Измена вопреки

Я спускался по ступенькам и постоянно оступался. После второго раза вцепился ледяными пальцами в перила. В голове шумело. Член стоял словно никогда не трахался, а я бесился, сжимал зубы и пытался сосредоточиться не на воспоминаниях о Ксю, тех самых, где задействован был членом, а на более прозрачных вещах.

В клинике на меня смотрели как на идиота, но пару купюр оранжевого цвета, и все мои желания оказалась простым недоразумением. Я попросил, чтобы после того как крови достаточно возьмут поставили капельницу с чем-нибудь таким, которое из головы все дерьмо вымоет. Врач попался молодой и понятливый.

Спустя четыре часа я вышел в осеннюю ночь и добрался до машины. На телефоне было несколько сообщений от матери. Не хотелось открывать, но пришлось. Если выясню, что она посмела Ксю задирать или третировать, не подумаю, что эта женщина меня родила. Но на самом деле текст оказался банальным. Мать делала вид словно не в курсе наших с Ксюшей проблем, поэтому уточняла приедем ли мы на их годовщину брака. Я усмехнулся и написал ответ, что нет.

До утра оставалось пару часов, и я вернулся в квартиру, которая просто бесила своим холодом и одиночеством.

Нет.

Пусть Ксюша возвращается, а я сниму себе какую-нибудь другую квартиру. На пару этажей выше или ниже в этом же подъезде.

Коварный план ещё не успел сформироваться в голове, как я задремал в гостиной на кожаном диване и почти считал, что все будет хорошо.

Ошибался.

Отменив встречу с партнёром в обед, я сел в машину и выехал из города. Так больше продолжаться не могло. Даже если все будет плохо. Даже если Ксения никогда меня не простит. Даже если по-прежнему будет желать мне смерти, я обязан дать ей все самое лучшее, поэтому пусть вернется домой. Она простынет в вечно холодном доме, замочит ноги в своих кедах. которые не выдержат осенних дождей и вообще…

Вообще я полный дурак. Надо было сразу собрать свои вещи и самому уйти чем дожидаться пока Ксюша сделает первый шаг.

Возле дома стоял внедорожник Виктора. Меня подкинуло, подбросило, выкинуло из машины чистой волной адреналина. Я влетел в дом и застал брата за тем, что он лапал мою жену!

Мать его, убью мудилу!

Глава 32

Меня чуть не уронили со стола.

Матвей бросился на Виктора с такой силой, что я едва успела схватиться ледяными своими пальцами за край стола. Ребята влетели вместе в подоконник, роняя с него вазу с сухоцветами, задевая микроволновку, что она опасно накренилась и разбивая несколько чашек, что стояли с краю.

Я не завизжала.

Я подтянула колени к груди, чтобы ещё раз не оказаться задетой. Угнездилась на столе как курица на насесте. Матвей отмахнулся от кулака Виктора, поднырнул ему под руку, но силы оказались не равны. Вик более крупный, более тяжёлый. Он зажал локтем шею Матвея, коленом пытаясь ударить с живот. Супруг более поджарого телосложения был быстрым, поэтому легко вывернулся из захвата и подхватил одну из кружек с чаем. Размахнулся и, расплёскивая напиток запустил в Виктора. Он уклонился, и чай коричневым пятном и глиняными осколками разрисовал стену у окна.

Я вздрогнула.

Но не испугалась. В конце концов, эти два бойцовых кота просто друг другу делали хуже, соревнуясь в мордобое.

— Сволочь, — рявкнул Матвей и снова бросился на Виктора.

— Сопляк! — отозвался Вик и встретил брата кулаком в солнечное сплетение. Матвей выдохнул и согнулся пополам. Виктор снова замахнулся, но муж ушёл от удара, влетев спиной в столешницу гарнитура.

Я прикрыла глаза.

Ну что за два ребёнка, которые не поделили одну игрушку.

Новый виток драки начался с разбитой вазы с сухоцветами. У Виктора оказалось порвано пальто, а Матвей потирал скулу. Они не обращали на меня внимание, поэтому я тихонько слезла со стола и неслышными шагами отправилась в коридор. Помниться где-то в шкафу должен быть огнетушитель.

В кухне снова что-то упало, а потом громкий мат и ножки стола проскрежетали по полу.

Огнетушитель стоял под лестницей в запечатанной коробке. Я почесала затылок, вспоминая, что внутри него находится порошок, который раздражает слизистые, и скорее всего ребятам не поздоровится.

Нет.

Это достаточно опасно.

Я зашла в ванну и вытащила небольшой таз для белья. Литров пять. Главное не надорваться, а то тогда я всю душу из мужа с его братом выну и скажу что так и было.

Вода набиралась медленно, а Матвей с Виктором продолжали громить кухню. Я один раз выглянула, заметила, как Виктор пытался придушить Матвея, которого опрокинул на стол. Муж выворачивался и старался ткнуть рогаткой из пальцев Вику в глаза.

Идеальная поза.

Вода из тазика как раз начала переливаться, и я закрыла кран. Вышла в коридор и, стоя на границе с кухней, выплеснула ледяную воду на бойцовских котов. Матвей первым понял в чем дело и стал отплевываться и вытирать рукавом глаза. Виктор медленно посмотрел на меня, но из-за набрякших влагой волос, которые упали на лоб, взгляд его не вызывал никакого эффекта.

— А теперь оба пошли отсюда к черту, — прозвенел мой голос в тишине дома. Я выпустила из пальцев тазик, и он громко шлёпнулся об пол, заставив всех участников событий вздрогнуть. — У вас три минуты.

Я прошла к двери и распахнула ее настежь. Виктор выходил первым и попытался мне что-то сказать, но я пихнула ему в руки вонючие розы и поджала губы. Матвей оказался умнее и подготовленный.

— Ксюш, вернись в квартиру. Я сам оттуда съеду. Это не дело, что ты живешь здесь…

— Не твое дело, где я живу, потому что я подала на развод. Убирайся.

Я очень скучала по Матвею. Я уговаривала себя, что сказать про беременность ему надо, стоит, но после сегодняшнего…

Пошли бы все к черту.

Я не бездушная. Я не могу переживать, когда на кону жизнь моего ребёнка. Пусть сваливают поскорее и оставят меня в покое.

Матвей попытался ещё что-то сказать, но тут вернулся Виктор и, дёрнув брата за рукав, освободил дом.

Я хлопнула дверью так громко, что люстра на втором этаже в холле пошатнулась. Я тоже. Поэтому осела на пол и подтянула к груди колени. Обняла их и уткнулась носом.

Безумный чокнутый день.

Ближе к вечеру я наконец-то разгребла весь бардак, который устроили Матвей и Виктор. Внутри сначала все кипело от злости, а потом стало как-то все равно. Полный игнор. Настоящая апатия. Только в плане эмоций к этим двум.

На моих руках было несколько царапин от разбитой посуды. Почему-то когда кровь стекала по нервным дрожащим пальцам, я ловила удоволетворение, словно подтверждение, что я жива, значит все в порядке.

Осенью темнело намного раньше летнего, и я ловила последние часы перед закатом, чтобы вдохнуть сырой воздух водохранилища.