Измена. (не) Любимая жена

— Ну привет, — голос родственника звучал не слишком уверенно. — Слушай, это, конечно, не моё дело… Но что у вас там стряслось?

Твою-то мать… Артур-то откуда разнюхал? Их жизнь и без того всегда была под микроскопом, что напрягало неимоверно, даже в самые счастливые моменты. Про нынешнее состояние дел и говорить не хотелось.

— Ничего. Это тебя не касается.

— Как обычно, — вздохнул младший. — Знаешь, я бы и плюнул, но я тут с Мариной пообщался.

— Какого…

— Эй, давай вот без этих своих закидонов! — перебил его брат. — Вообще-то наши с ней кабинеты через коридор, если ты не забыл.

— Что она тебе сказала? — он балансировал на самом краю, буквально заставляя себя не цедить слова сквозь стиснутые зубы.

— Да ничего такого. В смысле, ты ж её знаешь. Она в принципе ни о ком, кроме тебя, говорить как будто не в состоянии. Говорит, вы с Лилей поссорились.

Герман выдержал паузу.

— Марина договорится до того, что я переведу её в другой офис.

— Даже не посмотришь на её особый статус? — хмыкнул брат.

— Да плевать мне на её статус. У неё язык без костей. С детства такая. Ни хрена не изменилась.

— Зато специалист — хоть куда. Тут ворчи не ворчи.

Разговор начинал его тяготить. Он был совершено не в настроении выслушивать шуточки младшего брата. И тот как будто почувствовал, что разговор у них в подобном тоне не сложится.

— Слушай, Герман, я вообще-то звонил и по делам пообщаться. Отчитаться, что по договору с «Энергостроем» мы все вопросы закрыли.

Герман мысленно выругался. Произошедшее за эти два дня настолько погрузило его в лихорадку личных переживаний, что он почти совсем от рабочих вопросов отключился.

С утра раздал необходимые распоряжения секретарю и главным помощникам и даже в головном офисе не появлялся.

Младший наверняка звонил ещё и поэтому.

— Я кое о чём тебя попрошу, — он всё-таки отыскал в себе силы на время вынырнуть из творившегося в его жизни ада. — Раз с «Энергостроем» ты расквитался.

— Что угодно.

— Во-первых, подстрахуй меня завтра на встрече с подрядчиком. В детали дела ты посвящён. Просто закрой оставшиеся вопросы.

— По строительству на окружной? Окей, не вопрос. Что ещё?

— Во-вторых, — Герман вдавил пальцы в висок, понадеявшись, что это хоть немного уймёт раскалывавшую голову боль, — ничего не говори родне. Даже если спрашивать будут.

— Про… Лилю?

— Мы договорились?

— Ладно. Даже если мать будет спрашивать?

— Особенно если мать будет спрашивать. Мне сейчас только семейных консилиумов не хватало.

— Ты мне только скажи, что, всё настолько серьёзно?

Герман вспомнил произошедшее и попытался дать себе честный ответ.

— Возможно.

Артур помолчал.

— Понял. Думаешь… сами сможете разобраться?

Будто в ответ на этот вопрос в отдалении зазвучала мелодичная трель дверного звонка.

— Придётся, — бросил он напоследок, мысленно уже отключившись от диалога.

Это она.

Вернулась.

Он нутром это чуял.

Глава 11

— Вернулась.

Он не спрашивал, он констатировал факт.

Выглядел растрёпанным и уставшим. Под глазами залегли тени, на щеках темнела двухдневная щетина.

Герман стоял в арке, отделявшей фойе дома от коридора в его кабинет на первом этаже, широко расставив ноги и засунув руки в карманы брюк.

Суровый хозяин дома, встречающий неизвестно где пропадавшую жену.

Я стояла у дверей в странной нерешительности, будто за такое короткое время этот дом, с которым у меня связно столько счастливых воспоминаний, стал мне чужим.

— Нет, — я наконец отыскала в себе силы начать разговор. — Я никуда не вернулась. Я уехала, даже зубную щётку не прихватив. Я вернулась за своими вещами.

Мои слова гулко отдавались от начищенной до зеркального блеска мраморной плитки пола, от разом похолодевших стен и как будто отдалившегося в высоту потолка.

Я чувствовала себя крошечной и лишней в этом роскошном дворце.

Я чувствовала себя чужой для его хозяина.

— За вещами. Вот как, — Герман опустил взгляд в пол и какое-то время молчал. — А потом, значит, снова сбежишь?

— А потом я уеду к подруге и буду решать, что делать дальше.

Супруг медленно покачал головой:

— Нет. Это исключено. Ни к какой подруге ты не поедешь.

В обманчиво спокойном тоне скользило едва сдерживаемое напряжение.

Когда в нём произошла эта перемена?

Когда он стал превращаться вот в такого тирана, диктующего свои приказы безапелляционным тоном?

Мой муж никогда себя так не вёл.

С другой стороны, мы никогда и не попадали в подобную ситуацию…

— Ты ведь понимаешь, что не можешь указывать, что мне можно делать, а что нельзя? — я пытливо вглядывалась в его осунувшееся лицо. — Ты не можешь вынудить меня делать то, что я делать не хочу и не буду. Выходя за тебя замуж, я шла не в тюрьму, понимаешь?

— Репортаж, — спокойно обронил он и этим единственным словом размозжил все мои просившиеся на язык доводы.

Я забыла.

Я совершенно забыла.

Я о нём не вспоминала с тех самых пор, как была назначена дата встречи.

Боже мой, неужели месяц так стремительно пролетел?..

Я попыталась посчитать в голове, но очень быстро запуталась. Сейчас я меньше всего была способна на мысленные подсчёты.

Господи боже, но с тех пор всё так изменилось, что…

— Ты забыла, — озвучил своё наблюдение муж. — Но журнал не забыл. Вчера пришло письмо на электронную почту.

— И ты ничего мне не сказал. Ничего, кроме приказа вернуться домой. Ты бы мог мне напомнить.

— Я хотел, чтобы ты вернулась домой не из-за журнала.