Измена. Неверное решение

Я самая счастливая мама.

Хочу, чтобы ты помнил, как сильно я тебя люблю. Как отчаянно хотела подарить тебе лучшую жизнь. Ту, что ты заслужил. Но я просто не успела… у меня было слишком мало времени.

Мне жаль, что тебе пришлось видеть меня в таком состоянии. Что ты, ребенок, был вынужден сидеть у моей кровати и бояться.

Сложно верить в кого-то или что-то, когда тебя пожирает болезнь изнутри и ты знаешь итог. Поэтому вера в такой момент больше похожа на надежду.

Надежду, что я продолжу быть с тобой рядом не физически, хотя бы… Не знаю как сказать. Просто рядом. Хочется оберегать тебя, вести по жизни, давать советы, а меня не станет уже завтра возможно.

И я должна тебе кое в чем признаться, родной. Когда ты спрашивал меня о том, страшно ли мне, а я отвечала «нет». Я лгала. На самом деле я была в ужасе… но так хотела быть сильной для тебя.

Лишь однажды я испытывала такой страх. Когда узнала, что горел наш с тобой дом. Те минуты, пока я бежала туда, зная, что ты был дома, были самыми страшными в моей жизни. Тогда я тоже была в ужасе от одной мысли, что могла тебя потерять.

А в итоге это я та, что оставила тебя. И мне так жаль… Потому что я так много пропущу в твоей жизни. Не приду на твой выпускной и не увижу тебя взрослым прекрасным мужчиной. Не увижу тебя отцом и мужем. Ты будешь замечательным мужчиной, ведь ты уже такой. И я не буду просить тебя расти хорошим, ты и есть такой. Я верю, что ты никогда не собьешься со своего пути.

Но знаешь, я спокойна, потому что ты будешь рядом с такими же хорошими людьми, заботливыми. Позволь им о тебе позаботиться. Твой отец и Нина… Нина будет моими глазами. Она видит тебя таким, каким вижу и я. Она и есть твой ангел-хранитель, Антон.

Я не стану писать тебе здесь «прощай».

Мы уже попрощались с тобой…

Поэтому, люблю тебя родной.

Бесконечно.

Навсегда.

Твоя мама.»

Сжимаю в руке, слегка помятый листок с неаккуратным почерком. Письмо, что было написано ее слабой рукой.

Моя мама была лучшим человеком, которого я когда-либо мог знать!

А если говорить о ее материнских качествах? Мне не хватит всего времени мира, чтобы рассказать о ней все, что я думаю, все, что хотелось бы сказать.

Прошло десять лет, с тех пор как она умерла, а я по-прежнему чувствую ее рядом. Она помогает, подталкивает к важным решениям, оберегает. Как бы ни звучало это странно для некоторых – моя мама всегда со мной.

Те пять лет ремиссии, после ее лечения от рака я узнавал ее будто заново. В ней словно пробудился дух жизни. И это вселяло уверенность в завтрашний день. Мне кажется, больше, чем в то время она не улыбалась и не смеялась никогда.

Она была счастлива. Я это знал… я это видел.

А когда на одном из очередных обследований она познакомилась с Николаем Васильевичем, моя мама расцвела как женщина.

Мы встретили его вместе, выйдя в магазин. Я помню, как она стеснялась и преуменьшала свои чувства. Ей не хотелось делить свое время с кем-то кроме меня. А я был не против.

Он тоже был хорошим мужчиной, и мне нравилось наблюдать за тем, как она возвращается к жизни.

Помню, как спросил ее, поженятся ли они, на что мама ответила:

– Мы не строим планов, сынок. У меня затишье, у него случился первый рецидив недавно. Мы просто живем, здесь и сейчас, ведь когда еще, если не сейчас?

Все было как она и говорила, а потом, спустя время, все внезапно изменилось. Я даже не успел понять, как потерял ее. Быстро и спешно, будто кто-то там торопился забрать ее у нас.

Это было начало лета. Я собирался ехать к папе и Нине в гости на пару недель. Закончил девятый класс только что. Но так не успел даже выйти из дома. Маме стало плохо ночью. Приехавший утром отец застал в доме скорую.

Позже приехала Нина и моя сестра.

Они пробыли с нами все лето, до самого момента, пока мамы не стало.

Всего три месяца… она слабела на глазах, а нам не оставалось никаких возможностей, кроме как смотреть и терять ее.

Не было ни единого шанса.

С последнего обследования почти сразу пошли метастазы в разные стороны ее организма, и когда пришел срок для нового обследования, было уже слишком поздно.

Я не хотел верить и не хотел уезжать. Протестовал.

Мне было всего пятнадцать, а я уже ненавидел весь мир.

На помощь пришла Нина и ее доброта.

«Антон! Я вижу в тебе не просто мальчика. Я вижу в тебе мужчину, который еще мал по возрасту, но он в тебе уже есть. И я хочу, чтобы ты меня выслушал и услышал…

То, что случилось с твоей мамой это очень несправедливо, и судьба жестоко с ней обошлась…

Но в одном я уверена точно, она тебя очень сильно любила! И ее любовь в твоем сердце… Она воспитала идеального сына для матери. Честного, гордого, справедливого. Но самое главное человека, который любит свою семью. А это были ты и мама. Она говорила мне, как ты ее любишь, она это знала, дорогой.

Позволь нам теперь заботиться о тебе. Я не прошу полюбить нас, вот прям сразу. Нет! Но мы можем стать друзьями…»

Я бросился к ней и крепко обнял, расплакавшись, не дав договорить.

Когда мы уезжали, я пообещал возвращаться в наш дом каждое лето. И я делал именно так все эти годы.

Мы его до сих пор не продали. Не поднимается рука сделать это. Живы воспоминания. И их так много. Как мы впервые сюда приехали. Как я увидел свою комнату… как она стала моей собственной.

Казалось, что большего счастья и быть не может. Оказалось, может. Счастье – еще один прожитый день. Еще одна ее улыбка, прикосновение.

– Мне уже двадцать пять, мама и ты не забыта никем. Ты во всем была права. Я лишь надеюсь, что ты и правда рядом, что ты сама все это видишь… И знаешь, что я тебя люблю.

Я не стал гитаристом, как думал. Это стало моим хобби, не более. Я думал, что буду ученым и исследовать рак, или что-то такое. Но с химией и биологией не сложилось. Зато я изучил закон и стал в итоге юристом. Уже как два года я работаю в фирме отца по производству окон. И мне это нравится.

Спину обхватывает теплый ветер и на мгновение кажется, что она ответила мне…