Изгнанники Эвитана. Дилогия

Элгэ вновь усмехнулась. Всё равно не верится, что жить осталось несколько часов. Ходишь, дышишь, готова драться до смерти! Желательно - вражеской.

И сейчас жива, как никогда...

...Безопасный уют пещеры. На теплую землю брошены плащи. Зелёно-золотой - Вальданэ, гранат и золото - Илладэна.

Рядом - опустевшая бутылка прихваченного на прогулку вина. Только что с хохотом распили на двоих. Прямо из горлышка.

Грохочет - там, снаружи. Гроза. Гремит, льет, сверкает...

Меньше чем час назад ослепительно-белая молния саданула в огромное дерево. Под чьей сенью укрылись Элгэ и Виктор.

Они едва успели выскочить. Из-под рушащейся пылающе-ветвистой гибели...

И даже не разжали рук.

– Угроза смерти способствует жизни. Я сколько раз это говорил?

Виктор вновь обнимает Элгэ - еще крепче. И жарче. Под ее полупьяный смех - банджаронской танцовщицы.

Младшую герцогиню Илладэн всегда считали слишком серьезной. Только любовник видел ее совсем иной. С ним сумасшедшей становилась она. А его показная серьезность ее смешила...

И ни до, ни после той ночи Элгэ не было так...

Она тряхнула слегка спутавшимися волосами. Виктор обожал их растрепанными.

Улыбка никак не желает покидать лицо. Вот так и похоронят - смеющейся.

Хотя вряд ли ее хладное тело вообще опознают. Особенно по лицу. После пребывания-то в лапах северных дикарей...

Нашла время! Значит - и в самом деле умирать. Раз такие воспоминания пошли.

И почему именно это? Элгэ никогда не любила Виктора. А его любовь - такая же игра, как и ее.

Герцогиня Илладэн - не наивная дура, чтобы считать одного из первых бабников Вальданэ способным на верность. Да и не в кого ему - если уж на то пошло.

Элгэ тогда просто надоело одиночество. А если заводить любовника - то хорошего. Так почему не Виктора? К тому же... он так похож на своего отца.

Никогда она не рассматривала их отношения всерьез и надолго. И не только их. Элгэ не собиралась замуж.

Так почему же память вернула не к беседам со знаменитым Лоренцо Винсетти? Убеленный сединами ученый так восхищался Элгэ... С первого же разговора! Называл "жемчужиной среди женщин". Заявлял, что "разум ее - как сияющий алмаз среди щебня умишек варваров".

Почему же теперь не воскресить в памяти даже лица известного светила науки, чьей похвалой Элгэ так гордилась? Зато отчетливо (в мельчайших подробностях!) помнится одна из сотен ночей с любовником...

Значит, еще поживем!

Новая усмешка ползет по лицу. В самом деле - ну и место для последнего часа илладийской герцогини! Змеиный север Эвитана. Поместье свина поросячьего - принцехряка Гуго Амерзэна. Оружейная, примыкающая к его же спальне. Сабли, шпаги, мечи - живописно развешаны по стенам...

Впрочем, оружие - единственное, что в этой клоаке не отвратно... Кроме самой Элгэ и Алексы!

В другое время и не при этом хозяине девушка сама бы здесь задержалась. Нечасто увидишь настоящую идалийскую сталь, без примеси. А уж держать такое в руках!

Элгэ успела отвыкнуть от подобной красоты. Аравинт - не Илладэн, не Ильдани и не Вальданэ. А король Георг коллекционирует не оружие, а вазы. Расписные.

Ну зачем столько свиноборову, а? Впервые понятны чувства юных красоток-бесприданниц. И их желчная зависть к богатым молодящимся старухам. Зачем-то разряженным в великолепные платья. Совершенно им не идущие.

А какой чудесный ятаган! Элгэ учили фехтовать любым оружием. Вплоть до древнего двуручника... тяжелого, заразы!

Теплая рукоять восточного клинка так удобно ложится в руку! Вот этой красотой герцогиня Илладэн и снесет башку ближайшему свинохолую. Или двум. А лучше - трем.

Такое оружие достойно настоящего боя. И благородной стороны. Да и рук нормального бойца, а не позора Эвитанского королевского дома.

А вот окна в оружейной нет. Только бойница - в такую не пролезешь. И, увы, но единственный выход караулят шавки эвитанского свина.

Что ж, Элгэ. Могло быть лучше. Но (будь честной с самой собой) и хуже - запросто.

Повезло, что вторая дверь спальни ведет в оружейную. И что эта дверь вообще есть.

Не повезло, что в оружейной почти нет пороха.

Игра судьбы - всё сразу не получить. Кто ж виноват, что Элгэ необходимо и то, и другое, и третье? Чтобы выжить...

Ладно, порадовались жизни - и хватит. Главное - нет цепей и веревок. Зато есть оружие в руках. И будут мертвые враги.

Наверное, отец на небесах яростно молился. И вымолил для нее право умереть с честью. Будь у него выбор - герцог-воин точно предпочел бы для дочери славную смерть бесславному спасению. Включающему бесчестье. А уж если сначала бесчестье, а потом еще и смерть...

– Эй, открывай!

Проснулись, хряковы холуи, легки на помине! Пушки им всё-таки подвезли, что ли?

– Открывай, выломаем дверь!

– Троих пристрелю точно. Следующую пулю - себе в висок, - объяснила расклад Элгэ. Предельно ясно - даже тупые северные дикари должны понять с первого раза.
– Смертники есть? Милости прошу.

Молчание. Могут, конечно, сами открыть стрельбу - сквозь дверь. Но даже они должны сообразить: промажут сразу - и шансы противника возрастут. Не попасть ни в одного из столпившихся ослов - это надо стрелять хуже Гуго.

Сообразят. Если есть чем...

– Здесь твоя сестра!

Девушка горько рассмеялась. Хоть сотня сестер!

Только белка скачет в колесе по кругу. А у людей есть выбор. Дважды наступить на одни грабли дура, вроде Элгэ, еще могла. Но трижды - это надо быть глупее их свинопринца... будем надеяться - покойного.

– И где же она?!
– злое ехидство рвется из голоса. Всё-таки Элгэ - стерва... А стерве положено издеваться над всем. Над своей жизнью и смертью. И над чужой.
– Я не слышу ее голоса. Откуда мне знать, что она вообще жива?

Зачем Элгэ это сказала? Сейчас услышит...

Пусть! Даже если они поставят за дверью Алексу, Диего, Кармэн и Виктора всех разом - Элгэ не сдастся.

Может, если б там был еще один человек... Только его нет среди живых. Уже два с половиной года.

Молчание - по ту сторону дубовой двери. По ту сторону жизни. Где затаилась и ждет смерть.

Скоро младшая дочь Алехандро Илладэна узнает, есть ли мир за Гранью. И если есть - увидит отца, мать, Алексиса...

А если там нет ничего - значит, Элгэ наконец-то выспится.