Измена. Его две половинки

Когда в дверь постучались, то я, уверенная в том, что пришел Гена, позабыла об осторожности и распахнула дверь настежь. И за дверью стояла она, та самая любовница моего мужа!

Наверное, у меня был слишком испуганный вид, что неожиданная гостья, пододвинув меня и не разуваясь, прошла в центр комнаты:

— Ну, приветик! — с усмешкой разглядывая меня, поздоровалась она и спросила: — А где Матвеев?

— Гена?

— Гена. Где он?

Такой беспардонной наглости можно было позавидовать. Но она у меня вызывала лишь страх с отвращением.

— Почему он трубку не берет?

— Я ничего не знаю, — резко ответила я, скрестив руки на груди. Вот ничего ей не скажу! — Вы пришли за мной?

В ответ девушка громко захохотала:

— Нужна ты мне больно! Хотя... — любовница моего мужа огляделась и, посмотрев на мой казан с вкусным ужином, заявила: — Нам есть что обсудить. Давай угощай тем, что настряпала. Я целый день ничего не ела.

Но я даже не пошевелилась, так как внутри протестовала. Ни крошки ей не дам! Но эта девушка нагло открыла казан и прямо оттуда стала уплетать наш с Геной ужин.

— А вкусно! Повариха! Вот ты кто! Впрочем, у меня к тебе есть предложение. Давай разойдемся подобру-поздорову? Ты оставляешь мне Александра, а я тебе делаю справку о смерти. Для него ты умрешь, и я смогу стать Загорской. Но у тебя появится шанс остаться в живых и жить где-нибудь в сибирской деревушке. Деньги на домик я тебе дам. А там уж крутись сама.

Когда я ее слушала, то до меня стало доходить. Получается, что Гена и эта девушка каким-то образом связаны между собой. Но каким?

— Гена... — хоть мои мысли и путались, но все же я смогла спросить: — Как он с тобой связан?

Тут любовница подарила мне ослепительно сладкую улыбку:

— Матвеев влюблен в меня и сделает для меня все что угодно. Даже жену у Загорского уведет, если мне очень надо. Что, впрочем, он и сделал. А ты думала, что нужна ему? — рассмеялась она. — Посмотри на себя в зеркало! Глупая! — в рот запихнула еще две ложки моего фирменного плова. — Очень вкусно. Ты прямо повариха! — а затем из сумки вытащила толстую пачку денег. — Бери и быстрее сматывайся, пока тебя Загорский не нашел.

— Гена... — хотела возразить я, но эта девушка меня перебила:

— Матвееву я дам новое задание. Свою работу он сделал.

— Но...

— Ты тупая или глухая? Или ты думаешь, что он на тебя запал?

Снова этот холодный смех. От горечи мне хотелось умереть, и я еле сдерживала свои рыдания. А тем временем любовница моего мужа, сунув мне в руки деньги, просто выставила меня за дверь:

— Беги! Купи билет на электричку! Добирайся только электричками и попутками! Иначе тебя найдет Загорский! — затем она поставила мои туфли за порог квартиры и, бросив мою дамскую сумочку, добавила: — Прощай, повариха! — и захлопнула дверь.

Я стояла и не представляла, что мне теперь делать. Она даже мой мобильный не отдала! Медленно я брела по незнакомой улице и рыдала. Тот, кому я сейчас поверила, оказался тоже любовником этой девушки! И кому теперь верить?

А ведь Гена был совсем не такой, как Саша. Мне казалось, что мягче человека не найти. Маркиз... Мой бедный котик. Он позаботится о нем? Ведь рисковал своей жизнью ради моего пушистика.

Где тут автобусы? В какую сторону ехать? Где там Сибирь?

Слезы градом полились по моим щекам. Так больно осознавать, что одна роковая красавица может дважды лишить тебя крыши над головой и дважды разучить верить людям.

Я брела, почти ничего не видя перед собой. Слезы полностью ослепили меня. Потом я осознала, что совершила глупость, выйдя на улицу до наступления темноты. Особенно после того, как кто-то резко схватил меня за плечо.

Глава 25

ГЕННАДИЙ

Всю дорогу у меня дико болела голова, так как я напрягал мозги, планируя свои дальнейшие действия. Ещё приходили мысли, что, если эти люди на фотографии давно лежат в могиле, то круг замыкается. Однако в глубине души теплилась надежда. Раз Лопухин просил найти кого-то — значит, этот кто-то еще жив.

Домой я приехал полностью разбитый от головной боли. Я уже был согласен на любые капельницы, лишь бы мне стало легче. Но вместо этого меня ждал сюрприз. Как только я открыл дверь, то учуял знакомый до боли запах духов Анфисы.

Не думал, что когда-нибудь я так сильно испугаюсь за чью-то жизнь. Сразу окинув комнату взглядом и не найдя Ирины, я заволновался, но понадеялся, что она может быть в ванной.

Тем временем Анфиса поедала плов прямо из посудины, в которой его приготовили. Как всегда, у меня дома она слишком вольно себя вела. Или я все ей позволял?

— Где Ирина?

Анфиса издала смешок, а потом ответила в своей грубой манере:

— Матвеев, она уже не твоя проблема.

— В смысле?

— Я сняла с тебя эту задачу. Как только все благополучно разрешится, ты получишь вторую половину гонорара. А пока у меня для тебя новое задание. И тоже хорошо оплачиваемое.

— Где Ирина? — сквозь зубы повторил свой вопрос я.

— Она. Не. Твоя. Проблема. Твоя задача — Рита.

— Анфиса, где она?! — я встряхнул ее за плечи я.

И тут подруга детства испуганно посмотрела на меня:

— Матвеев, ты в своем уме?! Мне больно! Отпусти!

Но я еще сильнее сдавил руки и снова спросил:

— Где Ирина? Ты отдала ее Загорскому?

— Совсем, что ль? Я избавилась от нее... — но, видимо, я переусердствовал, так как затем Анфиса взвыла: — Да жива она! Пошла на вокзал! Я дала ей денег на новую жизнь в Сибири!

Когда я помчался догонять Загорскую, то услышал вслед:

— Придурок!

***

Не знаю, сколько времени я бегал по улицам в поисках девушки, которую поклялся защитить. Лишь мой оптимизм помогал не сдаваться, а продолжать искать. Но скоро начнет смеркать, тогда мне будет трудно разглядеть ее среди прохожих.

Но вот знакомый силуэт с опущенными плечами. Я узнал бы среди сотни женщин эту походку и даже знал, что Ирина ревет. Она всегда чуть вздрагивает, когда плачет. Но в этот раз Карамелька явно напугана.

Я догнал Ирину за пару секунд и остановил. Она вздрогнула и пискнула от страха.

— Это я, я, — стал утешать Загорскую я.

Ирина резко повернулась и стала вглядываться в мое лицо заплаканными глазами.

— Гена... Гена... — прошептала она и дотронулась до моего лица.

Вдруг мы потянулись друг ко другу, и я чуть было не сделал ошибку — захотел ее поцеловать! К счастью, Ирина бросилась в мои объятия и стала рыдать. Тут я понял, что лучше подождать, пока она успокоится, и молча гладил ее по голове. Когда Карамелька наконец-то притихла, я сказал: