Избранные произведения в одном томе

Лишь такое объяснение имело реальный смысл. Эмма фотографировала длиннофокусным объективом, Чэпл стащил с работы видеокамеру — все это указывало на одно: парочка пользовалась фортом, чтобы издалека наблюдать за домом Лео. А он их за это убил.

Лицо старшего следователя превратилось в маску.

— Что они могли увидеть такого, чтобы его шантажировать?

На этом месте мои рассуждения давали трещину. Даже несмотря на все свои амбиции, Уиллерс мне не казался подходящим субъектом для шантажа. Складывалось впечатление, что он культивировал собственную дурную репутацию, бравировал своими неблаговидными поступками, а не стыдился их.

— Не знаю, — признался я. — Он уничтожил все фотографии и видео с их камер. А во время ограбления пропали все резервные копии.

— Ограбления? — Это явно стало для нее новостью. Видимо, о такой мелочовке начальству не сообщали.

— У Трасков украли все компьютеры. И не только у них. Примерно в то же время по округе прокатилась волна краж.

— Когда это было? — резко спросила Спарк.

— Вскоре после того, как пропала Эмма Дерби. — Усталость настолько навалилась на меня, что я почувствовал, как отключается мозг. — И вот вам задачка: зачем понадобились другие кражи? Не затем ли, чтобы скрыть истинную цель первой?

Кларк пропустила вопрос мимо ушей.

— У нее были другие резервные копии?

— Насколько мне известно, нет. Ее сестра Рэйчел мне сказала, что у них нет пароля к ее облачному хранилищу.

А если Эмма сделала какое-то количество отпечатков на бумаге, то не хранила бы дома, где их мог найти муж. Скорее всего, они находились в башне форта, откуда их изъял Уиллерс вместе с фотоаппаратом и камерой.

Кларк пришло в голову явно нечто подобное.

— Проклятье!

До этого момента я словно онемел. После того, как убили Ланди, находился, словно в мыльном пузыре, и наблюдал события оттуда, не ощущая к ним своей причастности. Но вот пузырь лопнул.

— Вы не сможете дальше сохранять это в тайне, — резко сказал я. — Люди должны узнать, что Уиллерс жив.

Кларк посмотрела на продуваемое ветром водное пространство.

— Все не так просто.

— Почему? Что еще ему нужно натворить? — Мне было все равно, насколько влиятелен сэр Стивен. Даже такой человек больше не сможет затыкать рот правде. — Теперь речь идет не только об Эмме Дерби. Убиты — это только то, что мы знаем — трое, нет, четверо, и среди них полицейский.

— Вы полагаете, мне нужно об этом напоминать? — огрызнулась Кларк. Наши повышенные голоса привлекли внимание двух констеблей на верхнем мостике. — Я знала Боба Ланди пятнадцать лет! Присутствовала при крещении его внучки. Так что не сомневайтесь ни минуты, что я переверну и ад и небеса, чтобы поймать того, кто его убил. Но это был не Лео Уиллерс.

Я во все глаза уставился на нее и запоздало вспомнил телефонный звонок Ланди. Он сказал, что нужно возвращаться и что мы поняли все не так. Все вообще.

— Откуда вам известно? — Я чувствовал, как улетучивается мой гнев.

Кларк секунду не сводила с меня глаз, затем удрученно покачала головой.

— Оттуда, что Лео Уиллерс все утро находился под стражей.

Глава 28

В то утро женщина толкнула тяжелую стеклянную дверь и вошла в здание полицейского управления. Молодой констебль за конторкой, окинув ее взглядом, оценил положительно, но не вполне профессионально: привлекательная, хорошо одета. И жестом дал понять, что скоро займется ее вопросом. Женщина покорно ждала, но разговор продолжался, и полицейский заметил в даме признаки нервозности. И нетерпения. Она так крепко впилась в наплечный ремешок сумки, что побелела рука. Длинными пальцами другой руки она выбивала по тыльной стороне ладони отрывистый ритм.

Молодой констебль в конце концов закончил разговор и повернулся к ней. Женщина была обворожительной: лет тридцати пяти, высокий модельный рост, густые, почти черные волосы, отличная фигура. Одежда прекрасного пошива и явно дорогая. Констебль не разбирался в духах, но решил, что ее ему нравятся. Склонившись на конторку, он лучезарно улыбнулся и спросил, чем может помочь.

Голос женщины его поразил — он был низким, вкрадчивым. Женщина сказала, что желает говорить либо со старшим следователем Кларк, либо с инспектором Ланди. Только с ними и ни с кем другим, добавила она с легким вызовом. Подробнее что-либо объяснять отказалась, только повторила: либо с Кларк, либо с Ланди. На этот раз ее слова прозвучали не просьбой, и улыбка констебля померкла. Он перестал склоняться к конторке.

Он понял, что в ней было что-то отдаленно знакомое. Вернувшись к официальному тону дежурного, он взял ручку и попросил назвать фамилию. Когда она произнесла, полицейский решил, что ослышался. Некоторое время таращился, разинув рот.

А затем схватил телефонную трубку.

С Ланди связаться не удалось — он ехал на встречу со мной, — и потребовалось некоторое время, чтобы сообщение попало к нему. С Кларк же повезло — она была в управлении и готовилась к короткому совещанию по бюджету. Уже в запарке и в плохом настроении, узнав от сержанта, что ее спрашивают в приемной, ответила характерно для себя — категорично и кратко. Затем ей назвали фамилию посетительницы.

И она отложила совещание.

Из кабинки наблюдения Кларк рассматривала на мониторе сидевшую в соседней комнате женщину. Та старалась казаться спокойной, но поведение выдавало волнение. Она барабанила пальцами, ерзала на стуле и нервно косилась на видеокамеру. Слух уже пронесся по управлению, и, кабинке подтягивались другие, желающие взглянуть на гостью полицейские. Не каждый день в управление забредали люди, которых считали мертвыми. Оправившись от потрясения, Кларк прогнала всех, кроме тех, кто непосредственно участвовал в расследовании. Затем, помедлив несколько секунд, чтобы собраться, расправила плечи и пошла в допросную.

Темноволосая женщина осторожно подняла на нее глаза. Они встречались и раньше, но Кларк не узнала бы сидящую перед ней особу. Ни за что. Но сейчас, зная, кто перед ней, понимала, на что обратить внимание, и у нее не осталось ни малейших сомнений. Однако формальности следовало соблюсти.

Женщина вздернула подбородок, когда старший следователь попросила ее представиться. В ее взгляде сквозили и нервозность, и непокорность.

— Меня зовут Лена Мерчант, — ответила она. — Но раньше меня называли Лео Уиллерсом.

Я посмотрел на Кларк, забыв про холодный дождь.

— Вы серьезно?

Глупый вопрос, но я был слишком поражен. Выражение лица старшего следователя было таким, словно она сама не в силах поверить.

— Вполне. Уиллерс транссексуал. Или я бы сказала, трансгендер. Это то, что он тщательно скрывает. Он еще двуполый, но «переход» — так это, кажется, называется — продолжается. Он — или она — проводят последние несколько недель в частной клинике в Суссексе. Это своего рода убежище для людей с проблемами гендерной идентичности, где они могут рассчитывать на личное пространство и неприкосновенность. Разумеется, если могут себе позволить, — добавила она со своей обычной язвительностью.

Я пытался осознать то, что услышал.

— То есть все это время он находился там? С момента своего исчезновения?

— Похоже на то. Оборвал все внешние связи и понятия не имел, что происходит. Находился там, когда пропала Эмма Дерби. Поэтому не мог представить алиби. Если бы он признался, где был, ему пришлось бы открыть, что он трансгендер, но он не был к этому готов. Не засветился бы и сейчас, если бы во вчерашних новостях не сообщили, что предположительно найден его труп.

Господи! Ланди оказался прав, когда говорил, что Уиллерс где-то прячется. Кто бы мог подумать?