Избранные стихи

Ты по строительным лесам

Взбегаешь, быстрая, живая.

Тебя провижу я в цвету,

В расцвете дружбы и богатства:

Осуществленную мечту —

Народов равенство и братство.

Тебя провижу я в цвету,

В расцвете дружбы и богатства.

* * *

В твою я бронзу, осень, колочу!

Исходит ветер песнью нелюдскою.

Ночь жаждет гибели, надобно палачу.

Ты придержи пока зарю рукою.

Я должен этой родине сказать,

Что если даже с нею не полажу,

Я буду также биться и дерзать

И должен за нее стоять на страже.

А если будет так, что слягу под

Одной из скал, совсем теряя силу,

Я памятник из камня всех свобод

Себе воздвигну над могилой.

И пусть запечатлеется навек

Начертанное коротко и строго:

«Жил в Ханаане тихий человек,

Однажды ночью поразивший бога,

За то что бог застлал ему дорогу».

1931

Перевод Д. Самойлова

ЧУЖОЙ

Я не пел «аллилуйя» и «Как хороши» [9] ,

Мои песни не лгут, не лукавят,

И пусть хором

Другие поэты в тиши

Твой навоз воспевают и славят.

Ты молитв у пустого все ждешь алтаря,

Но колючих стихов моих ношу,

Как терновый венец свой, рукой бунтаря

9

Начальные стихи библейского гимна «Как хороши твои шатры, Иаков».

Я в лицо желтой родины брошу!

А когда бредовую горячность лица

Охладит тебе стих мой жестокий,

То припомнишь ты образ изгоя-певца,

Что парил в твоем небе высоко.

Вспомнишь, как он с голодной улыбкой без сил

По дорогам бродил, словно Каин,

Как лиловое пекло хамсина гасил

Красной влагою лоз у окраин.

Как пылал он и видел в кровавом вине

Отраженья волнений душевных

И на плешь головы твоей градом камней

Низвергал вдруг лавину слов гневных.

Невзлюбил он

Завалы глухой тишины

На долинах страны безотрадной,

Злое солнце,

Что тело земли с вышины

Не ласкало, а жгло беспощадно.

Да, ты вспомнишь поэта, пусть был он суров

И стихам его ты не внимала,

Но рычал его стих, как медвежий рев,

И рыдал, словно плач шакала.

На бесплодных песках не растет урожай,

Об отмщении ты не забудешь,

Но о нем, о мятежном, разграбленный край,

Зерна слов собирать долго будешь.

Уцелеет в пустыне, в пылающей мгле,

Лишь колючая песнь — укоризна

Чужака, — у него на отцовской земле,

Как корабль, затонула Отчизна!

1932

Перевод М. Зенкевича

СВЯТАЯ БЛУДНИЦА (Иерусалимиада)

Жрец ночи зажег в небе звездный узор,

Луне приказал нам устроить свиданье.

Пришла ты, овеяна запахом гор,

Гляделки твои источали сиянье.

Твой взгляд похотливый я встретил в упор,

Сказал: «Я не тот, с кем разделишь желанье...»

Отринув, взметнула кресты, как персты,

В тоске растрясла животы минаретов:

«Что, отрок, стыдишься моей наготы?

Уходишь, блаженства со мной не отведав?

Взойдем на Цофим [10] , я желаю, чтоб ты

10

Цофим – гора близ Иерусалима.

Овеян был святостью божьей и светом!

Нет, под фонарем

Ты не встретишь любовь!

Продажная тварь не пойдет за тобою.

Моих переулков грязища и вонь

Поспешною вымощена любовью.

И в келью блудницы — ты, светлый судьбой! —

Не влезешь с огромной своей головою.

Приблизь!

Обними меня!

Рядом приляг!

Ночь нас заждалась. Мы с тобой будем вместе!

Познай меня!..

Сирию всю и Ирак

С Египтом обшаришь — не встретишь чудесней!

На арфах веков и на бубнах-ветрах

Дуэт нашей страсти вспарит песнью песней!

Но хмур ты. Унынье во взгляде твоем.

А сколько любивших меня исступленно,

Обжегшихся плотью моей, как огнем,

Бегущих за мною со времени оно?!

Пронзи ж меня страсти тяжелым копьем —

Святыню Давида, меня, дщерь Сиона [11] !»

Оставь. Надоело. Давай помолчим.

Уж ты так скромна, что лишилась рассудка.

И что ты нашла в этой тусклой ночи?

Я — суженый твой? Не по мне эта шутка.

11

Святыня Давида, дщерь Сиона – библейские синонимы Иерусалима.