Избыток целей

И они попрощались. Якушев отправился на дачу, Андрей вернулся в номер. Ему так и не удалось заснуть – нахлынули мысли, сомнения, новые идеи, и отогнали сон.

Римме хоть и было прямо указано на то, что шестая больница является корпоративным клиентом, но она включила последний платеж в свой план и теперь ждет 2 % с суммы три миллиона рублей. Еще один черт, менеджер отдела продаж, однажды побывавший в этой больнице (находился в Казани и его попросили просто передать документы), тоже вдруг посчитал этого клиента своим, и тоже засчитал себе три миллиона. Римма как руководитель подмахнула ему подпись, и теперь еще требует дополнительно 0,5 % от этих трех миллионов (по договоренности она получала 2 % с перечислений своих клиентов, плюс 0,5 % с продаж всего отдела). Тут явная предвзятость взята, и конечно же никто ничего не получит, может быть, небольшой бонус, но Андрей устал бороться с постоянными поползновениями своих сотрудников ободрать фирму. Дня не проходило без выяснений таких моментов. С самого начала границы были очерчены, и дано указание – нарабатывать своих клиентов. Но менеджеры, козыряя своими Совинкомовскими визитками, упорно лезли туда, куда не просят. Или, провернув одну-две крупные сделки, резко растопыривали пальцы, теряли тонус, и требовали повышение оклада и разные привилегии. Так, например, один, по фамилии Елдянский, не особенно выделявшийся своими результатами, добился от казанской больницы, с которой раньше не работали, перечислений на сумму около 600 тысяч рублей. Ему не удалось повторить свой подвиг, но он возомнил себя непонятно кем, и стал требовать, чтобы его назначили «старшим менеджером», вывели из-под контроля руководителя отдела продаж, и много чего еще.

Это был довольно неумный и болтливый хлыщ. Приняли его по протекции (жена – подруга Мариам, жены Андрея), сам он – сын главврача районной больницы, работал там заведующим отделением гинекологии, но в один из дней поскандалил с отцом и в пять минут уволился.

– Я прямой как шпала – всегда говорю то что думаю, – утверждал он на собеседовании.

Это оказалось правдой – у него отсутствовал барьер между языком и мозгами. На Совинкоме его прозвали «доктор-пиздогляд» (по профессии он был гинекологом). Сам деревенский, Елдянский часто ездил в область, и в одной из районных больниц ему удалось войти в тесный контакт с зав. аптекой, отвечавшей за закупки. Об этом тесном контакте с женщиной, которая ему в матери годится, он растрезвонил по всему офису, хвастаясь, что теперь эта больница закупает только у него (суммы смехотворные – не более 50,000 рублей в месяц). Причем рассказывал всем – даже девушкам, к которым подбивал клинья, и тем, кто знал его жену.

Его уволили, когда он начал рассказывать казанские истории про Андрея, выставляя шефа порочным бабником. Это было чересчур. Андрей просто прибегнул к испытанному приему – предложил взять отпуск, погулять, отдохнуть, съездить в район, навестить милую. Из таких отпусков никто не возвращался, и знающие сотрудники боялись слово «отпуск» как огня.

Ирина Кондукова, трудоустроенная офис-менеджером, своими активными действиями подбиралась к должности заместителя директора; и она настаивала на том, чтобы не только казанскую больницу номер шесть, но и других клиентов (ОКБ, центральный роддом, онкодиспансер, и так далее), оборот которых выше двухсот тысяч рублей в месяц, вывести из ведения отдела продаж, и передать их менеджерам, которые бы находились на твердом окладе. Эти клиенты уже прибиты, и они никуда не денутся, поэтому сотрудники, которые их обслуживают, сильно преувеличивают свое значение в деле удержания этих потребителей в лоне Совинкома.

А от сотрудников с завышенной самооценкой один только вред – они имеют обыкновение создавать свои конторы и переманивать клиентов.

Субботнее утро, когда не удалось заснуть, выдалось ни туда ни сюда – самолет только в шесть вечера, по клиентам не поездишь, особенно когда в выдыхаемом воздухе столько молекул горючего вещества, что даже опасно становиться рядом с огнем. Ничего не хотелось – ни есть, ни пить, хотелось одного – пива. И Андрей пешком отправился в «Мясной удар» – там большой выбор вкусных пивных напитков.

Завтрак плавно перетек в полдник, а полдник – в обед, и когда Андрей в жидком виде грузился в самолет, то уже находился в полной уверенности, что пришла пора отжимать Римму и переводить ее в подчинение Ирине. Замдиректора хоть и гораздо симпатичнее руководителя отдела продаж, но никто из клиентов не воспринимает ее как сексуальный объект – умеет держать дистанцию. В конце концов, Совинком – это оптовая фирма по продаже медоборудования, а не блюдприют.

Глава 9

Ориентировка из Петербурга пришла слишком поздно. Увы, в милиции не хватает людей на то, чтобы прослушивать весь записанный в притонах звуковой шлак, на 99,9 % состоящий из пустопорожнего базара и блядских стонов. Детально анализируются записи по прицельным эпизодам, например, когда преступный авторитет Пирожок, контролирующий вокзальные сортиры, встречается в закусочной «Бешеный вареник» с Пупсиком, лидером противоборствующей группировки. В том же самом «Наследии» прослушивающую аппаратуру установили в основном для сбора компромата на депутатов, которые часто оттопыриваются там после работы (Мариинский дворец находится рядом по соседству). А запись разговора посредников, обсуждающих волгоградский заказ, попала в поле зрения оперативников по ключевым словам «Волгоград», «черная икра», «цветнина», «цветной металл», «таможня».

Быстро установили, кто такой Винц – им оказался некий Винцас Блайвас, в прошлом рэкетир, а ныне шестерка и мелкий прихлебатель у предпринимателя Владислава Коршунова (который в свое время отсидел в общей сложности 15 лет за совершение экономических преступлений). Блайвас – завсегдатай «Наследия», и его там хорошо знают. Его офис находится неподалеку, в одном из зданий, примыкающих к Исаакиевской площади. Собеседника, предлагавшего заказ, никто не запомнил.

Волгоградский контакт у Блайваса был один-единственный – Антон Шавликов, занимающийся заготовкой и продажей цветных металлов. Активность телефонных переговоров между ними довольно интенсивная.

Судя по результатам – убийство Цыганкова, опытного бойца – Шавликов оказался далеко не идиотом.

Получив данные, следователь прокуратуры Журавлев распорядился задержать подозреваемого. По ходу дела решили еще один вопрос – Шавликов, за которым установили слежку, заезжал на базу, где осуществлялась закупка, переработка и хранение цветных металлов, и у этой организации не оказалось лицензии на данный вид деятельности. После этого он долго петлял по городу, останавливался то возле офисного центра, то возле кафе, сменилось несколько машин слежения, и в конце концов майор Кузнецов, командующий операцией, не выдержал:

– Мы можем неделю за ним ездить и вскрывать подпольных заготовщиков цветнины, но нам надо взять мокрушника! Давайте хватайте его скорее!

На заключительном этапе операции подключился Алферов – ему хотелось лично задержать преступника, на чьей совести смерть друга.

Он догнал машину с оперативниками, которые вели «восьмерку» Шавликова, на проспекте Жукова. Преследование будоражило кровь, наконец должно произойти то, чего он так долго ждал. Конечно, капитан исповедовался и поклялся не травмировать без нужды подозреваемых… но при задержании всякое может случиться, злоумышленник наверняка будет оказывать сопротивление, пытаться бежать, угрожать жизни мирных жителей, и всячески нарушать спокойствие города.

Алферов включил фары. Сгущающиеся серые сумерки казались почти осязаемыми. В их дымке город утратил ясность очертаний, став зыбким и изменчивым, как летящее по небу облако. С уходом солнца нарушились соотношения размеров и расстояний, и утратившие свой дневной облик дома ждали прихода ночи, чтобы обрести иные формы и значение. Параллельные потоки машин, к одному из которых присоединился Алферов, продолжали тему меняющегося мира. Одна движущаяся лента устремлялась в центр города, другая спешила в противоположную сторону – в Жилгородок и далее на выезд из Волгограда, на московскую трассу.

Каково же было удивление Алферова, когда «восьмерка» въехала в тот самый двор на Жилгородке, в котором жил Артем Цыганков, и остановилась напротив его подъезда.

Алферов что есть силы сжал руль:

– Правду говорят: убийцу тянет на место преступления!

Его «хонда» остановилась позади «восьмерки», бамперы двух машин почти соприкасались, следом за ним пристроилась милицейская «шестерка» без опознавательных знаков с тремя оперативниками. Не созваниваясь и не обсуждая план действий, Алферов рывком открыл дверь, выбрался из машины; в два прыжка он оказался рядом с водительской дверью «восьмерки», правой рукой, на которую был надет кастет, разбил окно, и задел ею лицо сидящего за рулем водителя. Второй удар был прицельный – в висок, после чего Алферов открыл дверь, вытащил за руку водителя, попутно ударив ногой в пах, повалил на асфальт, и принялся охаживать руками и ногами, нимало не заботясь о том, что многие удары приходятся на болевые точки и могут быть опасными для жизни: