Измена. Осколки чувств

Все было притворство? В течение пяти лет? Зачем?

Или все просто прошло? Померкло в памяти на фоне накачанной жопы и восхищенно-распахнутых глаз?

Наши отношения утратили для него свою былую привлекательность, когда понял, что их можно сменить на кое-кого посочнее и посвежее?

А я ему, наверное, мешала. Раздражала своим присутствием. Придирками, допросами.

Что ж, теперь никаких препятствий. Думаю, он должен быть доволен.

Думаю, они уже. Вот прямо сейчас, в эту самую минуту.

Представила, как он, по-звериному рыча, врезается в нее, закатив глаза от наслаждения.

О, боги!

Я выскочила из машины, и в два прыжка оказалась у ближайших кустов. Меня вывернуло наизнанку.

Глава 25

Сразу к родителям я не поехала. Пока не была готова отвечать на их вопросы. Нужно было для начала хоть немного успокоиться.

Поэтому я поехала в центр. Нашла место, припарковалась, и отправилась гулять по городу. Просто бесцельно бродила по улицам, идя, куда глаза глядят. Мне хотелось побыть одной.

Старалась дышать, не обращая внимания на ноющую жгучую боль в груди.

Мне было больно не из-за Димы. Было больно за себя. Что я верила ему, что любила, что была счастлива. Счастлива с человеком, который вот так запросто предал. Наплевал. Задвинул. Не любил.

Как я раньше ничего не замечала? А была ли Настя первой?

От этой мысли у меня даже дыхание перехватило.

Ведь не приедь я тогда на корпоратив, так и не узнала бы, что та подозрительная девица из ресторана теперь работает с моим мужем. Он же никак себя не выдавал.

А что, если там и раньше что-то было? С кем-то другим? Не Настя, а какая-нибудь Света или Катя?

Может, я, находясь в своем придуманном радужном мирке счастливой семейной жизни, просто ничего не замечала?

Впрочем, ладно. Нет смысла накручивать сейчас себя еще больше.

Возможно, я его уже просто демонизирую, обвиняя во всех грехах.

Он и так достаточно накосячил. Пусть все, что там раньше было или не было, останется на его совести. Теперь это уже не важно.

Но эта Настя меня удивила. Что-то не похоже, чтобы она была так уж влюблена в Диму. Судя по ее разговору, она вообще очень себе на уме.

Ну, да это уже не мое дело. Пусть сами между собой разбираются.

Я бродила по улочкам, мостам и паркам, пытаясь хоть немного перезагрузиться, проветрить голову. Низкие серые тучи, дрожащая рябь каналов на ветру, ощущение безнадеги.

Мне не к кому было обратиться за поддержкой. Я могла только сама поддержать себя.

К вечеру я здорово продрогла и устала. Но это была хорошая такая усталость, которая давала надежду на то, что я не буду заводиться по щелчку пальца. А значит, можно было ехать к родителям.

Вернувшись к машине, я села в нее и направилась в бывший дом.

Старый двор, чуть погнутые качели, облупившаяся краска на двери парадной. Поднялась на третий этаж и нажала на кнопку звонка.

Дверь открыл папа.

— Доченька! — изумленно застыл он в дверях. — Как неожиданно! А чего не предупредила?

Да, я не стала предупреждать заранее о том, что приеду. Нет, лучше так, внезапно.

— Привет, пап, — слабо улыбнулась я.

— Да проходи, чего ты стоишь? А Дима где? Внизу? Машину ставит? Надо ему сказать, чтобы под окнами не ставил, тут позавчера соседский сорванец баловался, скинул что-то с балкона… Так, не понял, а чего это ты с чемоданом?

В это время за папиной спиной появилась кудрявая мамина голова.

— Ой, Лиза! Вот это сюрприз! Приехали навестить? Валер, а ты чего ее на пороге держишь? Ой, ты с чемоданом?

Я вошла в квартиру и закрыла дверь. Не стоило устраивать тут шоу перед любопытными соседями.

— Мам, пап, я поживу пока у вас? Я ушла от Димы.

Мама ахнула и прижала руку ко рту. Папа повторил ее жест, только прижал руку к груди.

Они молча смотрели на меня полными ужаса глазами.

— Лиза, что за ерунду ты говоришь? — мама отмерла первой. — Нельзя так делать! Все разногласия нужно решать внутри семьи, дома.

— Доченька, вы поругались? — спросил папа.

— Нет, мы…

Но мама не дала мне договорить.

— Все ругаются! И ссорятся. Но это не значит, что каждый раз нужно уходить из дома! Так ты можешь разрушить отношения!

— Они уже разрушены, мам. Дима привел домой другую женщину.

Мама вновь охнула и схватилась за сердце.

— Так, проходи, давай. Вер, давай-ка поставь чайник. Хватит в коридоре стоять. Сейчас сядем и поговорим по-человечески, — велел папа.

Мы прошли на кухню. Я села за стол. Как же давно я тут не была — старенькая мебель, пожелтевшие обои.

Тут давно нужно было сделать ремонт. Я предлагала родителям помочь с этим, но они вечно находили причины, чтобы отложить ремонт на потом.

Мама поставила на конфорку оранжевый чайник со свистком. Сто лет таких уже не видела.

После того, как чай был налит, а на стол поставлены вазочки с вареньем и сушками, родители уселись напротив меня и впились в мое лицо настороженными взглядами.

— Рассказывай, — скомандовала мама.

Я вздохнула.

— У него на работе новая помощница, которая вокруг него постоянно вьется. А Дима начал врать и вести себя странно. Это все тянется уже месяц. И сейчас он привел ее к нам домой под предлогом, что она будет помогать ему по работе, а живет она, мол, далеко.