Изгой

Я даже не удивлюсь, если выяснится, что он публично заявил что-нибудь подобное. Типа всем, кто будет сотрудничать с изгоем, придётся несладко.

Даже лезу в интернет, чтобы убедиться. Но нет. О моём изгнании есть только официальное постановление на сайте дворянской палаты и заметки на новостных порталах. Семья хранит молчание.

Делаю выводы. Грозиных боятся, как огня. Не напрасно, конечно же, но такое поведение бывших партнёров всё равно удивляет.

Ладно. Я запомню. А сетевым сервисам направлю претензию. Они не имеют права отказывать мне в сотрудничестве.

Решаю никому не перезванивать. Перемена короткая, мне надо сосредоточиться на занятиях.

Убираю телефон, и тут как раз начинается новый урок.

После его окончания сразу собираю вещи и направляюсь к выходу, ни на кого не обращая внимания. Анастасия смотрит вслед, будто хочет что-то сказать, но не решается. Жаров кривится, как будто мимо него проходит вонючий бродяга.

Выйдя на крыльцо, дожидаюсь нужного человека. Пока жду, чувствую себя каким-то экспонатом. Каждый считает своим долгом окатить меня взглядом — от любопытного до презрительного.

— Привет, Саш, — вдруг раздаётся тихий голос рядом.

— Надя? Привет.

Надежда Серебрякова. Толстушка, которая, как я думал, обиделась на меня за тот откровенный разговор в столовой.

С того дня я ни разу её не видел. Но и в школе бывал нечасто, честно говоря.

И за это время Надя успела здорово измениться. Вместо спутанных волос — аккуратное каре, вместо обкусанных ногтей — скромный, но приятный маникюр. И она похудела, это сильно заметно.

— Отлично выглядишь, — говорю я.

— Спасибо, — расцветает девушка. — Это… всё благодаря тебе.

— Нет, конечно. Ты сама всё делаешь. Я просто подтолкнул в нужном направлении.

— Всё равно спасибо! — восклицает Надежда, и её пухлые (но уже не жирные) щёчки заливаются румянцем. — Саша, я слышала, у тебя проблемы?

— Никаких проблем.

— Но как же. Тебя ведь…

— Забудь. Всё будет в порядке.

— Слушай, я поговорила с отцом! — Серебрякова продолжает стоять на своём. — Он сказал, что готов помочь вам с матерью. Он даже готов обсудить принятие вас в род.

Ого. Неожиданно. Интересно, на каких условиях?

Хотя о чём это я. Становиться Серебряковым не собираюсь. Лучше останусь Грозиным.

— Спасибо, Надя. Перешли мне номер своего отца. Он ведь барон, не так ли?

— Да, — кивает Надежда, доставая смартфон.

— Если понадобится помощь, я ему позвоню.

Не успевает она перекинуть мне номер, как на крыльце появляется тот, кого я всё это время ждал. На ходу благодарю Надю и бросаюсь за ним.

— Булатов! Подожди, есть разговор.

Сын барона оглядывается на меня и бурчит:

— Чего тебе, изгой?

— Давно ты стал таким хамлом, Бориска? — преграждаю ему путь. — Наверное, с тех пор как я заставил тебе извиниться перед Надей?

— Чего надо, спрашиваю? — хмуро гнёт своё толстяк.

— Хочу попросить, чтобы ты передал кое-что своему отцу. Ты ведь слышал, что мы теперь работаем вместе?

— Ну.

— Так вот, скажи, что я всегда буду рад видеть его в совете акционеров Цитаты. Вне зависимости от того, кто ещё будет вынужден уйти.

— Ни фига не понял, — бормочет Булатов-младший.

— Тебе и не надо. Твой отец поймёт. И вот ещё что: скажи, я рад, что у него такие щедрые друзья. Не всякий может подарить простолюдинам прибыльную недвижимость.

При этих словах Борис бледнеет и приоткрывает рот. Да-да, мой хороший. Я уже раскопал историю про парня, которого ты избил и оставил инвалидом. А по твоей реакции понятно, что эта история — правда.

— Всё запомнил? — спрашиваю я. — Передай слово в слово. Увидимся!

Оставляя ошеломлённого Булатова за спиной, иду к своей машине. А по дороге достаю телефон. Пора перезвонить всем тем, кто пытался связаться со мной во время уроков.

Решаю начать с Алексея.

— Наконец-то! — отвечает тот. — Александр, как ты? Всё в порядке?

— Конечно. Разве что-то случилось? — спрашиваю я, садясь в Ауди.

Водитель вопросительно смотрит на меня через зеркало. Жестом показываю, что пока стоим.

— Ты что, не слышал? Вас официально объявили изгоями. Прости, я не смог затянуть дело. Юрий надавил на нужные рычаги.

— Всё в порядке, ваше сиятельство. Это даже любопытно — наблюдать, как все вокруг сразу же начинают шататься от меня, как от чумного.

Алексей смеётся и говорит:

— Тебя не так просто выбить из колеи. Ладно, ты прав — всё в порядке. Когда Гриша очнётся, это сразу же закончится. Кстати! Император подписал тот указ. Государство берёт князя под свою защиту, имперские солдаты уже едут в больницу.

— Отлично. Но нам всё равно нужно держать ухо востро.

— Естественно. Не переживай, я договорился с генералом армии. Среди солдат и офицеров будут люди, верные лично мне.

Алексей рассказывает, что поставки медикаментов он тоже организовал и нашёл надёжных медсестёр. Так что теперь князь Грозин будет окружён нашими людьми со всех сторон. Если Юрий задумает его убить, ему придётся как следует постараться.

Двоюродный дед опять предлагает мне помощь — если не охраной, то хотя бы деньгами. Отказываюсь. Деньги мне сейчас ой как нужны. Но я сохраняю твёрдую позицию — не хочу быть должным никому из Грозиных.

Тем более политику, который уже показал свою изворотливость.

Когда заканчиваем разговор, я сразу же звоню Максиму. Он не берёт трубку, но через несколько минут перезванивает:

— Привет, Саш.

— Привет. Надо встретиться. Дело довольно срочное, касается Цитаты.

Макс вздыхает в трубку и тихо отвечает:

— Не могу. Сам понимаешь.

— Нет, не понимаю. Объяснишь?

Он снова вздыхает. Несколько секунд молчит, а потом выдаёт:

— Отец наорал на меня. Сказал, чтобы я больше не смел идти против его воли. И что мне будет плохо, если я вздумаю тебе помогать.