Измена. Искры над пеплом

– А я учиться не люблю… Но нужно, – вздыхает Катюша, – Пей скорее! И это, сможешь меня к Ягуси подкинуть? А то боюсь не успеть, у нас занятия меньше чем через час, а я тут с тобой заболталась…

Катя состраивает такую забавную просительную мордочку, что я просто не могу удержаться от смеха.

– Ну ты и лиса! Ладно – уговорила. Беги, собирайся. Через десять минут выезжаем, – улыбаюсь довольной сестричке. – Только давай договоримся: при мне так Яна Алексеевича не называть. А то мне потом неудобно ему в глаза смотреть. Он же, по-возрасту, нам в дедушки годится, а ты ему какие-то клички глупые даешь.

– Ой, ну ты и ханжа! Ну подумаешь, большая разница: Ягусов, Ягуся. Я же не виновата, что у него фамилия такая смешная, – прыскает Катя и уносится наверх, одеваться.

Вздыхаю, глядя ей вслед. Ну вот в кого она коза-то такая?

Сестрёнка у меня – девочка добрая, хорошая, но уж очень легкомысленная. С раннего детства такая. Сколько её помню – она всегда жила в каком-то своём, выдуманном мире. Такие истории бывало сочиняла. И если бы всё только историями заканчивалось. При всей своей легкомысленности и доверчивости, Катя отличается поразительной целеустремленностью. Помню как мы с мамой с крыши её снимали, когда она там засаду устроила – дракона приручить хотела. А тот случай, когда она из дома с одним рюкзачком сбежала – страну фей отправилась искать?! Нашли её в десяти километрах от дома. Я думала, что маму тогда инфаркт хватит, так она переволновалась…

А сейчас вот у Кати новая идея – мечтает найти богатого мужа. И вот я даже не знаю, что для неё опаснее – те, детские фантазии, или эти девичьи грёзы. Скольких таких наивных искательниц наш город перемолол и выплюнул! Именно поэтому и опекаю её. Возможно чрезмерно – клубы и ночные тусовки у нас под запретом. Но как иначе-то? На занятия к тому же Яну Алексеевичу я, в первый раз, вместе с Катей ездила. Но там я спокойна. Преподаватель он, действительно дельный. Да и как человек – никаких волнений не вызывает. Приятный такой благообразный старичок, раньше в университете преподавал, но потом, когда его жена слегла, с работы ушёл, чтобы за ней, лежачей ухаживать. Овдовел год назад и, чтобы от тоски не умереть, занялся репетиторством. Детей у него нет – они с женой бездетными были. Преподаёт у себя на дому – целую комнату в квартире под класс переоборудовал. Фанат своего дела. И Катю с ним оставлять не страшно – божий одуванчик, а не человек.

– Ну, поехали! Я готова, – кричит Катя, шумно сбегая по ступенькам.

От её вида я чуть соком не давлюсь. Раскрас боевой, блузка чуть не до пупка растёгнута, юбка такой длины, что кажется – ещё немного и трусики видно будет.

– Кать, это что такое?!

– Школьная форма, – хихикает Катя. – Тебе не нравится?

– Мне? Мне – нет. И не думаю, что Ян Алексеевич это оценит.

– Блииин! А что делать теперь? – расстроено тянет сестра, – Переодеваться?

Вздыхаю:

– Переодеваться мы уже не успеваем. Иди так сегодня, только пуговки застегни. Но чтобы больше я такого не видела. Договорились? То, что хорошо для клуба, зачастую смотрится неуместным в любой другой ситуации. Поняла?

– Ага – согласно вздыхает сестрёнка, – Я не нарочно!

– Верю. Пойдём уже, чудо ты моё.

Глава 12

– Так, милая моя, у тебя всё хорошо? Жалоб нет? – елейным голосом интересуется медсестра.

– Низ живота слегка ноет и спала сегодня плохо.

– Ну, результаты УЗИ, температура и давление у тебя в порядке. Скоро должно получше стать. Вот прокапаешься ещё пару дней и полегчает, – кивает она, – А сон… Ну так ты вон как вчера перенервничала – пол отделения слышало. Тут и у здорового сбой случится. Так что не удивительно. Но ты врачам про тревожность и бессонницу расскажи – может седативные назначат.

– Хорошо, спасибо. Простите за вчерашнее…

– Да ты не переживай. Мы тут привычные – и не такое слышать и видеть доводилось. Но, в следующий раз, давайте поспокойнее. Во-первых: тебе самой нервничать противопоказано. Во-вторых: тут у нас будущие мамочки лежат, ни к чему их лишний раз пугать.

– Он больше не придёт…

– Муж? Ну, милая, – это уже ваше личное дело, – вздыхает она. – Так, а к персоналу у тебя претензий нет? Всё устраивает?

– Да, всё хорошо.

– Ну и хорошо, что хорошо, – медсестра расслабляется и расплывается в довольной улыбке, – И да, тебя Георгий Максимович подойти просил. Пойдём, провожу тебя до его кабинета.

– Войдите, – слышу в ответ на свой стук в дверь.

Вхожу и замираю на пороге, не зная, что делать дальше.

– Мария Викторовна, – мужчина приподнимается из-за стола и указывает на стул напротив, – Присаживайтесь, пожалуйста.

Опускаюсь на предложенное место. Зачем меня вызвали? Надеюсь, что не по-поводу вчерашнего шума.

– Ну, как Вы себя сегодня чувствуете? – спрашивает доктор и возвращается к изучению лежащих на столе бумаг, судя по всему к моей истории. – Жалобы есть?

Повторяю ему то же, что и медсестре. Он кивает, делает какие-то пометки.

Опять испытываю это странное чувство дежавю. Его голос кажется мне смутно знакомым, но никак не могу вспомнить, где я могла с ним встречаться ранее.

Внимательно приглядываюсь, изучая его внешность. Темноволосый шатен, аккуратные усики, небольшая ухоженная бородка. Из-за растительности на лице не могу точно идентифицировать его возраст. Молодой, скорее всего мой ровесник или чуть-чуть постарше. Может быть на какой-то студенческой вечеринке пересекались? Хотя не помню, чтобы на тех немногих тусовках, куда меня, в своё время, умудрилась вытащить Светлая, присутствовали студенты-медики.

– Как Вам Ваша новая палата? Может быть есть какие-то замечания или пожелания? – продолжает меж тем он.

Голос сочный, глубокий. Красивый. Но сердце замирает не от самого тембра, а от чего-то неуловимого. Интонации, темп, паузы… Я совершенно точно знаю этого человека! Но откуда? Неужели у меня на фоне стресса ещё и склероз развился? Может быть просто взять и спросить? Но как?! «Мы случайно не знакомы?», «Откуда я могу Вас знать?» – блииин, как же глупо это звучит!

Словно прочитав мои мысли он пристально смотрит на меня. Наши взгляды пересекаются. Глаза у него светло-голубые, но не бесцветно-холодные льдистые, а нежно-незабудковые с тёмным ободком по краю. Знакомые такие глаза…

– Простите? – понимаю, что толком не расслышала его последний вопрос.

Он прищуривается лукаво:

– Мария Викторовна, Вы меня и правда не узнаёте? Неужели я настолько изменился? – спрашивает он с улыбкой.