Изгнанник из Спарты

он.

– Станешь стратегом-автократором? Как твой дядя Пе-

рикл?
– спросил Аристон.

– Если афиняне будут понимать, в чем их благо, тогда я буду править как автократор. Если же нет, то как тиран!
– молвил Алкивиад и, повернувшись на пятках, вышел из

палестры.

Аристон поглядел вслед богатому и знатному юноше.

– А ведь он действительно так думает!
– пробормотал Аристон.
– Странно… Я впервые видел его серьезным.

– Алкивиад - многогранный человек, - медленно произнес Данай.
– Вполне вероятно, что он нарочно кривляется, прикидываясь женоподобным щеголем, жеманным болваном. Он сделает то, что обещал. А ты его действительно недооценивал. И я тоже, и все мы.

– Аристон… - внезапно прошептала Феорис.

– Да, Фео?
– беззлобно спросил Аристон.

– Если… если б он убил тебя, я была бы виновата.
– От страха Феорис даже охрипла.
– Я отвлекла твое внимание, и ты…

– Забудь об этом, Фео, - сказал Аристон.

– Можно мне немножко пройтись с тобой рядом?
–

спросила Феорис.

– Пройдись с Даном, - ответил Аристон.
– Вы же

теперь возлюбленные.

– Ну нет!
– фыркнула Феорис.
– Он… просто купил на часок мои услуги. Он получил доступ к моему телу, но не к сердцу или к душе. Почему бы и нет? Таково мое ремесло. Ты должен понимать, насколько это мало значит… Ты ведь сам когда-то завяз в этой трясине! А потом выбрался.

– И ты выберешься, - подбодрил ее Аристон.

– Нет. Никогда. Была одна дверка, да и ту ты захлопнул перед моим носом, - вздохнула Феорис.
– Так что я навсегда останусь шлюхой…

– Ты не шлюха!
– воскликнул Данай.
– Ты…

– Гетера. Не такая дешевая шлюха, которую все топчут ногами. Но это небольшая разница, мой дорогой Данай! Во всяком случае, мне никогда не стать целомудренной, почтенной женщиной. Или ты соизволишь на мне жениться?

– Да!
– сказал Данай.
– Прямо сейчас. Сию минуту!

– Не будь дураком. Дан!
– вмешался Аристон.

– Не надо. Дан, - прошептала Феорис.
– Милый, милый Дан, не будь дураком! Никогда не люби безответно, как я. Не женись на публичной девке. Не бери в жены дешевую маленькую шлюшку, которую презирает твой лучший друг! Не женись на паршивой сучке, что ползает на брюхе у его ног и лижет подошвы отталкивающих ее сандалий. О нет! Никогда не делай этого!

– Фео!
– с упреком сказал Аристон.
– Я ведь не потому…

– А почему же?
– воскликнула Феорис.

– Мое сердце истерзано, - промолвил Аристон, - разорвано на куски…

– …стаей горных волчиц, которые растерзали и твою возлюбленную Фрину! Собаки выгрызли из ее живота кишки, еще ей отрезали ноги и…

– Фео!
– выдохнул Аристон.
– Во имя Артемиды! Кто сказал тебе это?

– Орхомен. Вернее, он сказал Таргелии… утомившись от побоев, которыми он ее награждает, когда является домой пьяным. Он избивает бедняжку до полусмерти, жжет раскаленной кочергой, режет ножом… Он, конечно, безумен. А кто из нас нормален? Я, например, схожу с ума по тебе. Аристон, скажи… поклянись ее именем… Поклянись Фри-ной, ее могилой, что… что ты не любишь меня не из-за того, какой я стала не по своей воле! Скажи, что, если бы ты мог забыть тот кошмар, ты полюбил бы меня… хоть немножко! Скажи, Аристон! Поклянись, даже если скажешь неправду!

– Мне не нужно лгать. Я люблю тебя, Фео… Насколько я вообще способен любить. И я не презираю и не кляну тебя за то, как ты живешь. По какому праву я, которого тоже принуждали к разврату, буду смотреть сверху вниз на гетеру? Поверь, любовь, на которую я способен, уже принадлежит тебе.

– А что толку? И вообще я тебе не верю. В конце концов… ты же… спишь со старой, вечно молодящейся Парфенопой!
– надула губы Феорис.

– Потому что я ее не люблю, - мягко сказал Аристон.
– И потому что она тоже не придает этому значения.

Нам просто удобно, Фео. А с тобой… с тобой так не получится. Я не могу тобой пользоваться, милая девочка. Для

меня ты слишком реальна.

– Ну хотя бы на этом спасибо, - вздохнула Феорис.
–

Но ведь ты собираешься жениться на младшей сестренке

Дана, когда она подрастет…

– На Хрисее?
– спросил Аристон.
– Ты не поверишь,

Феорис, но я ее ни разу не видел, хотя часто бываю у Дана

дома.

– Здесь так принято, - натянуто произнес Данай.
– Я

тебе столько раз объяснял! Мы вовсе не хотим тебя обидеть. Незамужняя девушка не может принимать у себя гостей-мужчин. Ей разрешают видеться только с женихом, которого ей подыщет отец. Да и эти встречи проходят под надзором.

– Вот почему столь многие наши девушки выходят на

улицу!
– воскликнула Феорис.
– Но все равно, даже если ты ее не видел, мой любимый Аристон, благородный Тимосфен уже имел довольно длинную беседу в бане со старым жеманным развратником, отцом Дана… Кстати, Дан, я давно собиралась тебя спросить: как твоя мать умудрилась зачать детей? Она что, связывала своего мужа? Или наставляла ему рога?

– Фео!
– возмутился Аристон.

– Я говорю чистую правду! Рядом с ним Критий выглядит Гераклом. Так что я не собираюсь извиняться перед твоим папашей, Дан. А насчет беседы, то говорят, что свадьба - дело решенное. Ни для кого не секрет, что старый Пандор потратил все свое состояние, до последнего обола, на мальчиков из заведений Гурга и Поликсена. А твой приемный отец, Аристон, ужасно богат, а…

– А Хрисее, - мрачно перебил Аристон, - насколько

я знаю, еще не исполнилось двенадцати лет.

– Значит, остался всего год! Афинских девушек всегда выдают замуж в тринадцать лет… по той простой причине,

что потом их уже не удержишь в девицах…

– До чего ж у тебя злой язык, Феорис!
– поморщился Данай.
– Не суди обо всех по себе. Что до меня, то я был

бы счастлив породниться с Аристоном. Весь вопрос в том, будет ли он счастлив, женившись на Хрисее…

– А почему нет?
– спросил Аристон.

– У нее характер хуже, чем у всех демонов Тартара вместе взятых, - печально вздохнул Данай.
– И она, мягко говоря, имеет не очень привлекательную внешность. А на самом деле Хрисея - вылитая внучка Гекаты. В нашей семье никто не отличается красотой, но бедняжка Хрисея…

– Ты меня заинтересовал, - сказал Аристон.
– Ты никогда не задумывался, чего мне стоила так называемая красота? Если мне суждено жениться, то я возьму в жены такую невесту, которая не передаст моим детям смазливую внешность, из-за нее всякие мерзавцы вечно ходят за мной по пятам. Да и вообще я не понимаю, почему мужчин так волнует, как женщина выглядит. Вполне довольно того, что у нее острый ум и доброе сердце.

– Великая Гера, спаси нас!
– прошептала Феорис.
– Я знала! Я так и знала! Тебе нужна лишь семья и доброе имя… Так что теперь…