Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16

– Разве не видите, что я занята? – тотчас же воскликнула она.

У нее был вид прилежной ученицы, немного рассеянной, но увлеченной. Разговаривая, она нетерпеливо взбивала волосы.

Люси бросила взгляд на книги. К счастью, они были не на иврите, чего она опасалась, – какие-то забытые труды по ботанике, взятые с верхних полок.

– Почему вы меня беспокоите? – снова возмутилась Пинки. – Разве не видите, что я пытаюсь познать самое себя?

– Мне казалось, вы обещали остаться в постели, – мягко проговорила Люси, проходя в комнату дальше.

– Не приближайтесь! – моментально вскрикнула Пинки. – Леди всегда держит определенную дистанцию. И пока еще не выяснилось, кто я. Для всего происходящего есть причина. Я ищу ее здесь.

Люси помедлила, устремив взгляд на это гладкое лихорадочно-отрешенное лицо.

– Не хотите пообедать? – медленно спросила она.

– Нет, не хочу, – с необычной убежденностью ответила Пинки. – Мне надо подумать о более важных вещах. Если я не выясню этого к завтрашнему посещению церкви, придется пойти на компромисс. И никаких обязательств! Мне придется надеть килт. Да, я не шучу. По крайней мере, он может пригодиться.

– Понятно, – сказала Люси.

Повернувшись, она медленно вышла из комнаты и плотно притворила за собой дверь. Наконец все стало ясно с убийственной отчетливостью. Люси поняла, что имеет дело с совершенно безумной женщиной, и сильно встревожилась. Что делать? За обедом, не чувствуя вкуса еды, она в задумчивости размышляла, какой шаг предпринять. Мучительно и непостижимо было думать, что Пинки, которая много лет лелеяла свою глупую иллюзию, как ребенок игрушку, утратила ее – и вместе с ней все, что было разумного в ее жизни.

Как ни странно, именно эта любовная фантазия удерживала рассудок Пинки на грани помешательства, но когда ее воздушный замок стал рушиться, она пыталась подпереть его другими иллюзиями, которые уводили ее далеко за пределы здравого смысла. Теперь она, спотыкаясь, бродила, как большое заблудившееся животное, по лабиринту сексуальных желаний.

Пообедав, Люси отодвинула стул и резко встала из-за стола. Чем больше она думала об этом, тем больше раздражалась. Она стала смотреть в окно. И снова ее настроение неожиданно изменилось, и она с горячностью подумала: «Пинки должна… да, должна вернуться к нормальной жизни. Это расстройство ненадолго, душевное равновесие восстановится. В свое время я выведу ее из этого состояния». Люси уговаривала себя, что справится, стоит только захотеть. Более того, обращение за помощью казалось ей равносильно предательству – ведь о болезни компаньонки узнают посторонние люди. С неожиданной решимостью она сказала себе, что еще подождет. Да, подождет, по крайней мере до вечера. Днем она оставит Пинки одну – уединение и покой могут упростить решение этой головоломки.

Когда со стола было убрано, Люси взяла газеты и вечное перо, чтобы ответить на объявления, которые отметила в поезде на обратном пути. Ей всегда требовалось время, чтобы сочинить текст, и сегодня она писала медленнее обычного, тщательно взвешивая каждое слово и выбирая фразы, наиболее точно выражающие ее пригодность для каждого вида деятельности. В каждое письмо Люси вкладывала всю свою энергию, но все же порой ее внимание рассеивалось, и с замершим в руке пером она прислушивалась к звукам, доносившимся из гостиной. Один раз ей показалось, что открылась и захлопнулась дверь, но, кроме этого, она ничего подозрительного не услышала.

Написав письма, Люси запечатала их и наклеила марки, после чего выпрямилась и оценивающе взглянула на плоды своих трудов. Вид аккуратной маленькой стопки удовлетворил ее. Она сказала себе, что самое позднее ко вторнику получит ответы.

– Отправите эти письма, когда пойдете домой, миссис Диккенс? – спросила она у прислуги, когда та вошла в комнату.

– Да, мэм, – ответила миссис Диккенс. Весь день она ходила взад-вперед, в гостиную и обратно, нависая над столом и тайком бросая взгляды на склоненную фигуру Люси. Сейчас, воспользовавшись возможностью, она без обиняков спросила: – С вашего позволения, что вы собираетесь делать… с мисс Хокинг?

Люси подняла голову.

– Немного подождем, – стараясь выглядеть уверенной, произнесла она. – Я ожидаю, что этот… небольшой приступ пройдет.

– А вы не считаете, что надо известить ее друзей? – настаивала прислуга. – У нее где-то есть брат – когда я делала уборку, видела его письма, разбросанные на бюро. – Как бы оправдывая себя, она добавила: – Нельзя было их не заметить.

Люси неодобрительно взглянула на нее: Дик явно в очередной раз превысила круг своих обязанностей.

– Полагаю, вам следует предоставить это мне, – не допускающим возражения тоном отрезала она. – Я все сделаю как надо.

– Но вы не думаете… – начала миссис Диккенс, но смущенно умолкла, а потом робко сказала: – Я бы побоялась остаться с ней наедине ночью – с такой, какая она сейчас. Она меня жутко пугает. По правде сказать, ни за какие деньги не согласилась бы.

– Я не боюсь, миссис Диккенс, – отрывисто произнесла Люси. – Не сомневайтесь. – Она взяла письма и протянула их женщине. – Можете отправить их по дороге домой.

– Да, мэм, – пробормотала Дик и, вытерев большую красную ладонь о передник, скорее из вежливости, чем по необходимости, почтительно приняла письма. – Тогда доброй ночи, мэм. – Она помолчала. – Чай на подносе.

– Доброй ночи.

Миссис Диккенс вышла, и через несколько минут за ней закрылась входная дверь. При щелчке замка Люси поднялась. Она с удовлетворением отметила свою моральную победу над приходящей прислугой. В душе она не очень симпатизировала миссис Диккенс.

Она поспешила в кухню и приготовила чай. Ей казалось, она не приложила достаточно усилий, для того чтобы вывести мисс Хокинг из нынешнего ужасного состояния, и до известной степени упрекала себя в равнодушии. «Я вытащу ее из этого, – сказала она себе уже не первый раз, – да, мне надо ее встряхнуть».

В этом настроении она внесла в гостиную поднос. В конце концов, Пинки всегда была так добра к ней!

– Пора пить чай, – решительно проговорила Люси с порога, – и вы сейчас выпьете чая, нравится вам это или нет.

– Но мне нравится. Кто сказал, что я не люблю чай? – сразу воскликнула мисс Хокинг. – Чайным ароматом веет душистый ветерок!

Она забросила книги и теперь сидела, раскинувшись в большом кресле, с игривым видом раскрывая и закрывая зонтик, принесенный из передней.

– Тогда выпейте, – сказала Люси, поставив поднос на стол и разливая чай. Насколько хватило ее терпения, она не обращала внимания на зонтик, но наконец, протягивая Пинки чашку, вынуждена была попросить: – На время отложите это в сторону, ладно?

– Мне нравится это делать, – немедленно откликнулась та. – Вот почему я оставила книги. Пока не могу разобраться. Это занятие лучше. Оно меня расслабляет! – Пинки продолжала играть с зонтом, но через некоторое время, покосившись на чашку, которую Люси ей предлагала, вдруг отбросила от себя раскрытый зонтик, а затем столь же импульсивно схватила дымящуюся чашку и начала жадно пить. – Это замечательно! – через минуту воскликнула она. – Но я мечтаю спасти свою любовь – вот чего я хочу.