Избранные стихи
Шрифт:
Разорви приговор, не карай меня в гневе, господь!
Если стала ему, моему господину, немилой,
Если жертвой мне быть повелела судьба,
Пусть умру я, твоя, Всемогущий, раба,
Только сына-малютку помилуй».
Как мечом, препоясалась ветром она
И пылающим гневом пустыни,
И тоскует, и молит, и плачет одна.
Капли слез собирая в кувшине.
И, склонясь над бездомным, гонимым бедой,
Напоила младенца соленой водой.
2
Облачился в колючки, вознес в небосвод
Солнце
Так Кедар [23] по пустыне Бер-Шева идет,
И вода высыхает в кувшине.
Не сумей он собрать урожая дары,
И от жажды сгорают Кедара шатры.
Жажда мучает всех — и овец и людей,
Тщетно к богу молитва стремится.
Им с рождения мира до нынешних дней
Суждено от безводья томиться.
23
Кедар – общее название арабских племен в Библии.
Видно, так начертал им творец:
Жажда губит людей и овец.
3
Кто же в сердце пустыни врезает свой путь,
Кто в иссохшем копается чреве?
Кто о сталь разбивает могучую грудь,
Чтоб открылись колодцы в Негеве?
Кто, трудясь, не щадит ни здоровья, ни сил?
Это брат Исаак, — посмотри, Исмаил!
Кто кричит твоей матери: «Слышишь? Ответь!
(Как беснуется ветер пустыни!)
Чтобы сын твой не мог под кустом умереть,
Воду, воду несу я в кувшине.
Встань, о мать, и ступай, свою жажду забыв,
Ибо брат мой напьется и будет он жив».
— То зовет Исаак, — догадалась она,
И воспрянула мать Исмаила,
Напоила младенца и, веры полна,
Благодарно творца восхвалила:
«Славен бог, избавляющий нас от беды,
Утвердивший наш братский союз у воды, —
Да святится вовек его сила».
1947
Перевод В. Левика
ИЕРУСАЛИМСКИЙ ВЕЧЕР
Было тихо. Только горы,
Оцепив старинный страх,
Стерегли кремневый город,
Захлебнувшийся в ветрах.
В неожиданную темень,
Отпылав, плыла одна
Окровавленная тема
Умирающего дня.
Стыли церкви, минареты,
Вился шелк бород и пейс.
Шла, одетая в запреты,
Фанатическая спесь.
И на зубчатые башни,
На могилы всех богов
Домино прискальной пашни
Набегало из лугов.
А навстречу, пуст и ломок,
Под ажуром пелены
Стеариновый обломок
Новорожденной луны.
Древний город — он расколот!
В пальцах тропок и путей
Был зажат лиловый холод
Злоумышленных
затей.Ливень хлесткий, ливень колкий
Взбудоражил грани зон:
Иглы пуль, смертей осколки
Растерзали в клочья сон.
Счет могилами оплачен.
Стало тихо. Спит Салим,
Спит Моисей, и, в небо плача,
Стонет Иерусалим...
1948
Перевод автора
КЛЯТВА
На крови эта клятва из клятв
Прорастает корнями в подполье,
Эту капельку гнева хранят
Бедняки пуще хлеба и соли.
И ее в изголовье кладет,
Как мечту о свободе, народ.
Всех смертей эта клятва сильней,
Ибо правда всей жизни за нею.
А с высот черных виселиц ей
Суждено стать семижды слышнее.
На борьбу эта клятва зовет:
«Мы вернемся, ты слышишь, народ!
Когда в праведном гневе своем
Ты раздуешь мятежное пламя, —
Мы на страх палачам понесем
Нашей кровью горящее знамя.
Наша клятва вовек не умрет,
Нашу правду подхватит народ!»
Широко твое небо, Багдад,
Только рабство — небес твоих шире.
Нет, не клятва звучит, а набат
Против зла и насилия в мире.
Ей придет поклониться народ,
Ибо клятва убитых живей!
1949
Перевод Г. Семенова
ТВОЙ ПУТЬ
О закаленная в страданьях и борьбе!
Из глухоты темниц, из мрака подземелий,
Огнем палимая, но верная себе,
Ты пробиваешь путь к своей заветной цели.
Такого нет бича, что бы тебя не сек,
И по глазам тебя слепая ложь хлестала, —
Но знаменем твоим всегда был Человек,
И в стиснутых зубах светильник ты сжимала!
Сквозь муки ты несла улыбки бледный свет,
Ты шла на каторгу, сияя чистотою,
Был непоколебим извечный твой обет:
Не преклонять колен, а умереть — так стоя!
Как лихорадило тебя во мгле болот!
Копала землю ты, сады в песках растила.
Как ты жалела свой обманутый народ,
Мятежная в борьбе, ты родину любила!
Прижатая к стене, в подполье ты ушла,
Тебе зажали рот, но ты не онемела.