Избранный. Интервью с легендарными современниками
Шрифт:
Карина Сарсенова
– Если у грудного ребёнка проблемы с животиком, кишечные колики, сильный дисбактериоз, то можно в каком-нибудь научном институте сдать его кал на анализы и вылечить? С помощью тех же подходящих ему пробиотиков…
Валерий Даниленко
– Конечно. На сегодняшний день это уже стандарт. Практически везде, и в Казахстане, и в России, и в мире, при рождении ребёнка сразу же определяют его композицию микробиоты. Это нужно делать раз в несколько месяцев на первом году жизни. И дают компенсирующие препараты, те, которые восстанавливают микробиоту или создают её, наполняют. Надо учитывать, что те пробиотики, которые мы используем сейчас, созданы на основе
Карина Сарсенова
– Человек как эволюционный вид проходил через разные стадии развития – от первобытного человека до современного гомо сапиенса. А как в этом участвовали микробы?
Валерий Даниленко
– В последние десятилетия в научной литературе обсуждается проблема коэволюции бактерий и млекопитающих, в том числе бактерий и человека, и отмечается значительная роль бактерий в совместной эволюции с высшими организмами млекопитающих. Но, по-видимому, она очень даже существенна. Вы упоминали Фридриха Энгельса, был такой немецкий учёный, который говорил о причинах, создавших человека. И одна из них – умение разводить огонь. Мне кажется, что умение использовать огонь для приготовления пищи привело к тому, что человек начал использовать другую пищу, не только растительную, но и животную, и благодаря этому в его кишечнике начали развиваться бактерии, несущие другие гены. Возможно, что эта группа бактерий, мы пытаемся их найти, и привела к тому, что при взаимодействии с мозгом и центральной нервной системой мозг стал программироваться иначе. Я уже упомянул, что бактерии определяют наш аппетит, определяют наше поведение. То есть они обладают набором определённых генов и всех элементов, которые характерны для центральной системы. Один наш известный учёный, биохимик, спросил, когда я сказал, что есть такая наука – нейроэндокринология, микробная нейроэндокринология: а разве у бактерий есть мозг? У бактерии мозга нет, но совокупности бактерий представляют собой некий виртуальный мозг. Возникает вопрос: если это действительно наш древний второй мозг, если он так важен, то функционирование и наше поведение, интеллектуальные способности можно как-то улучшить, по крайней мере не взрослого человека, уже сложившегося, а ребёнка.
Карина Сарсенова
– Давайте, Валерий Николаевич, поговорим с Вами о такой серьёзной проблеме человечества, как туберкулёз. Ведь его, как известно, вызывает туберкулёзная палочка, правильно? Вы занимаетесь разработкой лекарств, антибиотиков против туберкулёза. И это очень интересная болезнь. Я знаю, что она может быть скрытой, у большинства людей так и происходит. Мы, наверное, почти все инфицированы. Опасно ли это?
Валерий Даниленко
– Это действительно так. Я хочу подтвердить, что можно выделить два основных направления работы той команды людей, которую я возглавляю. Это микробиота, в широком плане – микробная экология и создание соответствующих лекарств, второе – туберкулёз. Почему я выбрал для изучения именно эту болезнь? Мы начинали и занимались созданием препаратов – противораковых, противоинфекционных, против других возбудителей. Есть особенность туберкулёзной палочки по сравнению с большинством других возбудителей
пневмонии, стафилококковых инфекций и многих инфекционных заболеваний. Помимо того, что люди болеют туберкулёзом, а таких случаев, к сожалению, на постсоветском пространстве достаточно много – только за последние год-два нам удалось снизить рост численности заболевающих, помимо этого, примерно 30–33 % всего населения мира инфицировано микробактериями туберкулезис и является носителями с детства и до конца жизни. Только часть из них в стрессовых условиях, условиях нестандартных способна заболевать. Они из латентного переходят в активное состояние, люди заболевают при контакте. Я не говорю – при контакте с больными открытой формой туберкулёза, когда при попадании бактерий в больших количествах через дыхательные пути воздушно-капельным методом происходит инфицирование, если у нас ослаблена иммунная система. Но меня заинтересовало то, что примерно 60 % населения в России являются носителями свободной формы.Карина Сарсенова
– Большие цифры.
Валерий Даниленко
– Да, большие цифры. В Соединённых Штатах я работаю с американскими учёными, в консорциуме принимает участие и Тайвань, ЮАР, Швеция и так далее.
Карина Сарсенова
– А как обстоят дела в Казахстане?
Валерий Даниленко
– В Казахстане с этим такая же большая проблема, как и в России.
Карина Сарсенова
– Почему? Туберкулёзная палочка уже устойчива к антибиотикам?
Валерий Даниленко
– С одной стороны, да, опасность, которая продолжает расти и которая понятна всем медикам во всём мире, это множественная широкая лекарственная устойчивость. И даже есть устойчивость ко всем антибиотикам, когда человека невозможно излечить. Когда человека при заболевании туберкулёзом лечат в течение от полугода до двух лет, применяют до шести разных антибиотиков. И когда возникает устойчивость к трём-пяти антибиотикам, это тяжёлый случай, сложно излечить. Вторая проблема – изменение иммунного статуса популяции людей, иммуннодефицит. Я сейчас не говорю о ВИЧ-инфицированных. Возникают мутантные формы туберкулёза, учёные обнаружили мутации по четырём генам. При таком полном отсутствии иммунитета человек умирает. Туберкулёз – одна из основных причин смерти ВИЧ-инфицированных. Эти мутации устойчивы ко многим антибиотикам. Мы с учёными из ЮАР планируем совместный проект по решению возникшей проблемы. Все мы знаем китайскую линию бейджинг, но появилась и в России появилась своя – Вноль, обладающая наибольшей трансмиссивностью. Буквально недавно мы обнаружили новую сублинию, которая, по-видимому, преимущественно развивается у людей с пониженным иммунитетом. И речь идёт не только о ВИЧ, пониженный иммунитет может быть у диабетика второго типа, у больного гепатитом, у людей, живущих на севере, в экстремальных условиях. Такие штаммы мы обнаружили на основе секвенирования ДНК. Есть они в Швеции, Беларуси, Молдавии, России. Примерно 5 % уже существует таких новых эпидемиологически опасных и устойчивых к антибиотикам. Конечно, это проблема социальная, требующая комплексных решений в лечении туберкулёза. Все эти гибридные войны – устойчивость к антибиотикам, изменённая патогенность под влиянием факторов снижения иммунитета, персистенция и прочее – особенно опасны для детей. Если люди старшего поколения являются носителями классических, относительно знакомых форм туберкулёза, то теперь появились новые, адаптированные к пониженному иммунитету. И ребёнок при рождении инфицируется, у него развивается новая форма, и при последующем стрессе этот клон с новыми мутациями приведёт к изменённой болезни. Врачи должны быть готовы к этому. Насколько я понимаю, проблема детского туберкулёза в России есть, и это сложная проблема.
Конец ознакомительного фрагмента.