Избранные сочинения в шести томах. Том 3-й

расшвыривал ее горшки и котлы так легко, точно оии были не чугунные, а деревянные. Однако он усердствовал явно без цели. Он ничего не отбирал для собственной на¬ добности и, видно, даже не замечал, что за вещи он так безжалостно портил. Обшарив каждую конуру, оглядев еще раз место, где свалил в кучу детей, крепко связан¬ ных веревками, а затем ударом ноги, точно мяч, подбро¬ сив зачем-то в воздух на полсотни футов одно из ведер Эстер, он вернулся к краю скалы и, заткнув обе ладони за свой пояс из вампумов, стал насвистывать «Кентук- кийских охотников» так старательно, точно ему платили почасно, чтобы он развлекал слушателей музыкой. Так продолжалось, пока Мидлтон, как мы рассказывали, не вывел Инес из шатра и не заставил свой отряд вспомнить о деле. Он подозвал к себе Поля, положив конец его му¬ зыкальным упражнениям, оторвал доктора от изучения его находки и как признанный предводитель отдал при¬ каз готовиться к выступлению. Хлопоты и суматоха, естественно поднявшиеся после такого приказа, не оставляли времени па жалобы и раз¬ думья. Победители были, конечно, заранее подготовлены к успеху своего предприятия, и теперь каждый взял на себя те обязанности, какие лучше всего отвечалд его по¬ ложению и силам. Траппер успел привести терпеливого Азиниуса, мирно пасшегося неподалеку от скалы, и те¬ перь водружал ему на спину сложное сооружение, кото¬ рое доктор Батциус гордо именовал седлом собственного изобретения. Сам натуралист занялся своими папками, гербариями и коллекциями насекомых. Он торопливо таскал их вниз и раскладывал по карманам вышеназван¬ ного хитроумного сооружения, а траппер неизменно вы¬ брасывал их оттуда, едва лишь доктор поворачивался к нему спиной. Поль проворно снес к подножию цитадели всю легкую поклажу, какую заранее собрали для себя Инес и Эллен, а Мидлтон, угрозами и обещаниями убедив связанных детей лежать спокойно и не вырываться, помог женщинам сойти вниз по круче. Времени оставалось мало, Ишмаэла можно было ждать с минуты на минуту, а по¬ тому все приготовления проводились деловито и спешно. Траппер отобрал из собранного те предметы, какие, но его соображениям, были женщинам всего нужнее в пути, и засунул их в те самые карманы седла, из которых столь бесцеремонно выбросил сокровища не подозревавшего о №

том натуралиста, а затем отошел в сторону, предоставив Мидлтону усадить Инес на одно из сидений, прилажен¬ ных на спине осла для нее и для ее спутницы. — Скорее, девочка,— сказал старик, подавая знак Эл¬ лен последовать примеру молодой креолки и с некоторым беспокойством вглядываясь в даль.— Еще немного — и хозяин вернется в лагерь осмотреть свое хозяйство, а не такой он человек, чтобы без спора уступить свою собст¬ венность, каким бы путем он ее ни добыл. — Вы нравы, — сказал Мидлтон,— мы потратили много драгоценного времени и должны торопиться. — Да, да, я так и подумал и сам сказал бы то же, ка¬ питан. Но я помню, как ваш дед в дни его юности и счастья любил глядеть в лицо той, которую он потом взял в жены. Такова природа, такова природа, и разумнее посторо¬ ниться перед естественными чувствами, чем пытаться оста¬ новить их своевольный поток. Эллен подошла, стала подле осла и, схватив Инес за руку, сказала горячо, стараясь подавить душившее ее волнение: — Да благословит вас бог, добрая госпожа! Надеюсь, вы простите и забудете обиды, причиненные вам моим дя¬ дей... Девушка, опечаленная и подавленная, не могла доба¬ вить пи слова и только горько разрыдалась. — Как же так! — вскричал Мидлтон.— Ведь вы го¬ ворили, Инес, что эта великодушная девушка отправится с нами вместе и будет жить у нас до конца своей жизни или хотя бы до тех пор, пока не устроит собственное гнездо. — Да. говорила и надеюсь, что так это и будет. Как могу я думать иначе? Она проявила ко мне в моем горе такое сострадание, такую дружбу! Неужели же она поки¬ нет меня в дин счастья? — Я не могу... не должна,— продолжала Эллен, пре¬ одолев минутную слабость.— Такая уж моя судьба — жить среди этих людей, и я не вправе уйти от них сейчас. Мой дядя, при его образе мыслей... ему и так мое поведение покажется достаточно дурным... Не хочу я, чтобы он счи¬ тал меня еще и предательницей. На свой грубый лад он был добр ко мне в моем сиротстве, и я не могу сбежать от пего тайком в такой час... — Она такая же родственница Ишмаэла-скваттера, 186

как я — епископ! — сказал Цоль и громко кашлянул, точно должен был прочистить горло.— Если старик делал доброе дело, давая ей сегодня кусочек жаркого, а завтра ложку кукурузной каши, так разве же Нел не уплатила ему за все сполна, обучив его дьяволят читать Библию или помогая старой Эстер придать ее тряпкам фасонистый вид? Скажите мне, что у трутня есть жало, и я вам скорее поверю, чем если вы станете уверять, что Эллен Уэйд в долгу перед кем-нибудь из Бушей! — Не в том дело, я ли кому должна или мне должны. У девушки нет ни отца, ни матери, кому о ней позабо¬ титься? Остались у нее только такие родственники, что среди честных людей им не место. Нет, нет, поезжайте, ми¬ лая госпожа, и да благословит вас бог! Мне же лучше оставаться здесь, в пустыне, где никто не видит моего позора. — Ну вот, старый траппер,— возмутился Поль,— как тут поймешь, откуда ветер дует! Ты много видел в жизни и знаешь, что к чему. Так рассуди: разве не в природе вещей, чтобы рой улетал из улья, когда молодь подросла? А раз уж и дети уходят от родителей, так неужели безрод¬ ной сироте... — Тсс!..— перебил его старый философ природы.— Гектор чем-то недоволен. Говори прямо, собака: что там такое, песик, что ты учуял? Старая гончая поднялась с земли и жадно ловила но¬ сом свежий ветер, который по-прежному буйно мел по ирерии. При последних словах своего хозяина она завор¬ чала и оскалилась, точно грозя кому-то остатками своих зубов. Молодой кобелек, отдыхавший после утренней охоты, тоже забеспокоился — как видно, и он что-то учуял; затем оба пса опять задремали, как будто сделали все, что от них требовалось. Траппер взял осла под уздцы и закричал: — Довольно слов, время не ждет! Скваттер с сыновья¬ ми в миле-другой отсюда. Мидлтон совсем забыл об Эллен, думая только об опас¬ ности, угрожавшей сейчас его вновь обретенной жене. И надо ли добавлять, что доктор Батциус тоже не стал ждать особых приглашений, чтобы начать отступление? Следуя указаниям старика, отряд обогнул скалу и под ее прикрытием со всей доступной быстротой двинулся вперед по прерии. 187

Но Поль Ховер не тронулся с места и стоял, угрюмо опершись на ружье. С минуту Эллен не замечала его: она спрятала лицо в ладони, чтобы скрыть от себя свое мнимое одиночество. — Почему вы не бежали? — спросила, всхлипывая, девушка, как только увидела, что она не одна. — Бежать не в моем обычае. — Дядя вот-вот вернется! Л он, вы знаете, вас не по¬ щадит. — Как и его племянница, не так ли? Ну и пускай при¬ ходит: что он мне сделает? Пристукнет меня по черепу, и только! — Поль, Поль! Если вы любите меня, бегите! — Один? Если я так поступлю, разрази меня... — Или вам жизнь не дорога? Бегите! — Мне она не дороже, чем ты! — Поль! — Эллен! Она протянула к нему руки и разразилась новым, еще более бурным потоком слез. Бортник крепко обвил ее стан. Еще секунда, и, увлекая ее за собой, он пустился догонять друзей. Глава XVII Войдите, И в спальне вы лишитесь глаз при виде Горгоны новой. У меня нет слов. Взгляните лучше сами. Шекспир, «Макбет» Ручей, снабжавший семью скваттера водой и питав¬ ший кусты и деревья, что росли у подножия скалы, брал начало неподалеку от нее, в роще канадского тополя, пе¬ ревитого диким виноградом. Сюда и направился траппер, потому что только здесь можно было найти убежище в этот трудный час. Напомним, что старику его предусмот¬ рительность, в силу долгого опыта превращавшаяся при внезапной опасности чуть ли не в инстинкт, подсказала избрать именно это направление, так как теперь между ним и партией охотников стояла гора. Под ее защитой он успел вовремя достичь рощицы. Поль Ховер тоже подо¬ 188

спел с еле дышавшей Эллеп и нырнул с нею в чащу в ту самую минуту, когда Ишмаэл, как читатель уже видел, поднялся на вершину утеса и, точно очумелый, застыл на месте, глядя то на раскиданную утварь, то на детей, кото¬ рые лежали, связанные, с кляпом во рту, под навесом из березовой коры, куда свалил их в кучу предусмотритель¬ ный бортник. С высоты, на которой стоял теперь скваттер, пуля из длинноствольного ружья легко могла бы настиг¬ нуть беглецов, учинивших это злое дело, когда бы они не укрылись в кустах. Траппер заговорил первым, как человек, па чье разу¬ мение и опытность они все твердо положились. Он пере¬ считал взглядом собравшихся вокруг пего, проверяя, все ли на месте, и сказал: — Эге, природа, она природа и есть, и, конечно, взяла свое! — Он с улыбкой одобрения кивнул в сторону ликую¬ щего Поля.— Я так и думал, что тем, кто встречался так часто в дождь и в вёдро, в ясную ночь и в туманную, бу¬ дет нелегко расстаться, да еще не примирившись. Но не время для разговоров, пора приниматься за дело. Скоро Суш с семьей отправятся на розыски, и уж если они на¬ падут на наш след — а они, конечно, нападут на него и заставят нас потягаться с ними,— то спор разрешат только ружья — не дай того бог!.. Капитан, можете вы от¬ вести нас туда, где мы встретим один из ваших отрядов? Скваттер и его великаны сыновья будут храбро драться, или я ничего не смыслю в воинственном нраве. — Место нашей встречи лежит за много миль отсюда, на берегах Платта. — Плохо дело! Если уж дойдет до драки, то в бой хо¬ рошо вступать, когда силы равны. Но впору ли человеку на краю могилы слушать голос разгоряченной крови! Все же послушайте, что скажет седой старик, а там, если кто из вас может подсказать более разумный выход, мы по¬ следуем его советам и забудем сказанное мною. Эта за¬ росль тянется от подошвы скалы вниз по косогору на добрую милю — и не к поселениям, а на запад. — Довольно, довольно слов,— перебил Мидлтон, не со¬ бираясь ждать, пока рассудительный траппер доведет до конца свое обстоятельное разъяснение,— время слишком дорого! Траппер знаком показал, что согласен, и, свернув со своего пути, он повел Азинуса по зыбкому кочкарнику и 189

вскоре выбрался на твердую землю у его противного конца, оставив болото между собою и лагерем скваттера. — Если старый Ишмаэл наткнется на эту проезжую дорогу,— заметил Поль, оглядывая широкую полосу сле¬ дов, которая тянулась за ними,— ему не понадобится ука¬ зательного знака, чтоб увидеть, куда идти. Но пусть он только сунется сюда! Я знаю, старый бродяга был бы рад примешать к своей крови другую, почестнее, по, если кто- нибудь из его семи сыновей станет мужем моей... — Молчите, Поль, молчите! — прошептала в испуге девушка и теснее прильнула к нему.— Вас могут услы¬ шать! Бортник замолк; однако, пока они шли вдоль ручья, он по-прежнему то и дело бросал через плечо угрюмый взгляд, красноречиво говоривший о его воинственном на¬ строении. Каждый ушел в свои мысли, и прошло всего лишь несколько мшгут, когда отряд поднялся вверх по холму и, не задерживаясь ни на миг, начал спуск по его другому склону. Теперь им уже не грозила опасность, что сыновья скваттера увидят их прежде, чем нападут па след. Под прикрытием холма старик свернул в сторону, чтобы тем верней избежать преследования, как меняет корабль свой курс в темноте и тумане, чтобы обмануть бдитель¬ ность врага. Два часа они шли безостановочно и быстро в обход скалы и, сделав половину крута, пришли к точке, диамет¬ рально противоположной той, на которую взяли направле¬ ние в начале своего побега. Большинство отряда не пред¬ ставляло себе, где они находятся, как несведущий пасса¬ жир не знает положения судна среди океана; но старик шел вперед и вперед, делая повороты и вступая в ложбины с твердой уверенностью, и спутники без боязни следовали за ним, доверившись опытности проводника. Собака трап¬ пера, останавливаясь временами, чтобы заглянуть ему в глаза, бежала всю дорогу впереди так же уверенно, как ее хозяин, как будто, превосходно понимая друг друга, они заранее условились о выборе дороги. Но, когда прошли эти два часа, собака вдруг остановилась среди прерии, села на задние лапы, потянула воздух и начала тихо и жалобно повизгивать. — Да, Гектор, да, мне место знакомо, и я недаром за¬ помнил его! — Старик стал подле своего испуганного спутника и выждал, пока не подошли остальные, — Перед 190

нами чаща кустарника,— продолжал он, указывая впе¬ ред.— Здесь мы можем стать на стоянку, и, просиди мы тут хоть до той поры, когда эти голые поля зарастут вы¬ сокими деревьями, ни сам скваттер и никто из его родни не потревожат нас. — Это то самое место, где лежал мертвец! — восклик¬ нул Мидлтон, оглядевшись вокруг, п взгляд его показал, как неприятно ему это воспоминание. — То самое, да! Однако надо еще посмотреть, похо¬ ронили ли мертвого его родные. Собака узнала запах, по ее как будто что-то сбило с толку. Так что придется тебе, друг бортник, пойти посмотреть, а я тем временем послежу, чтобы собаки не выдали нас слишком громким визгом. — Мне? — воскликнул Поль и запустил пальцы в свои косматые кудри, как будто считая нужным поразмыслить, перед тем как отважиться на такое страшное дело.— Вот что, старый траппер, я не раз стоял в тоненькой полотня¬ ной рубашке в самой гуще роя, потерявшего матку, и, бы¬ вало, глазом не моргну, а уж поверь мне, кто способен на такое, тот не побоится ни одного из живых сыновей бродяги Ишмаэла. Но возиться с костями мертвеца — это занятие не по мне; благодарю за доверие, как говорит у нас в Кентукки человек, когда его выбирают в капральт, и позвольте мне отклонить эту честь. Старик перевел разочарованный взгляд на Мидлтона, но тот был занят своей Инес и не заметил его затрудне¬ ния, которое, однако, сразу разрешилось благодаря вме¬ шательству человека, казалось бы наименее способного проявить такую стойкость духа. На протяжении всего пути доктор Батциус, как ни странно, превосходил своих товарищей необыкновенным усердием в достижении намеченной цели. В самом деле, рвение его было так горячо, что он, казалось, забыл все прежние свои наклонности. Почтенный натуралист при¬ надлежал к того рода исследователям, которых никак не выбрал бы в попутчики человек, имеющий основапие торо¬ питься. Ни один камень, ни одип куст, ни одна былинка на пути не ускользнет от их внимательных глаз, и, греми тут гром, разразись тут ливень, ничто не отвлечет их, ко¬ гда оии погрузятся в раздумье среди своих изысканий. Но совсем иначе повел себя ученик Линпея в те трудные часы, когда пред судом его разума неразрешенным стоял вопрос, не будут ли склонны могучие отпрыски Буша оспаривать 191

его право свободно путешествовать по прерии. Самая чи¬ стокровная, превосходно обученная гончая, видя перед со¬ бою дичь, не могла бы так неуклонно бежать вперед, устремив глаза в одну точку, как бежал доктор по своей дуговидной тропе. Может быть, он проявил бы меньше твердости, если бы знал, что траппер хитрости ради повел их в обход цитадели Ишмаэла. Но, к счастью, у натуралпста создалось успокоительное впечатление, что с каждой пядью земли, пройденной ими по прерии, на ту же пядь увеличивалось расстояние между его собственной особой и ненавистной скалой. Правда, он испытал потрясе¬ ние в тот миг, когда обнаружил свою ошибку; но тем не менее сейчас он добровольно вызвался войти в чащу, где, как можно было думать, все еще лежало тело убитого Эйзы. Возможно, он потому и поспешил проявить в этом случае храбрость, что втайне опасался, как бы его чрез¬ мерное усердие во время отступления не было ложно истолковано. И не подлежит сомнению, что, каково бы ни было его отношение к опасностям, грозящим от жи¬ вых, его познания и образ его мыслей ставили его выше предрассудков, будто мертвецы могут причинять вред живым. — Если нужно исполнить задачу, где требуется пол¬ ное владение нервной системой,— сказал ученый муж, Цриняв несколько надменный вид,— то перед вами впол¬ не подходящий для этого человек: дайте должные ука¬ зания его уму, а на его телесные силы вы можете поло¬ житься. — Любит же человек говорить притчами! — проворчал простодушный траппер.— Но, сдается мне, в его словах скрыто всегда какое-то значение, хотя выискать в этих речах каплю здравого смысла так же трудно, как увидеть трех орлов па одном дереве. Будет благоразумно, друг,— добавил он,— укрыться в этих зарослях на случай, если сыновья скваттера идут по нашему следу; а между тем, как вы знаете, есть причина опасаться, что там, в чаще, можно наткнуться на зрелище, которое напугает женщин. Вот я и спрашиваю: настолько ли вы мужчина, чтобы не попятиться перед покойником, или же мне придется пойти туда самому, а собаки пускай подымают лай? Вы видите, кобелек так и рвется вперед и уже разинул пасть. — Настолько ли я мужчина?! Почтенный траппер, наше с вами знакомство слишком недавнего происхожде- 192

пия, иначе вы не задавали бы вопросов, которые могут привести к жаркому спору между нами. Настолько ли я мужчина! Я притязаю на принадлежность к классу mammalia — то есть млекопитающих, к отряду приматов, к роду homo! Таковы мои физические атрибуты; что ка¬ сается моих моральных свойств, об этом пусть судит по¬ томство, мне же надлежит хранить молчание. — Не знаю, что за лекарство «трибута», но па мой суд от всех ваших снадобий ни здоровья, ни сытости! А вот от морали еще не бывало вреда ни одному живому человеку, привык ли он жить в лесах или среди дымящих труб и застекленных окон. Нас-то с вами, друг, разделяют только два или три трудных слова. Я и сам держусь того мио¬ пия, что привычка и свобода научат нас лучше понимать друг друга и мы станем, в общем, одинаково судить о родо человеческом и о жизни... Тихо, Гектор, тихо. Чем ты пе- доволен, песик? Не привык к запаху человеческой крови? Удостоив философа природы благосклонно-сострада¬ тельной улыбкой, доктор, чтобы при ответе меньше напря¬ гать голос, а жестам и позе придать больше величия и свободы, снова выступил на два шага из чащи, куда его уже завел избыток мужества. — Homo есть homo,— сказал он, простирая, для вящей убедительности руку.— Что касается животных функций организхма, то в них неизменно наличествуют гармония, порядок, соразмерность, объединяющие в одно целое весь род, или genus; но на этом сходство кончается. В силу своего невежества человек может деградировать настолько, что займет место у самой черты, отделяющей его от живот¬ ного; и, напротив, познание может возвысить его до сбли¬ жения с великим Творящим духом; скажу больше: если бы ему были даны достаточный срок и возможность, кто знает, не овладел яи бы он всей совокупностью знаний и, следственно, не стал ли бы равен самому Движущему на¬ чалу? Старик долго стоял в глубоком раздумье, опершись на ружье; потом покачал головой и ответил с той прирожден¬ ной твердостью, перед которой жалкой показалась напу¬ скная внушительность его противника: — Это все от гордыни! Я прожил на земле восемь де¬ сятков лет и все эти годы видел, как растут и умирают деревья. И все же я не знаю, почему раскрывае+ся под лет¬ ним солнцем, почка и почему опадает лист, когда его 193

схватит морозом. Ученость, сколько ни хвалися ею чело¬ век, ничтожна в глазах вседержителя, который в скорби смотрит с облаков на гордость и суетность своих созда¬ ний. Вот вы думаете, что так это легко подняться на ме¬ сто всевышнего судьи! Ну, а можете вы мне что-нибудь рассказать о начале и о конце? Вы, знаток по части болез¬ ней и лекарств, можете вы мне сказать, что есть жизнь и что такое смерть? Почему орел живет так долго и по¬ чему бабочке отпущен такой короткий срок? Скажите мне совсем простую вещь: почему собака беспокоится, когда вы, хотя и провели все свои дни, уткнувшись в книги, не видите причин для беспокойства? Доктор, несколько смущенный достойным видом ста¬ рика и силой его слов, перевел дух, как борец, только что освободившийся от мертвой хватки противника, и, спеша воспользоваться паузой в его речи, провозгласил: — В собаке говорит инстинкт. — А что это за особый дар — инстинкт? — Низшая ступень разума. Своего рода таинственное сочетание мысли и материи. — А что такое, по-вашему, мысль? — Достопочтенный венатор, такая манера вести спор делает невозможным какие бы то ни было определе¬ ния, и она, смею вас уверить, не допускается ни одной школой. — Если так, то ваши школы похитрее, чем я думал до сих пор: ведь при такой манере легче всего показать всю их тщету,— возразил траппер, сразу обрывая диспут, едва лишь доктор вошел во вкус. Нагнувшись к своей собаке, он принялся играть ее ушами, чтобы успокоить ее тревогу.— Не дури, Гектор, что ты ведешь себя как необу¬ ченный щенок? Ты же у меня разумный пес! Ты всему научился на собственном тяжком опыте, а не бегая, уткнувшись носом в след других собак, как мальчишка в поселениях идет по тропе, указанной школьным учителем, правильна она или неправильна... Так как же, приятель, раз вы так много можете, способны вы заглянуть в чащу? Или мне идти туда самому? Доктор опять напустил на себя решительный вид и без дальнейших разговоров снова, как его просили, углубился в чащу. Собаки до сих пор слушались уговоров старика и пе поднимали лая, а только время от времени тихо ску¬ лили. Но, когда они увидели, что естествоиспытатель т

пошел вперед, молодой кобель, как его ни удерживали, со¬ рвался с места и быстро обежал круг, обнюхивая землю; потом стал рядом со старым Гектором и громко завыл. — Скваттер со своими оставил на земле крепкий за¬ пах.— Он стоял и смотрел, ожидая, что ученый разведчик подаст знак следовать за собой.— Может, этот грамотей хоть чему-то научился в школе п не забудет, по какому делу послан. Доктор Батциус ужо исчез в кустах, и траппер начал выказывать признаки нетерпения, когда увидел, что на¬ туралист, пятясь, возвращается из чащи, не отводя заво¬ роженных глаз от места, только что покинутого им. — Доктор совсем ошалел: наскочил, должно быть, па какую-то нечисть! — сказал, отпуская Гектора, старик и подошел к натуралисту, который, казалось, ничего не ви¬ дел и не слышал.— Что там такое, приятель? Уж не от¬ крылась ли вам новая страница в книге мудрости? — Василиск! — пробормотал доктор, и каждая черта его искаженного лица выразила смятение.— Животное из отряда серпенс, то есть змей. Я полагал до сих пор по его атрибутам, что оно принадлежит к области легенд, по, как видно, творческая сила природы не слабее человече¬ ской фантазии. — Ну и что такого! В прериях все змеи безобидные; разве что гремучая, если ее раздразнить, может иногда броситься па человека, но и она, прежде чем пустить в ход свои ядовитые зубы, сперва погремит хвостом. Господи, как смиряет гордыню страх! Взять хоть этого ученого: он обычно так и сыплет длинными словами, которые у про¬ стого человека пе уместились бы во рту, а сейчас он сам не свой, и голос стал у него пронзительным, как свист козодоя. Мужайся! Что там еще, приятель?.. Ну что? — Чудовище! Лузус натурэ! Диво, которое природе вздумалось создать в доказательство своего могущества! Никогда раньше мне не приходилось наблюдать такого смешения ее законов или видеть особь, которая бы так ре¬ шительно опровергала своим существованием установлен¬ ное разделение на отряды и семейства. Я должен записать, как оно выглядит...— Доктор шарил уже по карманам, ища свои записи, но руки его дрожали и не слушались.— Пока есть время и возможность это сделать... Глаза — завораживающие; окраска — переливчатая, много¬ цветная, интенсивная... 195