Избранные произведения. Том 2

Таланов и Мальгин молчали. Ромашин перевел взгляд с одного на другого и встал.

— Идемте, Богдан, у нас мало времени.

— Погодите, — сказал Клим ему в спину, не вставая. — А что, если Шаламов появится где-нибудь… в другом месте?

Начальник отдела безопасности обернулся, помолчал, разглядывая пол под своими ногами.

— Если я вас правильно понял, вы говорите о Земле. Не беспокойтесь, мы приняли необходимые меры предосторожности. Купава в полной безопасности.

Они ушли, и Мальгин расслабленно откинулся на спинку кресла. Напряжение схлынуло, в голове стоял сплошной туман, в ушах же раздавался шепот Купавы:

— Найди его, Клим, милый! Он же серьезно болен, его спасать надо, а не ловить,как преступника. Скажи им всем, пусть не расставляют капканы, иначе он сорвется и такое может натворить!… Слышишь, Климушка?…

— К сожалению, да, горько отозвался Мальгин, запоздало отвечая на ее опасения.

* * *

Ромашин посещал спейсер еще дважды, сообщая новости с Земли,не проходившие по каналам срочной связи, передавал новые порции информации от ксенопсихологов, эфаналитиков, биологов и медиков, приносил приветы от выздоравливающего Джумы и ни слова от Карой или Купавы. Мальгину уже осточертели шестичасовые вахты, чередующиеся с периодами отдыха, неразговорчивость вахтенных, атмосфера тревоги и томительного ожидания, но он старался ничем не выдавать своего недовольства. Соображения о том, что можно было бы обойтись без перехвата угнанного Шаламовым спейсера, ограничившись наблюдением и попыткой связи с ним, не произвели на Ромашина должного впечатления. Спорить с Мальгиным он не стал, на совет снять вахту ответил односложным «нет» и только очень спокойно и корректно напомнил о предполагавшемся расщеплении личности спасателя. Последствия такого расщепления действительно могли быть катастрофическими, что и признал хирург скрепя сердце.

А на четырнадцатый день дежурства спейсер «Скиф» объявился в трехстах миллиардах километров от Угрюмой- светила Маата, защищенный хитроумным режимом «инкогнито» почти от всех способов обнаружения, кроме гравитационного. На «Стратеге» сыграли тревогу, и началась отработка императива «черный перехват», предписывающего каждому члену ЧП-вахты свой участок работы.

Место Мальгина было в десантной группе, подчиненной Шевчуку, и уже через полминуты он прибыл в зал десанта, облаченный в гермокостюм с компьютером сопровождения по имени Клаус. В ушах раздавались голоса переговаривающихся наблюдателей, пилотов спейсера, команды, указания координатору, его ответы и краткие реплики руководителя операции.

Десантников вместе с Мальгиным было семеро- четвертьобойма (полная обойма насчитывала тридцать одного человека, полуобойма- пятнадцать), и едва они успели собраться, как последовал приказ занять места в десантном когге. Купол зала разошелся лепестками диафрагмы, в него просунулось глянцево-черное рыло посадочного автомата когга, выстрелило коробкой лифта. Спустя минуту Мальгин полулежал-полустоял лицом вниз под углом сорок пять градусов в мидель-захвате рубки когга, вслушиваясь в голоса, доносимые «спрутом» компьютерной связи. Перед ним возник объем видеопередачи, созданный прямой подачей сигналов в мозг, и Клим как бы висел в рубке спейсера с черным провалом Центрального виома над пультом ручного вириала.

«Стратег» шел шпугом, то есть в режиме двойного ускорения, и звезда в левом верхнем углу виома на глазах увеличивалась, превращалась в плотный раскаленный шар. В правом нижнем углу виома голубела горошина Маата, увеличиваясь в диаметре с такой же скоростью, что и Угрюмая. А по центру виома, перечеркнутый крестом визира,висел кособокий, словно созданный сумасшедшим скульптором, маатанский космотранспорт, в котором не было, с человеческой точки зрения, ничего похожего на космолет, способный преодолевать колоссальные межзвездные расстояния. Это был спейсер «Скиф», загримированный под маатанский корабль.

Переговоры пилотов, бортинженеров и координатора специфичны и немногословны, для непосвященного звучали бы сплошной абракадаброй, но Мальгин понимал их свободно, не требуя перевода, давно изучив по настоянию Ромашина профессиональные жаргоны космических служб человечества.

— Объект пошел в «косой лист», — говорил пилот драйвер-прима, что означало: «объект совершил маневр перехода из походной гиперболы в финиш-параболу с «перекручиванием» координат».

— Скорость три и три, демпфирование ноль двенадцать, повторяю маневр в режиме половинного спрямления — хамаль сорок два градуса, — бубнил координатор.

— Боковые зэ-эс-эл плывут, после допуска семьдесят пять, — скороговоркой докладывал бортинженер, что на нормальном человеческом языке звучало бы как «границы створа захвата и слежения локаторов отрабатывают сверхскоростное маневрирование объекта на семьдесят пять процентов».

— Три минуты до цели. — Это снова координатор. — Размыв трассы ноль-ноль шесть, граничные параметры «свиста» сто децибел на один градус.

— Связь с объектом? — вклинился в разговор вопрос Шевчука.

— Отсутствует. Объект маневрирует в режиме «бегущий призрак», перехват возможен только с риском ПС (с риском прямого столкновения — перевел для себя Мальгин).

— Расстояние от объекта до планеты?

— Сорок мегаметров, время входа в атмосферу минута двадцать.

— Мы не успеваем выйти раньше?

— Пятьдесят на пятьдесят с риском ПС.

— Готовить силовой демпфер и контактное задерживание. На подходе с маневром перехвата нанести удар. Масса удара должна быть достаточной для выбивания «Скифа» с трассы входа, защите — полную компенсацию ответа. Ни в коем случае не допустить прорыв объекта в атмосферу Маата!

— Принял!

— Я «ведомый», — раздался голос командира спейсера «Илья Муромец», идущего к планете с другой стороны системы. — Готов к прямому контакту с объектом. Задачи введены, предлагаю начать развертку «зонтика»…

Мальгин вдруг осознал, что, если захват «Скифа» станет возможным, его собьют! И уцелеет ли при этом Шаламов, гарантировать никто не сможет, потому что в дело пущены силы, не способные к избирательному разрушению: силовой удар нельзя «научить» разрушить спейсер, сохранив его пилота в целости и сохранности.

«Стратег» был уже рядом с планетой, стремительно выраставшей в размерах, спейсер Шаламова появился в пределах прямой видимости и делал сумасшедшие прыжки, сбивающие постановщиков захвата цели; уже и координатор «Стратега» доложил, что к залпу готов, как вдруг Мальгин крикнул:

— Отставить силовое задержание!

— Это вы, Клим? — реагировал Шевчук. — Причина?

— Мы не имеем права…

— Ошибаетесь, у нас есть карт-бланш комиссии морали и этики ВКС. Мы не должны допустить такую мощную машину, как спейсер, с больным пилотом на чужую планету. Возможен инцидент.

— Карт-бланш на убийство?

— Вы с ума сошли!- Это голос Калины Лютого.- О каком убийстве речь? Шаламов должен быть задержан…

— И все же я требую прекратить гонку! Немедленно!

Двухсекундная тишина в эфире.

— Вы берете на себя ответственность за последствия?

— Да!

— Отбой! — Шевчук тоже был решительным человеком и этим приказом ответственность за случившееся брал и на себя. — Ведомой «двойке» — императив «змея»! Команде — свертка «шепотом», переход на гиперболу возвращения. Конец прямому эфиру.

Спейсер резко затормозил, Маат перестал расти в виоме — шарообразная глыба дымящегося не то камня, не то стекла. Рубиновые стрелки визира продолжали вести уходящий в атмосферу планеты спейсер Шаламова, пока он не исчез из виду. Наискось по темно-серому боку Маата скользнула искра зонда — Шевчук запустил наблюдателей, чтобы знать, что предпримет Шаламов после посадки.