглашаясь, что за язык нас тянул стресс.

— Я к нему домой ходил. Бреннер не признался, хоть я готов поклясться, что это он.

— От такого субчика признания не дождешься, и все равно спасибо.

— Я пытался не только из-за тебя. Мне хотелось, чтобы полиция занималась поисками Дженни, а не проверяла тупиковые версии.

— Что ж, я не в обиде. — Он посмотрел на стакан и отставил его в сторону. — Так, и что еще поведал твой друг инспектор?

— Сказал, что у тебя была связь с Салли Палмер. И про нападение на женщину тоже говорил…

Бен кисло рассмеялся.

— Ты смотри, всплыло. Ну да, было у нас с Салли кое-что. Секрета тут никакого нет, хотя мы и не особо выставлялись. Тем более что поселок у нас еще тот… Да ничего серьезного. Побыли чуток вместе; расстались друзьями. Вот и все дела. Ну а та история… Скажем так: ошибка молодости.

Должно быть, он прочел недоверие на моем лице.

— Да ты не подумай чего плохого. Никого я не трогал. Мне было восемнадцать, и я связался с одной женщиной, гораздо старше себя. Замужней.

— Опять?

— Ага, дурацкая привычка. Гордиться тут нечем. Но в ту пору… Я тогда знаешь как думал? «Кто хватится глотка от початой бутылки?» Во как! Молодой был… Весь из себя подарок… А потом решил порвать с ней, да не тут-то было. Она давай мне угрожать, я встал в позу, слово за слово… И тут — бац! — от нее заявление в полицию: дескать, пытался изнасиловать. — Он пожал плечами. — Короче, заявление она потом забрала. Да ведь грязь липнет так, что не отмоешь, верно? А на случай ежели тебя берут сомнения, почему я об этом молчал, то знай: я свою личную жизнь не афиширую и извиняться за нее тоже не собираюсь.

— Никто и не просит извиняться…

— Ну и чудненько. — Он выпрямился на стуле и выплеснул остатки виски в траву. — Вот такие дела. Мои страшные тайны. А теперь можно и прикинуть, что сделать с этой сукой Бреннером.

— Ничего ты с ним делать не будешь!

Бен медленно растянул губы в недоброй улыбке. Выпивка, судя по всему, начинала действовать.

— Ну, это мы еще посмотрим.

— Если ты ему что-то устроишь, то только взбаламутишь воду. Здесь на кону нечто большее, чем какая-то вендетта.

Лицо его темнело на глазах.

— Так мне что, просто забыть прикажешь?

— Сейчас — да. А уж потом… — От мысли, что это самое «потом» могло означать на деле, заныло в груди. — Когда они поймают похитителя, можешь делать что хочешь.

Бен обмяк.

— Ты прав. Что-то я соображать плохо стал… Впрочем, теперь есть чего ждать. — Он задумчиво помолчал. — Ты не думай, я ведь не просто с обиды так сказал. Однако тебе не приходило в голову, с какой стати Бреннер решился оговорить меня?

— В смысле, что дело не только в твоем аресте?

— Я к тому, что у него могло быть несколько причин. Типа прикрыть свой зад…

— Мыслишка такая имелась, не отрицаю. Но не у одного же тебя алиби. Маккензи говорит, что Бреннера уже проверяли.

Бен внимательно изучал свой стакан.

— А он не сказал, что за алиби такое?

Я попытался припомнить.

— Нет.

— Ну, братец, ставлю пенни против фунта, что это семейка за него вступилась. Круговая порука, как в банде.

Кстати, вот одна из причин, почему мы так и не упекли его за браконьерство. Плюс к тому типчик он скользкий. Его на испуг не возьмешь.

Пока он говорил, сердце у меня колотилось все сильнее и сильнее. Бреннер — охотник, браконьер. Известен своей агрессивностью. Антиобщественный элемент. А с учетом, что убийца склонен расставлять ловушки и уродовать зверей, не говоря уже про женщин, Бреннер подходит под этот психологический профиль. Маккензи, конечно, не идиот, но раз нет ни доказательств, ни мотива, у него нет и причин подозревать Бреннера больше других.

Пока имеется алиби…

Кажется, Бен что-то сказал, да я не расслышал. В голове бешено кипели мысли.

— А интересно, когда Бреннер выходит на охоту? — спросил я.

Глава 25

Дженни потеряла всякое чувство времени. Лихорадочная дрожь, охватившая ее после ухода тюремщика, почти прекратилась. Сейчас все сильнее начинала беспокоить сонливость, с которой она не могла совладать. Да, на привычное чувство усталости не похоже. Дженни понятия не имела, сколько времени она уже пробыла здесь, хотя явно успела пропустить две, а то и три инъекции инсулина. К этому часу уровень сахара стал выходить из-под контроля, а шок усугубил ситуацию.