Изгнанники Эвитана. Дилогия

Ирия стремительно рванулась к теплому серебру подсвечника. Зимним льдом повеяло от мысли, что единственная настоящая свеча вдруг возьмет и погаснет. И тогда призрак дунет на свою и...

Дальнейшее лучше обдумать днем. При очень ярком освещении!

Бесконечный, стремительный миг - вырвать из-под подушки кинжал! Подействует или нет - на месте проверим.

Прикосновение к чуть теплой (сама нагрела, пока спала) рукояти успокаивает. Теперь Ирия в силах защитить себя и сестер. Уж насколько сумеет.

Только бы не проснулись! Или если уж проснется - то одна Иден. Она - спокойнее других.

И тогда Ирия точно уверится, что всё это не мерещится...

Эгоистка! Какой бы спокойной и разумной ни была Иден - лицезрение Призрака Дочери Лорда ей на пользу не пойдет.

– Кто ты?
– хрипло выдавила Ирия. Признавая реальность кошмара.

В детстве часами караулила призрак в Западной Башне. Вот и докараулилась. Сам явился. Здесь, конечно, не Башня, но ведь привидение к ней не приковано.

Странно, что платье - не белое, а зловеще-зеленое. Цвета трясины.

Может, при жизни девушке не нравилось слишком светлое? Стань сама Ирия мерцающей тенью на каменной стене - тоже предпочла бы наряд по собственному вкусу. В замке появился бы призрак в черном. Или в черно-багряном. Или в алом.

Увы, незамужней девице положено носить лишь фамильные цвета. Черный, зеленый, серый. Еще можно синий. Но все они, кроме мышиного, так идут Полине...

Портными в замке давно распоряжается мачеха. А у Ирии хватает для скандалов и других причин, чтобы еще из-за тряпок заводиться.

Сдержать истерический смех помог нежданный ответ:

– Я не желаю тебе зла...
– Так шуршит осенняя трава под ногой охотника.

– А чего желаешь?
– голос повинуется с трудом.

Кстати, хороша Ирия сейчас - растрепанная, полуодетая, зато с оружием в руке! И с подсвечником в другой. Увидишь ночью - саму за призрак примешь. И тень на стене разглядывать поленишься.

Ладно - не жених ведь пришел, чтобы причесываться. Да и женихи всякие бывают. Если вроде Алакла...

– Тебе понравился мой дар?
– Шорох обреченных осенних листьев.

– Ты мне что-то дарила?

Завернуться бы по плечи в одеяло - холодом сквозит отовсюду. Увы - руки заняты. Да и свобода движений нужна...

– Сон. Пока ты спала, я тебя поцеловала. Теперь ты будешь видеть сны. Нужные...

Та-а-ак! Значит, привидение к Ирии уже прикасалось... Это не столько пугает, сколько успокаивает. Значит, что хотела Дочь Лорда - уже взяла, правильно?

– Выпьешь - может, выйдет толк, обретешь свое добро.
– Шелест осенней листвы, нежный звон колокольчиков, стук переливов весенней капели.
– Был волчонок - станет волк, ветер, кровь и серебро...

– Ветер, кровь и серебро?
– переспросила Ирия.

Слышала ли она прежде эту странную песню? И где? Почему это кажется важным? Как и многое во сне. В том числе - загадочные, зловещие строки из туманных видений.

– Ветер - за окном, серебро - в твоей руке, а кровь скоро прольется.

– Чья кровь? Что это за песня?
– Ирия худо-бедно овладела голосом.

Ветер действительно сегодня взбесился. Никакие ставни не спасают. Сколько деревьев поляжет в лесу за ночь?

Ирия осторожно покосилась на сестренок. Никто вроде еще не визжит? Да, мирно спят.

– Они не проснутся, пока я не уйду.
– Дрожит, колеблется свеча. А в светлой зелени платья блеснуло прозрачное золото осени.
– Так уж вышло - не крестись - когти золотом ковать. Был котенок - станет рысь, мягко стелет, жестко спать...

– О чём твоя песня?
– резко бросила Ирия. Злостью загоняя вглубь остатки страха.
– Что ты хочешь сказать? Если есть что - говори прямо. Хочешь помочь - помоги. А то петь и я умею.

– Умеешь, а не поёшь. Глазами в небо смотришь, а стоишь на земле. Любуешься птицами - сама не летаешь.

– Чего ты от меня хочешь?
– устало повторила дочь Эдварда Таррента.

– Живи. Дыши. Смейся. Люби.

– Как же "люби" - если он меня не любит?
– усмехнулась Ирия.

– Ты меня не слышишь...
– грустно качает головой призрак.

– А ты ничего толком и не говоришь. Какая кровь? Хватит уже крови! Кого мне тут любить? Стивена Алакла? Ты смеешься надо мной?

Точно сошла с ума. Ведет тут ночные споры с привидением. Поговорить больше не с кем?

Не с кем! Эйде и так плохо, Иден - маленькая...

– Кровь прольется. Ты увидишь. Этого не изменить.

– Чья кровь?

– Увидишь.

– "Был волчонок - станет волк" - это о ком?

– Может, станет. А может, и нет. Может, умрет волчонком. Не всем волчатам судьба стать волками. Может, он попробует смириться и стать цепной собакой. Может, у него получится. Может, умрет в клетке. Судьба меняется - и пути ее неясны для смертных. Но даже с ней можно поспорить. Нельзя лишь идти против старых законов. И собственных клятв.

– Не припоминаю, чтобы кому-то клялась.
– Только Эйде - обещала спасти и защитить. Но это - не дело призраков из папиной Башни.
– Но спасибо за предупреждение - впредь буду осмотрительной. Кто волчонок?

– Ты узнаешь...

Во сне не бывает больно! Если это сон... Ирия провела кинжалом по тыльной стороне запястья...

И открыла глаза.

Всё-таки спала. Весь этот бред - во сне!

Откидывая волосы с лица, девушка бросила взгляд на руку.

И похолодела. Свежий, едва затянувшийся шрам откуда взялся?

Мгновенный взгляд на шпалеру не дал ничего. Старинная, выцветшая, почти уже не различимая вышивка. Работа давно отправившегося к праотцам мастера или мастерицы...

– Тебе понравился мой дар?

Ирия метнулась к другой спинке кровати. Вжалась в спасительное дерево - какое же холодное!

И во все глаза уставилась на призрачную девушку. Только что стоявшую над ее головой.

Темнеют ставни. Бледно светится зеленоватое платье. Отбрасывает зловещий отблеск на золотистые волосы мирно спящей Эйды. В кои-то веки - мирно.