Измена. Право на ошибку

Саша. Надо позвонить Саше.

Он должен знать, на какой паскуде собирается жениться!

Такую дрянь женой делать нельзя…

Господи, какая грязная измена, почти инцест… Легла под сына, а потом под его отца.

А он сам? Не противно было подбирать объедки за сыном?!

— Я расскажу сыну правду.

Голос звучит чужой, сдавленный.

В голове уже складываются слова: «Сынок, твоя невеста и твой отец...»

Евгений бросается ко мне, хватает за запястье. Его пальцы впиваются в кожу, как клещи.

— Не смей! — шипит он, и в его глазах мелькает что-то дикое, почти нечеловеческое. — Давай не будем пороть горячку! Не стоит портить сыну...

— Ты хотел сказать: не стоит портить ему свадьбу?! — вырывается у меня горький, истеричный смех.

Мы готовились, кучу денег потратили, а ведь она мне сразу не понравилась!

Я вырываю руку, но муж снова хватает меня, сильнее.

— Хватит истерить. Ты ведь меня даже не выслушала.

— И не выслушаю! Твои слова — это пустой звук, я видела все своими глазами.

Евгений дергает меня на себя, его дыхание хриплое, горячее, а мое — рваное, как после пробежки.

Я не хочу поддаваться его грубой силе, но что я могу противопоставить ему?!

Телефон выскальзывает из пальцев, падает на пол. Экран трескается.

— К несчастью, — шепчу я. — Ты мне изменил. Ты уничтожил нашу семью!

Евгений тянется к телефону, но я резко бросаюсь вперед, выскальзываю из его хватки.

Надо бежать.

Не могу здесь оставаться.

— Успокойся! Ты взрослая, в конце концов… БАБА! — гремит мне вслед. — Еще за чемодан схватись!

— Спасибо за идею, так и сделаю.

Я выбегаю в коридор, распахиваю дверцу большого шкафа.

Чемодан лежит на верхней полке, я хватаюсь за ручку, тяну его на себя.

Сердце колотится в горле, я вся на нервах. Меня аж трясет и вдруг…

Резкий рывок назад.

Ноги отрываются от пола.

— Это была ирония! Что ты затеяла, глупая женщина! Посмотри на себя. Ты в истерике!

Евгений дергает меня на себя, желая оттащить от шкафа.

Но я упрямо тяну чемодан на себя.

Пальцы соскальзывают с ручки.

Однако чемодан уже тронулся с места и грохнулся прямо на меня.

Я успела лишь немного отвернуть лицо в сторону.

Евгений, матерясь, как сапожник, дернул меня на себя, уводя от удара.

Но все-таки один из углов чемодана задевает меня по лицу.

Боль.

В ушах — звенящая тишина.

За спиной — тяжелое дыхание.

Я вижу нас обоих в отражении большого зеркала:

Мое лицо раскраснелось, прическа растрепана, а на лице красным наливается место удара.

— Ты едва не лишилась глаз, дурная. Успокойся! — встряхивает меня Евгений.

Муж возвышается надо мной, глаза горят, лицо искажено.

— Ты никуда не пойдешь, — говорит он тихо. — Поняла?!

Запоздало накатывает боль от удара.

Боль и страх: я ведь могла лишиться глаз!

— Никуда не пойду? А ты решил мне, можешь указывать, что мне делать?!

Эмоции спазмом перехватывают горло.

Голос от них превращается в хриплый шепот.

— И давно ты трахаешь невестку?!

Евгений молчит. Стоит, как каменный идол, сжав кулаки. Его взгляд прожигает меня насквозь, но в нем нет ни капли раскаяния — только ярость, густая, как смола.

Он всегда был тяжелым на характер, немногословным. Но сейчас... Сейчас он будто не человек, а холодный и незнакомый мужчина.

Чужак.

Себе на уме.

— Где телефон? — внезапно рычит он.

Я машинально прижимаю сумку к груди, но он вырывает ее одним движением.

— Отдай!

Я бросаюсь вперед, но он выставляет вперед плечо, и я врезаюсь в него, как маленькая моська — в большого и сильного слона.

— Это… — он издевательски поднимает мой телефон повыше. — Тебе не нужно!

— Что ты творишь? Не смей!

— Ты не в себе! Остыть тебе не помешает, иначе натворишь херни! — цедит он сквозь зубы и удаляется прочь размашистым шагом в сторону кабинета.

Я бегу следом, но едва переставляю ногами: они словно деревянные стали, совсем не сгибаются в коленях.

Через минуту я слышу, как щелкает замок — он запирает мой телефон в сейфе.

— Дежуришь под дверью? — хмыкает он, увидев меня.

Евгений обхватывает мой подбородок пальцами, тянет лицо вверх, будто поцеловать хочет.

— Меня сейчас на тебя стошнит. Не смей прикасаться ко мне после этой дешевой шалавы, — шиплю я, как змея.

— И не думал, — звучит возле моих губ. — За мной!

Раскомандовался!

Он тащит меня за собой, заталкивает в нашу спальню и… закрывает дверь снаружи.

На замок.

— Посиди здесь! Остынь!

Он запер меня?

Запер! Как узницу.

— Я сейчас все решу! — бросает он перед уходом.

Его шаги затихают вдалеке.

Я остаюсь одна.

В комнате, в которой противно находиться.

Остаюсь одна, с разбитым сердцем.

С вопросами, от которых тошнит.

Что он задумал?

Откупится от шалавы? Или... или что-то хуже?

Глава 3. Она

Проходит неимоверное количество часов, прежде чем тишину разрывает звонок в дверь.

Я замираю в кресле, которое я развернула к стене, чтобы не видеть кровать со следами чужих развлечений.

Кто пришел?

Вскакиваю и сразу же падаю обратно: да, какая, в целом, разница?!

Ведь я заперта.

Не прыгать же со второго этажа. Я не хочу переломать себе ноги.

То есть, кто-то, кто пришел, так же и уйдет.

У меня нет возможности связаться со внешним миром. Ни одной!

Я совсем отчаялась, когда по коридору раздались чьи-то шаги.

Довольно легкие, как будто женские.

Меня осенило.

— Юлька, какая же ты забывчивая! — шепчу себе под нос.