Изгнанник. Арка 3. Том 1

Через пару минут поддерживать невидимость стало невыносимо больно. И всё дело было в солнечном свете. Его природа в этом мире была неизвестна, но энергия от двух солнц, проходившая сквозь меня, буквально обжигала мои внутренности. Ещё через минуту мне было так жарко, как ещё не было в этом мире ни разу. Поняв, что на невидимости уехать не получится, я нырнул в один из переулков и, сбросив невидимость и наколдовав себе серый плащ, запахнулся в него и снова вышел на дорогу. Редкие прохожие на меня оборачивались, но тревогу вроде никто не бил.

То и дело ныряя в переулки, я периодически менял цвет своего плаща, чтобы сбить с толку преследователей, если таковые были. А в том, что они были, я не сомневался: даже самая прочная иллюзия остаётся всего лишь иллюзией, и вряд ли времени мне удалось выиграть больше, чем пять минут.

Но вот, наконец, показались подъёмные ворота. Рядом стоял стражник в сером плаще и крутил в руках кинжал, явно скучая на посту. Я осторожно направился к нему. Пока я раздумывал, как заставить его открыть для меня ворота и не стоит ли для этой цели прибегнуть к магии гипноза, как вдруг страж повернулся ко мне и сбросил капюшон. И… невероятно, но это оказался Йегерос!

— Во всём этом спектакле не было никакой необходимости, гость Дэмиен, — мягко сказал он, — тебя здесь никто неволить не будет. Хочешь туда? — он кивнул головой в сторону ворот, — пожалуйста.

Он щёлкнул пальцами, и могучий поток ветра взметнулся и, почти молниеносно прокрутив рычаги, открыл ворота. За ними находилась уже знакомая мне пустыня.

— Если ты хочешь туда — ступай, — с еле уловимой насмешкой заявил Йегерос.

И только сейчас я понял, в какое смешное положение себя поставил. В самом деле, ну покину я город, а дальше-то что? За неполных двое суток в пустыне я едва не сдох, и спасло меня только чудо. Как мне выживать там? Ответ был очевиден — никак. И я упал на колени и прикрыл лицо ладонями, призывая всю силу воли, чтобы не взвыть от бессилия.

— Хорошо, что в голове у тебя есть ум, гость Дэмиен, и что ты умеешь смотреть чуть дальше, чем на шаг вперёд, — одобрительно сказал Йегерос, закрывая ворота, — так что, сам видишь, никуда тебе от нас не деться. В наши планы тоже не входит, чтобы ты протянул лапы в пустыне.

— Господин, — прошептал появившийся за плечом главы города Аламейко, — прошу вас быть немного мягче. Не забывайте, что способности к магии часто перекликаются с моральным настроем чародея. И если вы сейчас морально сломаете это существо — оно может потерять свои способности к магии и, таким образом, станет совершенно бесполезным.

— Аламейко, ты меня знаешь, — отмахнулся Йегерос, — я никогда никого не ломал морально ради сиюминутного удовольствия. Но я желаю быть честным и желаю, чтобы гость здраво оценивал ситуацию. Некуда ему отсюда идти, даже лучшие Рано не выдерживают в пустыне больше недели, а он не выдержит и пары дней. И да, гость, мы по-прежнему нуждаемся в твоих способностях. И потому я прошу тебя — да, заметь, именно прошу, невзирая на твою дурацкую эскападу, проявить благоразумие и оказать нам определённые услуги. И хотя ты усомнился в моих словах, и тем самым нанёс мне сильное оскорбление, я готов тебе это спустить, ибо признаю, что ступаю на весьма зыбкую почву, практически не обладая нужной информацией и не в состоянии гарантировать тебе результата. Но шансы — реальные шансы — есть. Я даю тебе в этом слово. А теперь давай вернёмся обратно. Тебе нужно перекусить и отдохнуть. С завтрашнего дня у нас у всех будет очень много работы.

Понимая, что он целиком и полностью прав, я поднялся и позволил увести себя обратно. И что-то мне подсказывало, что из этого плена я не вырвусь ещё очень долгое время…

Часть 2

Глава 2.1

Глава 1. Сделка.

Разумеется, после всей этой эскапады меня отвели обратно в ту комнату, где я и очнулся. Почти сразу к нам по пути присоединились Гунрам и Моэн, которые не спускали с меня глаз всю обратную дорогу. И хотя дополнительные, прямо говоря, тюремщики настроения отнюдь не прибавляли, всё же в глубине души вспыхнула искра гордости. Значит, Йегерос не исключал и варианта, когда ему пришлось бы вступить со мной в схватку… И он не мог быть до конца уверенным в том, что одержит надо мной верх. С другой стороны — для него это была естественная разумная предосторожность. Ведь они знают обо мне так мало, как и я о них.

Когда мы уже вернулись во дворец, Йегерос и Аламейко покинули нас. Очевидно, у градоначальника и его первого советника были дела поважнее, чем постоянно бегать вокруг меня. Однако до тех пор, пока я шёл в свою комнату, Гунрам и Моэн с такой неприязнью сверлили мне спину взглядами, что я даже удивился, как это им хватило выдержки не отвесить мне пинка, чтобы отвести душу. А сделать им это явно очень хотелось, ведь своим побегом — неважно, в данном случае, насколько он был бы удачным — я оставил бы без воды не только их самих, но и их семьи. Впрочем, не исключено, что Йегерос отдал им прямой приказ, запрещающий причинять мне какой бы то ни было вред. Одному из демонов, вернее, рано он уже сделал предупреждение, пригрозив выгнать его из своей личной гвардии — а здесь этим местом, судя по всему, очень дорожили. И вообще, стоило отметить, что образ Йегерос себе составил просто отличный. Его слуги боготворили своего повелителя и были готовы буквально рвать за него глотки и, соответственно, делать всю грязную работу, причём безо всякого принуждения. При таком раскладе вполне можно было позволить себе побыть справедливым, честным и даже немного добрым.

А сейчас я лежал в постели, в которой пришёл в себя несколько часов назад, и думал. Думал и гадал, что меня ждёт дальше. Впрочем, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что меня ждёт в ближайшей перспективе. Если Йегерос получил, грубо говоря, передвижной источник воды — необходимо оснастить районы достаточными ёмкостями для этой самой воды с целью дальнейшего распределения. И заниматься этим мне, судя по всему, придётся каждый день. А вот что меня ждало в перспективе долгосрочной… там, увы, была лишь одна неизвестность, неизвестность в виде мрачного горизонта без единого светлого облачка.

От нечего делать я стал изучать комнату, в которой, судя по всему, мне и предстояло жить в ближайшем времени. Больше всего меня, конечно, заинтересовали книги, но, открыв первый же чёрный том, я с сожалением вынужден был признать, что письменность этой расы для меня по-прежнему была незнакомой. Возможно, рано Борхе, из мозга которого, как я задним умом понял, и позаимствовали возможность для меня разговаривать на этом языке, не умел читать и писать. Поэтому и мне такие возможности недоступны. Впрочем, это маловероятно. Судя по тому, сколько воды от меня себе затребовал Борхе, и как грамотно и быстро он сумел её сбыть — считать он умел более, чем хорошо. Вполне возможно, что сами Йегерос и Аламейко не посчитали нужным наделять меня такими знаниями. Нарочно ли, не нарочно — неизвестно. Пока не известно.

Обходя комнату, наверное, раз шестой, я выглянул в окно и снова уставился на небесные светила. По моим внутренним часам, для меня шли уже шестые земные сутки пребывания в этом мире. И, тем не менее, солнца ни разу не исчезали за горизонтом. Максимум — соприкасались с ним. Хотелось расспросить об этом кого-нибудь, кто рассказал бы мне больше об этом мире. Рассказал о том, что здесь случилось, почему здесь так живут. Но как-то не подумал я об этом, испытав паническую атаку и попытавшись совершить побег без какого-либо дальнейшего плана, даже если бы мне и удалось покинуть город незаметно.

Наконец, моё одиночество было нарушено. С коротким стуком в комнату вошёл Йегерос с большим свёрнутым листом бумаги в руках. За ним — уже знакомые мне Моэн и Гунрам, а так же двое пока неизвестных мне рано. Первый из них мне показался наиболее симпатичным — его зелёная кожа по цвету удивительно совпадала с цветом моей чешуи. Кроме того, у него единственного из всех присутствующих форма ушей напоминала кошачьи — такие же острые, чуть вытянутые. И зеленокожий рано, прекрасно понимая эту необычность, дополнительно подчёркивал их золотой серьгой. Кроме того, он достаточно ровно и сдержанно смотрел на меня опять же, зелёными глазами, и, казалось, даже улыбается про себя. Мне он показался самым дружелюбным среди присутствующих.