Измена. Искры над пеплом

Решаю для себя, что лучше дураком выглядеть буду, чем отступлюсь просто так. Пусть прогонит, пусть отречётся, но постараюсь убедить её не разрушать свою жизнь ради недостойного, подлого человечишки. Это не эгоизм или животная ревность. Я поклялся однажды, что всегда буду её защищать. И я сделаю всё, чтобы не нарушить эту клятву.

На ходу набираю номер своего знакомого из органов, того, к которому по Машиному делу обратиться собирался. В двух словах обрисовываю ситуацию. Он предлагает встретиться и обсудить всё спокойно, но у меня такое чувство, что на подобные встречи времени уже нет. Прошу, умоляю, давлю, пока он наконец не соглашается мне помочь:

– Хорошо, Георгий Максимович, давайте заглянем к Вашим Фадеевым, раз уж Вы так на этом настаиваете. Адресок мне скиньте. Встретимся на месте. Захвачу с собой пару ребят. Но там, попрошу, без глупостей. В нашу работу вмешиваться не нужно. Мы просто войдём, скажем, что нам звонок с просьбой о помощи поступил, объясним, что это обычная проверка. И если с Марией Викторовной всё хорошо, то извинимся и покинем помещение. Никаких сцен и выяснений отношений! Вам понятно? Меня, в случае чего, знаете ли, тоже по головке не погладят…

Глава 50

Катя

Маша то ли спит, то ли без сознания, не пойму толком. Лицо сестры бледное, осунувшееся. При взгляде на неё мне так жутко становится, что я спешу как можно быстрее выйти из комнаты.

– Мить, зачем она здесь? Что ты собираешься делать? И что вообще с ней такое? Она в отключке, что ли?

– Нормально всё с ней. Отдыхает. Чего раскудахталась-то?

– Мить, она выглядит странно. Может ей скорую вызвать?

Он оборачивается ко мне. От его жёсткого, настороженно-звериного взгляда под ложечкой сосать начинает.

– Скорую, говоришь? Нет, солнышко, в больничку мы твою сестричку отвезём сами. Я Васнецову звонил – он нас через пару часов ждёт. Упирался, жук, хотел всё на завтра перенести. Мол, предписание на освидетельствование из суда не пришло ещё. Но я ему популярно объяснил ситуацию... В конце-концов – это не моя проблема, что он в срок не уложился.

– И что он? – понимаю, что Митя Машу действительно в дурку упечь собирается. Внезапно холодею от мысли, что придётся во всём этом участвовать.

– Что он? Сказал, что через пару часов у него ночная смена выходит, там люди проверенные, надежные. Примут её не оформляя. Полежит в одиночной, пока все доки необходимые не придут. Ну а дальше оформят, полечат пару-тройку месяцев. Станет лучше чем была.

– Мить, может не нужно, а? Ты же говорил, что она согласилась все документы подписать. Пусть уходит…

– Ты что такое несёшь, дура?! Мало ли на что она там согласилась! Сегодня подписала, а завтра – передумала. И что тогда? Нет уж, я рисковать не собираюсь. А кроме того, эта сука мне рога наставлять вздумала. Решила ноги об меня вытереть напоследок. Ну, не с тем связалась! Ничего, пару месяцев «полечится» и как шёлковая станет… – он ощупывает меня цепким взглядом, хмурится, – А ты с чего это вдруг заднюю включать решила? Метаться уже поздняк, Катюша. Мы с тобой в одной лодке. Надеюсь что это-то ты в состоянии понять?

От его пренебрежительного тона так обидно становится. До слёз прям. Я ради него такого наворотила, что волосы дыбом, а он со мной, как с последней шавкой разговаривает. Закусываю губу, чтобы не разреветься. Неожиданно очень ясно понимаю, что совсем ему не нужна. Не собирается он с Машей разводиться, и на мне жениться не собирается. А раз так, то зачем мне лезть во всё это? А если всё раскроется после? Или вон сейчас сестричка ласты склеит – видок-то у неё тот ещё. И что тогда? Митя-то при деньгах – найдёт как отмазаться. А мне потом за двоих отдуваться?

Сама ещё толком не понимая, что делаю, достаю сотовый и набираю номер скорой.

– Ты куда звонишь? – настораживается он.

Не реагируя на его вопрос выпаливаю в трубку:

– Девушка, здравствуйте. Моей сестре плохо. Нам срочно скорая нужна… – говорю скороговоркой.

Собираюсь продиктовать адрес и в этот момент Митя кидается на меня, одной рукой телефон вырывает, а другой бьет в живот. Всё происходит настолько быстро, что я толком и понять ничего не успеваю. В голове мутнеет от острой боли. Оседаю на пол. Скручиваюсь в комок от болевого спазма. Хочу закричать, но даже вдохнуть не могу. Вместо крика из гола лишь жалкий клёкот вырывается.

– Дура! – орёт он, даже не пытаясь мне помочь, – Ну надо же быть такой идиоткой! Слушай сюда внимательно: если они сейчас перезвонят, то примешь вызов и скажешь, что пошутила. Ты поняла?

Не могу ему ответить, даже кивнуть не могу – низ живота огнём горит от тянущей, пульсирующей боли. Между ног внезапно становится мокро и липко. Мне страшно. Так страшно, как ещё никогда в жизни не было.

Перед тем как отключиться, успеваю увидеть, как распахивается входная дверь. Люди, двое в гражданском, остальные в форме, заходят в дом. Митя кричит на них, кто-то заламывает ему руки, другой мужчина на второй этаж несётся. Один из вошедших быстро подходит ко мне, опускается рядом, говорит что-то, но я уже не могу понять, что именно. Картинка перед глазами расплывается, мутнеет, голоса сливаются в единый монотонный гул, а в следующую секунду на меня обрушивается чёрная, беспросветная мгла.

Маша

Прихожу в себя лёжа на больничной койке. Рядом Гоша сидит, держит меня за руку.

– Машенька, солнышко, наконец-то ты очнулась. Я так переживал. Как ты? Болит что-нибудь?

– Голова. И тошнит немного. Гош, что случилось? Как я здесь оказалась?

– Ты ничего не помнишь?

– Смутно, – морщусь, пытаясь восстановить в памяти последние события, – Я с мужем встречалась. Он согласие на развод дал. И одним из условий этого согласия был ужин. Но поужинать я с ним не успела. Да и не собиралась, если честно. Думала, что посижу минут двадцать и уеду под каким-нибудь предлогом. Выпила глоток шампанского, а потом нехорошо себя почувствовала. Вышла на улицу – надеялась, что на свежем воздухе легче станет. Но легче не стало. Сердце бешено забилось, голова закружилась. Я своё тело контролировать перестала. Упала бы, если бы он не поддержал. Помню, что испугалась очень, подумала, что сердечный приступ или ещё что-то страшное. Митя сказал, что в больницу меня отвезёт… – при воспоминании о случившемся меня паническая атака накрывает.

Судорожными глотками ловлю воздух, пытаясь дыхание выровнять и успокоиться хоть немного:

– Птиц, это он, да? Митя? Это он что-то со мной сделал?

– Тише, Маш, не волнуйся так. Всё уже позади. Ты в безопасности. Давай я тебе попозже всё расскажу.

– Нет, – возражаю я, – Говори сейчас. Я хочу знать, что со мной случилось.

– Хорошо, Маш, как скажешь, – после минутного раздумья соглашается Гоша. – Когда ты отключилась, он тебя не в больницу, а к вам домой отвёз…