Измена. Обратная сторона счастья

Что-то Аня долго не привозит Милочку. Не случилось ли что?

– Добрый вечер! Вы далеко от посёлка? – набрав номер, спросила няню.

– Илья Дмитриевич сказал переночевать с Людмилой сегодня в городской квартире! Разве вы не в курсе? – ответила мне Аня звонким голосом, позволив себе чуть удивиться.

Что?

Пятая глава

– Объясни, почему ты отобрал у меня дочь? – встретила я с порога вопросом мужа, сжав от злости ладони в кулаки.

Илья скривился, как от неприятного и противного вкуса, продолжая неторопливо разуваться в коридоре.

– Здравствуй, жена, – сказал он, шагая ко мне навстречу, качнувшись, чтобы, как обычно, обнять, возвращаясь домой.

Словно ни в чем ни бывало!

– Издеваеш-ш-ш-шься? – прошипела в ответ, отстраняясь и отойдя подальше, – ответь на мой вопрос!

– Виктория, ты всё неправильно поняла и сделала неверные выводы. Людмила с няней на квартире, потому что нам нужно поговорить без лишних ушей и не отвлекаясь. Ни к чему ребенку присутствовать при выяснении отношений между родителями, – устало начал говорить Илья таким тоном, будто я идиотка психическая и только и делаю, что ору на него у дочери на глазах.

Он грузно прошёл в комнату и сел на диван.

– Ты опять надумала себе проблем, не разобравшись с фактами. Сколько раз я тебе говорил: вначале факты, а затем выводы! Но ты торопишься. Моя торопыжка, – проговорил Илья и похлопал по дивану рядом с собой, приглашая меня присоединиться.

Как собачку подозвал. Болонку.

Я зажмурилась на миг, перебарывая в себе желание вцепиться ему в волосы или заорать, завизжать от злости.

Спасибо пустырнику, у меня хватило на это сил!

– Почему ты не посоветовался со мной, отправляя мою дочь с чужим человеком ночевать? – спросила, складывая руки на груди, – для тебя не имеет значения моё мнение?

– Я решил за нас двоих ради спокойствия ребенка! Что в этом криминального? Давно забота о любимых стала предметом торга? – чуть поднялась левая бровь моего мужа, характеризуя его раздражение.

Он огляделся и, не увидев накрытого стола, несколько удивлённо посмотрел на меня. – И вообще, Виктория, давай вначале поужинаем, а потом будем разговаривать! Я голоден. Накрывай на стол, пожалуйста! – Илья встал и, сбросив на диван пиджак, направился было мыть руки, когда я обрадовала его:

– Я не готовила ужин, дорогой.

– В смысле, не готовила? – оторопело затормозил муж, останавливаясь в дверном проёме и разворачиваясь в мою сторону.

Он смерил меня тяжёлым взглядом, затем усмехнулся и заметил:

– Ну, что же! Так даже лучше! Закажем ужин из ресторана. Не проблема. Разнообразие и романтика. Я понимаю тебя! Усталость и эмоции.

Затем достал свой телефон и, открыв приложение, спросил:

– Что ты будешь, дорогая?

Кажется, что скрип моих зубов было слышно на другом конце Москвы.

Непрошибаемый и самодовольный индюк!

– Я сыта по горло, милый. Ничего не нужно. Просто ответь на вопрос!

Куда ты засунул мне «жучка»? Или это был чип, как для котёнка? Где эта чёртова штука, благодаря которой ты следишь за моим месторасположением?

Я выдохнула, видя, как скривился от моей ругани и от моего тона Илья.

И продолжила:

– Я могу обратиться с заявлением в полицию с просьбой оградить меня от преследования. И они найдут мулечку, прицепленную тобой. У нас рабства пока нет, и клеймить живого человека, словно животное, никому безнаказанно нельзя. Но я бы хотела от тебя честности и прямоты.

Илья смотрел на меня исподлобья, наклонив голову. Плотно сжав губы и раздувая ноздри. Злился. Достала-таки.

– Виктория! Не говори ерунды! Не перевирай мою заботу о тебе! – тихим голосом начал муж, но я не выдержала и перебила его.

– Это не забота, это ограничение свободы воли! Я не беспомощная и не идиотка. Двадцать восемь лет я как-то справлялась самостоятельно с жизнью. Под поезда не кидалась и топиться не бегала. Так с чего такое недоверие? Что это? Гиперопека? Или пунктик в шизочке? – меня уже несло. – Ирочку свою чипируй, поводок на неё надевай вместе с намордником, и на ней проводи эксперименты, а меня не смей загонять в стойло!

Илья посмотрел на меня, как на сумасшедшую, долгим и тяжелым взглядом осуждения и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Отлично поговорили!

Результативно – дальше некуда!

Главное – все выяснили же! Теперь ведь всё понятно, да?

Я резко развернулась и почти бегом залетела в нашу спальню на втором этаже. Схватила в охапку разложенную аккуратно пижаму мужа вместе с его подушкой и… Бросила обратно.

К чёрту!

Просто закрыла дверь в комнату на задвижку и отошла к окну.

Как-нибудь обойдется ночь без любимой пижамы и на гостевой кровати. Не барин и не инвалид. Ничего не случится с ним без моей заботы.

Окна нашей спальни выходили на сосны, уходящие вдаль. Солнце почти закатилось за горизонт, и последние косые красные лучи его подсвечивали стройные стволы наискосок. Будто безумный художник расчертил тревожным черно-алым весь лес. Но тёмные вершины рыжих исполинов в вышине были безмятежны. Лишь немного покачивались на ветру.

Ручка двери щёлкнула. Илья пытался войти. Потом еще раз.

– Виктория! Открой немедленно! – услышала я под дверью его голос.

Аж мурашки побежали от сдержанной ярости в звуке его слов. Такой интонации я еще не слышала от моего всегда корректного мужа.

– Я кому сказал! – прорычал он, и дверь дрогнула под его напором.

Что-то зашуршало и заскреблось.

– Отойди от этой чертовой двери, идиотка истеричная! – проорал Илья и дверь содрогнулась под ударом.

Шестая глава

К чести её создателей, дверь в нашу спальню выдержала яростный напор моего мужа. Больше он биться не стал.

Шуршание по ту сторону постепенно затихло. Муж, по-видимому, ушёл. Оставил меня в покое.

Разговора не получилось. Зря только ребёнка с няней оставили.

Илья старше на пятнадцать лет. Снисходительность всегда проскальзывала в его отношении ко мне. Но это не было таким омерзительным, как показалось мне этим вечером.

Была нежная забота, опека, иногда наставления. Он всегда играл ведущую роль. Он старше, а значит, лучше знает как правильно, и у него больше опыта. И это было для меня нормальным. Было аксиомой. До этого дня.