Избранные сочинения в 9 томах. Том 6: Мерседес из Кастилии; Красный корсар

Не дав Уайлдеру времени долго раздумывать, он указал ему на свободный стул и произнес, сделав изрядный глоток:

– Честный Джо Джорам всегда угощает своих приятелей. Мясо у него такое вкусное и нежное, что его можно принять за плавник палтуса. Вы путешествовали по заграницам, приятель? Видели ли вы иностранные земли?

– Очень часто, иначе какой бы я был моряк?

– В таком случае скажите мне, знаете ли вы страну, которая до такой степени изобиловала бы рыбой, мясом, плодами, как эта благородная страна Америка, к которой мы пристали и где, я предполагаю, мы оба родились?

– Ну, видеть полное превосходство во всем – это значит слишком далеко уйти в своей любви к родине, – ответил Уайлдер, с удовольствием придавая другой оборот разговору, чтобы привести в порядок свои мысли и убедиться, что, кроме его собеседника, никого нет и в комнате некому подслушивать. – Вообще-то известно, что Англия превосходит нас во всем этом.

– Откуда это известно? От наших болтунов, которые ничего не понимают. Но я, я, видевший четыре части света, я скажу этим фанфаронам, что они налгали. Мы из колонии, приятель, мы из колонии! И колонии так же дерзко могут претендовать на преимущества в том или этом перед своей матерью-отчизной, как юнга – сказать офицеру, что тот неправ, хотя бы он точно знал, что прав. Я простой бедняк, господин… Как можно обратиться к вашей чести?

– Ко мне?.. Мое имя?.. Гаррис.

– Ну вот, мистер Гаррис, я простой бедняк, а был когда-то вахтенным начальником и ночами на палубе много о чем думал, хотя не так, как священник или адвокат философствуют за жалованье. Жить в колонии – тоска. Здесь человек как бы утрачивает свою гордость, делает все, что хочет хозяин. Ну, плоды, мясо и другую еду, которые нам привозят из страны, о которой мы с вами знаем, – это ладно. А вот солнце, скажите, может король Георг заставить светить на своем острове так, как здесь, на просторах Америки?

– Нет, конечно. Но ты и сам знаешь, и все знают, что английские товары по качеству лучше…

– Да. Колония всегда плавает под ветром страны-матери, и все это делает одна болтовня. Слова, слова. Они могут стравить матросов одной команды, могут превратить вишню в персик, треску – в кита. Все это длинное побережье Америки, со своими ручьями, реками и озерами, заключает в себе неистощимые богатства, которых может хватить всем. Между тем слуги его величества, находящиеся среди нас, говорят нам о своих палтусах, камбале, карпах, как будто Господь создал только этих рыб, а дьявол, не спрашивая Его позволения, вроде пускает всех остальных сквозь пальцы.

Уайлдер обернулся и с удивлением взглянул на старика, который продолжал спокойно есть, как будто говорил самые обыкновенные вещи.

– У тебя больше любви к родному краю, чем к его величеству, – строго сказал молодой моряк.

– А к рыбам я так не отношусь. А правительство – так это веревка, которую человек сам для себя сплетает и…

– И что? – Уайлдер увидел, что тот запнулся.

– Но я думаю, что человек может расплести то, что сплел, если ему больше нечего делать. Я же ничего такого не сказал?

– Ты, кажется, забыл, – начал Уайлдер, – о деле нашем, о полученном задатке?

Старый матрос отодвинул мясо и, скрестив руки на груди, пристально посмотрел на своего собеседника:

– Когда мое имя внесено в корабельный список, – сказал он со спокойным видом, – на меня можно твердо рассчитывать. Я надеюсь, что вы плывете под таким же флагом, друг Гаррис?

– Было бы подло поступить иначе. Но прежде чем посвятить тебя в мои планы и задумки, извини меня за маленькие предосторожности. Надо осмотреть каюту, убедиться, что мы одни.

– Вы не найдете там ничего, кроме женских побрякушек семейства Джо. Запор на двери слабый, загляните сами туда.

Уайлдер открыл дверь и, действительно, не нашел ничего, кроме предметов женского туалета. Он повернулся к старику:

– Ты был один, когда я вошел? – спросил он после минутного размышления. – Никого больше не было?

– Еще Джорам и вы.

– И больше никого?

– Я никого не видел! – ответил старый матрос несколько смущенно.

– Минуту! Ответь на вопрос, кто крикнул «войдите»?

Боб Гудрон быстро вскочил с места, задумался и затем разразился бурным смехом.

– Ха, ха, ха, я понимаю, что вы хотите сказать. Нельзя говорить одинаковым голосом, когда рот набит и когда язык болтается на свободе и ему открыт простор, как кораблю, находящемуся уже сутки в море.

– Так это ты сказал?

– Могу поклясться, – ответил Боб и спокойно уселся на место. – А теперь, друг Гаррис, если вам угодно открыть ваши мысли, я готов вас выслушать.

Уайлдер, по-видимому, не вполне удовлетворился этим объяснением, однако сел на стул и приступил к делу:

– После всего, что ты видел и слышал, друг, мне не надо тебе говорить, что я очень не хочу, чтобы молодая дама, с которой мы разговаривали сегодня утром, и ее спутницы отплыли на «Королевской Каролине». Для наших планов, я думаю, вполне достаточно, чтобы ты был осведомлен, в чем дело; причины, по которым я желаю, чтобы они остались, не имеют никакого отношения к твоему поручению.

– Старого моряка учить не нужно. Я на море провел пятьдесят лет и с небом его не перепутаю.

– Значит, мои причины для тебя не секрет?

– И подзорной трубы не нужно, чтобы понять, когда старики говорят «идите», двое молодых желают остаться на месте.

– Вот ты и ошибаешься: я до вчерашнего дня не видел ту, о ком ты говоришь.

– Я понял, в чем дело. Владельцы «Каролины» не были с вами достаточно вежливы, и вы хотите уплатить им маленький долг признательности.

– Это, может быть, в твоем вкусе, – сурово возразил Уайлдер, – но не для меня. Кроме того, я не знаю ни одного из хозяев и пассажиров этого судна.

– О, о! Я предполагаю, что вы с корабля из гавани и, ненавидя врагов, любите своих друзей. Нужно убедить дам перейти на борт невольничьего корабля.

– Сохрани бог!

– «Сохрани бог!» Хоть я не могу согласиться с вами в том, что вы наговорили о «Королевской Каролине», все заставляет меня думать, что мы одинакового мнения о другом корабле. Я считаю его кораблем прочно построенным, очень пропорциональным, и на нем сам король мог бы путешествовать с полным удовольствием.

– Нисколько не отрицаю этого, но он мне не нравится.

– Ну, я рад. И коль мы дошли до этой темы, мистер Гаррис, я хотел бы сказать несколько слов относительно этого корабля. Я старый морской волк, меня не проведешь. Разве вы не находите чего-то во всем его облике, что делает его непохожим на честное торговое судно? На якорь он стал не так, как положено, и вид у него необычный, а всем понятно, что построен он не для ловли устриц или перевозки скота.