Изгнанник. Арка 3. Том 1

Это была такая дрянь, что меня тут же стошнило обратно. Вопреки внешнему виду, ни какой либо кашей, ни тестом там даже не пахло. Я даже не мог определить хотя бы примерно, что это такое, чувствовался лишь отвратительный вкус, и вонь, только сейчас достигшая моих ноздрей. Решительно отодвинув миску, я снова вышел из комнаты.

— Я не могу это есть, — сказал я, вперяя взгляд в альбиноса и прилагая все силы, чтобы мой голос звучал ровно, — моё тело таким не насытится. Мне нужна другая еда.

— Жри, что дают, — грубо сказал Агер, с наслаждением разглядывая моё недовольное лицо, — мы это каждый день едим. Поешь и ты.

Голос у него при этом звучал жутко. Не потому что он был такой, страшный, скорее, до страшного хриплый. Я сам удивился, как не обратил на это внимание, когда он разговаривал с Йегеросом. Было такое ощущение, что когда-то он хотел повеситься, да вот не сложилось, но удушающий хрип остался на всю жизнь.

Я глубоко вздохнул, не став спорить. Понимал, что бесполезно. И так же я понимал, что он всё ещё надеется вызвать во мне страх. Что ж, в данном случае победить страх можно было только одним способом: плюнуть ему в лицо. Я вернулся в комнату и взял миску в руки. После чего тщательно прицелился в сторону двери. И громко позвал:

— Агер!

За дверью послышались ругательства: альбиносу явно не нравилось быть мальчиком на побегушках. Но в комнату он всё-таки вошёл. И в следующий момент миска с неизвестным варевом впечаталась ему точно в лицо. От такой наглости он даже оторопел и несколько секунд стоял, не шевелясь.

— Я же сказал, — твёрдо повторил я, хотя сердце в моей груди в этот момент бухало, как сумасшедшее, — я не могу насытиться этой едой! Из-за тебя я останусь голодным и не смогу сегодня наполнить водой требуемые сосуды. Так что если не хочешь получить по шее от своего обожаемого владыки Йегероса, пойди и принеси мне нормальной еды!

Агер всё так же продолжал стоять, словно не веря в то, что произошло. Но я так же решительно смотрел в ответ, понимая, что если не вырву с мясом право на уважение сейчас — то не заработаю его уже никогда. Наконец, он подошёл ко мне и срывающимся от ненависти голосом прошипел:

— Клянусь двумя светилами, однажды настанет момент, когда ты окажешься в моей власти, маленькая мразь. И тогда ты дорого за это заплатишь, уж можешь мне поверить.

После чего стремительно вышел. Месиво, продолжающее стекать с его лица, не делало его менее угрожающим. Я так тяжело дышал, словно только что пробежал марафон с несколько километров. Что ж, в любом случае — он сам напросился. Да и вообще, выстроить доверительные и дружественные отношения с этими существами мне изначально не суждено — из-за диаметрального по своей сути конфликта интересов. Так пусть хотя бы уважают.

— Зря ты так, — равнодушно сказал из коридора Таши, которому, однако, не удалось скрыть в своём голосе прорывающийся смех, — из-за тебя его братцу и так мозги прожарили, так теперь ты ещё и унизил его. А он всё очень близко к сердцу воспринимает. Теперь он будет спать и видеть, как бы тебе шею свернуть.

— Или, проще говоря, в его отношении ко мне ничего не изменилось, — так же равнодушно ответил я, — да и какая, в конце концов, разница: вы не знаете меня, и вам плевать на меня! И я не вижу ни одной причины, почему я должен относиться к вам иначе. У нас с вами сугубо деловые отношения: я вам — воду, вы мне — пищу, постель и шанс вернуться домой. Все остальные хотелки, нехотелки и прочие чувства можете засунуть себе туда, куда не светит солнце.

Судя по тому, как яростно выдохнул в коридоре Таши, мой ответ тоже не пришёлся ему по душе. И уж тем более, я раз и навсегда уничтожил его возможную тактику подружиться со мной, что называется, ради дела. И всё же он не стал ничего отвечать. Видно, ему, наконец, хватило ума понять, что какие-то мозги в голове у меня всё-таки имеются, и настолько откровенно манипулировать мной не получится.

Через десять минут вернулся Агер. Он уже избавился от массы, которая по цвету была очень схожа с цветом его кожи и создавала впечатление, что альбинос плавится на солнце. Впрочем, то, что уже сегодня все гвардейцы Йегероса наверняка будут обсуждать, как Агер бегал по замку с заляпанным лицом, настроения ему тоже вряд ли прибавляло. С грохотом поставив тарелку с мясом на стол, он прорычал:

— Ложись отдыхать, чешуйка! Через несколько периодов мы идём к первому объекту!

И так же стремительно покинул комнату. А я, наконец, запустил зубы в желанный кусок мяса.

* * *

В следующий раз меня разбудили. По моей просьбе на единственное окно натянули покрывало, так как я объяснил, что мне для отдыха необходима темнота или хотя бы сумерки. Лицо Агера, которому тоже пришлось организовывать эту самую штору, надо было видеть: даже искуснейший лицедей не смог бы выразить сразу столько чувств, от ненависти до беспомощности. Но штору мне всё же организовал. Я вполне закономерно ожидал от него подвоха, например, что покрывало будет дырявым или, того хуже, облито мочой или нечистотами, но нет. Кажется, до Агера наконец-то дошло, что каждый подобный удар по мне — плевок в собственный колодец, причём не только потому, что я не был намерен позволять ему над собой издеваться.

Разбудил меня сиреневый Моэн, и это была очень приятная перемена. По сранению с презрением и ненавистью Агера равнодушный и деловой взгляд Моэна был настоящим облегчением.

— Подъём, Дэмиен, — сухо сказал он, — ешь — и выдвигаемся. Нас уже ждут.

На столе меня уже ждал очередной кусок мяса. Сделав из этого вполне закономерный вывод, что о моей стычке с Агером ему уже всё известно, я счёл за лучшее приступить к еде. Не стоило накалять отношения хотя бы с тем, кто пытается быть нейтральным со мной. В этот момент мне стало интересно, чьё же, собственно, это было мясо. Мясо было вяленым, и потому очень трудно было определить, чьё оно. Да и не сильно бы мне это помогло: с местным бестиарием я совершенно не знаком. Посмотрел на Моэна, я хотел было спросить об этом, но внезапно даже для меня самого с языка слетел совсем другой вопрос:

— Это ведь самая лучшая ваша пища, верно?

— Да, — коротко сказал Моэн, после чего равнодушно добавил, — очень мило, что ты это заметил.

— Я уже говорил об этом твоему товарищу, — вздохнул я, — нет моей вины в том, что у меня такое тело, и что оно не переваривает другую пищу. Я пришёл сюда из мира, где всегда хватало еды и воды. Я не виноват, что не умею выживать так, как это делаете вы.

— Метнуть миску в рожу моему товарищу тебе это, однако, не помешало, — с едва уловимым скепсисом заметил Моэн, — а это, между прочим, дневной рацион обычного стражника. Простые работяги получают половину этой миски.

— Я честно сказал об этом твоему товарищу, и он проигнорировал мою просьбу, — возразил я, умолчав о том, что в течение всего нашего диалога Агер был занят тем, что стремился морально меня уничтожить, — так что миску в рожу он заслужил. Особенно с учётом того, что он срывает на мне злость за то, что его брату прожарили мозги за собственную жадность.

— Хватит болтать! — бесстрастно ответил Моэн, решительно прерывая разговор, который уходил в невыгодную для них сторону, — если ты поел — выдвигаемся.

Не став больше настаивать на разговоре, я поднялся и выразил готовность следовать за стражем. Он подошёл к двери и открыл её, пропуская меня выйти первым. И на выходе я увидел, что ждут меня все трое. Жаль. Я надеялся, что альбинос всё-таки уйдёт отдыхать и хоть ненадолго избавит меня от своего общества, ибо уж слишком сильно оно давило на психику.

— Вы что, так боитесь, что я сбегу? — не выдержав, спросил я, когда мы спускались по каменной лестнице, — неужели двоих недостаточно?

— Когда процесс наладится — может, и будет достаточно, — сказал шедший впереди Моэн, — но сейчас у рано, которые увидят, как ты творишь воду, может отказать рассудок. И тогда ты пикнуть не успеешь, как тебя разорвут на сотню сувениров. Владыка Йегерос приказал обеспечить безопасность на самом высшем уровне — значит, так тому и быть.