Изгои. Часть вторая

— Получается, у тебя должен быть богатый внутренний мир.

— Получается.

— Тогда почему в твоей башке все так уныло?

— Я почем знаю?

— Повторюсь, это твоя башка.

— Слушай, я не знаю. Может, сезон такой. Я, кстати, по жизни тот еще весельчак!

— А с виду не скажешь…

Вдруг небо заволокло тучами. Засверкали молнии. И грянул проливной дождь. Слава богу, рядышком нашлась детская площадка с песочницей, посреди которой стоял деревянный гриб. Там они и укрылись от непогоды.

— Это, наверное, твой островок безопасности, — предположил Улугбек.

— Чего?

— Место, где можно укрыться от дурных мыслей.

Луцык подобрал лежащий в песке совочек и повертел его в руках:

— Да, наверное, ты прав…

— Слушай, а расскажи про Анжелику, — внезапно попросил динозавр.

— Ты ее откуда знаешь?

— Валера же про нее говорил.

— А-а-а, — писатель бросил совочек обратно. — Мы называем ее Джей. Да и сама она так себя называет… Я раньше ее сильно любил.

— А сейчас?

— Сейчас не так сильно. Но все еще люблю.

Мимо протопала компания гномиков в синих колпачках. Их было штук десять. Каждый размером с кулак, все как один бородатые. Они без умолку что-то лопотали. Один напевал песню «Проклятый старый дом», другой бубнил: «Все идет по плану», третий голосил: «Пришла и оторвала голову нам чумачечая весна». Речи остальных звучали неразборчиво.

— О, а это, кажется, мои навязчивые мелодии! — догадался Луцык.

— Неважный у тебя вкус, — оценил Улугбек.

— А сам-то что слушаешь?

— Я меломан.

— Дешевая отмазка! Назови хотя бы пару исполнителей…

— Мне «Кино» нравится, а еще Фил Коллинз.

— Чего?!

— Ну Фил Коллинз из группы «Генезис».

— Я знаю о ком ты говоришь, просто впервые вижу его поклонника.

— Надеюсь ты не разочарован.

— Не-а, всегда говорил, что Фила Коллинза слушают одни динозавры.

Улугбек похлопал Луцыка по спине.

— А ты видать в рок-музыке шаришь!

— Я даже играл когда-то в группе…— не без гордости заявил писатель.

— Дай угадаю на чем! — оживился динозавр.

— Валяй, — пожал плечами Луцык.

— Басист!

— Не-а. И с чего ты так решил?

— В голове у тебя пустовато.

— Вообще-то я играл на барабанах.

— А кто любимый ударник?

— Дэйв Грол.

— Этот хороший. Лупил в «Нирване» так, что мама не горюй!

— Кстати, Фил Коллинз начинал как ударник.

— И как барабанил?

— Входит в десятку лучших барабанщиков всех времен.

Дождь закончился так же неожиданно, как и начался. Вновь выглянуло солнышко. А вот новый знакомый из Узбекистана тоже исчез.

Луцык еще какое-то время побродил по пустыне, а после, умаявшись, заснул прямо в песочнице.

Разбудил его громкий рев. Оказалось, медвежий. Косолапый сидел недалеко, был величиной с быка и имел бурый окрас.

— Ты чего ревешь?

— Я не реву, а общаюсь со Вселенной, — спокойно ответил медведь.

— А можешь потише общаться, а?

Хищник враз притих и представился:

— Меня Алешей звать.

— Луцык. Это у тебя, что ли, шуры-муры с Дарьяной?

— У меня.

— А расскажи мне, что это за женщина.

— Суровая, но справедливая.

— Красивая?

— Чертовски!

— А где она?

— Ушла на шоколадное обертывание.

— Понятно. Слушай, меня что-то в сон клонит. Я тебя не гоню, но, будь добр, веди себя потише.

— Хорошо.

Писатель сомкнул веки и провалился в бездну сна.

Проснулся он в большом темном сарае. Все тело болело и хотелось пить.

«Сейчас бы кваса, — подумал Луцык. — Большую кружку холодного пенного кваса. Как в детстве».

И тут ум пришла старая городская легенда про бочку с квасом.

На одной московской улице стояла бочка с квасом. И такой вкусный был тот квас, что со всего города люди за ним приходили. Но однажды квас перестал через крантик течь. Как так? Ведь в бочке еще плещется. И так и эдак бочку трясли, а не течет квас через крантик. Тогда решили внутрь заглянуть, а как открыли, то увидали, что внутри труп лежит, у которого глаз из глазницы выпал и течь квасу не дает.

С некоторым усилием Луцык смог подняться и вытянулся во весь рост. Его немного штормило, в голове плыл туман. Увидев стоящую рядом лохань с водой, он утолил жажду и окунул туда голову. Вода была холодной и подействовала отрезвляюще.

— Ну и вштырило же меня, — произнес он вслух и вышел наружу.

Солнечный свет резанул по глазам, заставив прищуриться. Луцык ожидал увидеть кругом недвижимые тела, как после какого-нибудь рок-фестиваля, но картина оказалась совершенно противоположной. Жизнь в поселении кипела.

— Эй, Луцык! — окликнула его Тигги. — Ты куда вчера запропастился?

— Да так… Прилег отдохнуть.

— А мы до самого утра славили Дарьяну… Ночью через костер прыгали, зря ты не пришел.

— Приболел немного. Ох и забористое это ваше варево…

— Причастный настой делается по уникальному рецепту, известному только Веде-Милане.

— А что у меня глюки были, это нормально?

— Мы называем это астральным путешествием. И это в порядке вещей.

— А вы, видать, закаленные. С утра пораньше за работу…

— Эх ты, соня, сейчас уже двенадцать часов.

— А моих друзей ты не видала?

— Нет. Походи поищи.

Долго искать не пришлось. Сделав буквально несколько шагов, он нос к носу столкнулся с Левшой.

— Ну что, отпустило? — спросил тот.

— Кажется, да.

— Это я тебя в сарай отволок. Накрыло тебя, мама не горюй. Колбасило по всему мясокомбинату. Бледный весь стал, слюна течет, глаза навыкате…

— И кадку с водой ты поставил?

— Я.

— Вот за это отдельное спасибо.

Через минутку к ним подрулила Джей. На ее лице играла загадочная улыбка.

— У меня для вас две новости, — промурлыкала она.

— Рассказывай сперва хорошую, — сказал Луцык.

— Ну они не то чтобы из разряда хорошая и плохая. Просто новости.