Измена. Кто третий лишний?

– Нет!

Я едва ли не закричала, пытаясь освободиться. Не хотела этого всей душой! Я все еще замужняя женщина, я вообще не хочу сейчас ни поцелуев, ни отношений!

– Нет!
– повторила увереннее, отходя на шаг.

Алексей смотрел на меня потемневшим взглядом, его грудь бурно вздымалась. Я видела в его глазах разочарование, но не могла ответить ему взаимностью на его непрошеные ласки!

– Не нужно так больше никогда делать!
– выкрикнула я и снова сбежала.

А в голове бились вопросы - ну зачем? Зачем же он все испортил?!

9.3

Чем сильнее было ощущение, что меня приперли к стенке, тем злее я становился. Просыпался азарт - испортить этим двоим малину хоть как-то. Под «этими двоими» я подразумевал Нюру и отца. Спелись, сволочи! А папаня вообще ринулся защищать мою жену так, как будто она была чем-то ценным. Жениться он на ней собрался, ага. Если Нюрка и выскочит за него, то лишь потому, что не захочет отлипать от привычной кормушки. Ведь эта дрянь ничего не внесла в бюджет, а планировала оттяпать себе незаслуженные бабки!

Но ничего… я уже отдал указание немного проучить ее адвокатишку, который лез туда, куда не нужно было соваться. Подрихтуют ему морду, поваляется в больничке. Вряд ли это сильно затянет наш развод с Аней, но нервы я ей помотаю.

– Привет, - буркнул Татос, с которым мы договорились встретиться в баре.

Я сбежал от Ярославы выпить и расслабиться, потому что в последнее время она с каким-то нечеловеческим рвением бросилась обустраивать семейное гнездо, в котором я, по ее мнению, занимал главное место. А мне этого было не нужно, я предпочел бы просто растить с ней сыновей и не обсуждать цвет обоев, которыми она собиралась обклеить детскую.

В этом плане Нюрка была удобной женой. Всем занималась сама, а наш совместный быт приносил мне удовольствие и не напрягал.

– Привет, - откликнулся я и махнул рукой официанту: - Давай бутылку.

До этого выпил пару бокалов вискаря, но понимал, что нужно надраться в хлам. И Татос, как оказалось, меня в этом полностью поддерживает. Едва бармен протянул нам ноль семь шотландского пойла, Гаспаров взял бутылку и плеснул нам по щедрой порции. Мы выпили. Татос отер рукой рот и сказал:

– Я нашел ниточки, которые приведут меня к Ольге.

После ее побега он был сам не свой. Только и говорил, что о ней и сыновьях, которых вернет. А Олю накажет, да еще и так, чтобы на всю жизнь запомнила.

– Она девчонку нашу потеряла, больше не брюхатая. И мне ничего не сказала!

Он ударил рукой по стойке, снова налил два бокала. Свой выпил с жадностью, как будто ему нужно было потушить пожар внутри.

– В смысле?
– не понял я.

– Выкидыш у Оли был. Это я потом уже узнал. Мне сказала, что на капельницах два дня была в стационаре, а оказалось - на чистке. Или эта тварь соврала и избавилась от моей дочери?!

Он закричал так громко, что на нас обратили внимание. Глаза Татоса округлились, с губ летела слюна.

– Я все—е узна—аю, все!
– пообещал он.

Протянул мне свой телефон, а на губах Гаспарова появилась нехорошая улыбочка.

– Это адрес. Ольга тут, как мне сказали. Знаешь, кому принадлежит этот дом?
– спросил он, на что я покачал головой.

Местоположение мне было незнакомо, так что я знать не знал, где прячется жена Татоса.

– Твоему отцу!
– снова рявкнул Гаспаров и опять плеснул нам вискаря.

Я сидел, переваривая эту информацию. Так вот куда делась Нюра из нашего дома! У родителей и сестры она если и появлялась, то ненадолго, так что я ума не мог приложить, где жена и дети живут! Оказалось, что старый пердун втихаря обзаводился имуществом. Судя по адресу - в весьма неплохом райончике.

– Ты уверен?
– мрачно поинтересовался я, возвращая телефон Гаспарову.

– Абсолютно! И вижу, ты был не в курсе. Не хочешь навестить со мной этот домишко? Я возьму с собой пару ребят.

Я с тоской посмотрел на недопитую бутылку. Все мои планы провести вечер спокойно летели в тартарары. С другой стороны, немного размяться не помешает.

– Давай смотаемся. Прямо сейчас?
– спросил, вновь наполняя наши бокалы.

Хоть меня немного и «вело», я был очень даже в трезвом уме и твердой памяти.

– Прямо сейчас! Скажу Мансуру, чтобы подъезжали прямо туда.

Мы опрокинули в себя еще по порции виски, поднялись из-за стойки. Я расплатился за бухло и Татос, прихватив с собой бутылку, направился к выходу.

– На моей, или на твоей?
– спросил он, тыкнув пальцем в свою машину.

Я помотал головой.

– Такси возьмем.

Гаспаров запрокинул голову и зло рассмеялся.

– А волыну* я, по-твоему, на пассажирское сидение положу?
– язвительно поинтересовался он.
– Не ссы, я еще и не в таком состоянии водил. Или боишься?

Я мотнул головой. Посомневался немного, но выпитое дало о себе знать удалью, которую я вдруг почувствовал.

– Не боюсь, - отрезал жестко.
– Поехали уже и звони своим ребятам.

А дальше начался мой путь в ад.

– Сереж… Сережа!

Звали настойчиво и мне хотелось отмахнуться от этого голоса. Я приоткрыл один глаз и передо мной появилось лицо Ани.

– Ню—ра, - попытался сказать, но изо рта вырвался лишь хриплый стон.

Где я? Что со мной? И почему все так жутко болит?! Причем болит до груди, а дальше… Дальше никаких ощущений!

– Сереж, это я!

Я узнал Ярославу и снова провалился в небытие. Последнее, что помнил, - как Татос все больше ярится, когда мы мчимся по вечерней трассе. И огни фар навстречу в тот момент, когда Гаспаров повернулся ко мне и, все так же брызжа слюнями, начал поносить Ольгу.

В тот момент я протрезвел, но было поздно. Удар, чей-то крик и темнота.

– Где я?
– спросил, приходя в себя и едва шевеля губами. Уже понял, что нахожусь в реанимации.

– Тебя еле откачали… Меня пускают на пять минут каждый день.

Каждый день! И сколько я здесь валяюсь?

– Что со мной? Где Татос?

Последнее меня волновало в контексте свернуть Гаспарову шею за то, что он нас чуть не угробил!

– Водитель мертв. А тебя достали с того света. Пока врачи не знают, сможешь ли ты ходить.