Измена. Право на сына

— И ты еще задаешься вопросом, почему жена гуляет? — Макар вскидывает бровь и кривится.

— Нет, — пожимает плечами.

И молчание. Мне зябко и даже страшно. Я вижу человека, который в открытую признается, что не знает, что такое любовь. Ни к женщине, ни к детям, ни к кому-либо еще.

— Зачем вы женились? — едва слышно отзываюсь я.

— Мне комфортно с Леной.

— И все? — в изумлении спрашиваю я.

— Поверь, это более чем достаточно. И это ощущение комфорта крепче, чем та пресловутая любовь, о которой много говорят, но так конкретики никто не может дать.

— Она хотела уйти от вас к Макару в случае развода, — шепчу я и всматриваюсь в глаза.

Сейчас же он должен возмутиться, но нет. Медленно моргает и переводит взгляд на Макара:

— А у тебя, что, живы старые чувства?

— Слушай, я вот не могу понять, — Макар тяжело выдыхает, — чего она так истерила, если ты, мать твою, крокодил крокодилом в душе.

— Она всегда истерит за нас двоих. И она любит иногда суету наводить, Макар. В этот раз переборщила, и, вероятно, меня ждет долгий разговор, в котором я совсем не нуждаюсь, но мне придется ее выслушать, попытаться понять ее излияния и что-то поменять в своих привычках, если я хочу сохранить семью.

— Что? Сохранить семью? — спрашиваю я. — А она вам нужна такая?

— Другой мне не надо, — спокойно отвечает муж Лены. — Возможно, Лене она уже не нужна такой, какой она была.

— Вы готовы ее простить? — я никогда прежде не была так обескуражена.

— Я готов жить дальше, — встает и улыбается, но это улыбка не искренняя, а выученная, чтобы не пугать людей безэмоциональной маской, — и, наверное, можно сказать, что я Лене изначально все простил, когда женился на ней. Нет не простил, а... допустил возможность, что она под влиянием эмоций, гормонов, личной неудовлетворенности может... ммм... начудить?

— Начудить? — переспрашиваю я.

Кивает, подхватывает шапочку с пола и шагает к двери.

— Вы были испуганы, когда ее привезли, — говорю я.

— Да? — удивленно оглядывается.

— И вы эту панику не сыграли.

— Люди часто выдают желаемое за действительное, — мягкая маньячная улыбка, от которой где-то у яремной ямки пульсирует комок холода.

— Если мой муж окажется на операционном столе под вашими руками... —понижаю голос до шепота…

— Я сделаю все возможное, чтобы все прошло успешно, — переводит взгляд на Макара. — Слушай, Дима же должен был сказать тебе про антибиотики, или он, всё, с концами утонул в бутылке?

— Он сказал, — у Макар дергается губа.

— Сам дурак?

— Как обычно, — вновь медленно выдыхает через ноздри.

— И хорош Диму поощрять в его амбициях. Не его это дело, — муж Лены качает головой. — Он слишком мягкий.

— Это поэтому ты его подставил?

— Мне было с ним некомфортно, — складывает шапочку вдвое и поднимает взгляд.

— И со мной рядом не должно быть таких людей.

Выходит, бесшумно прикрывает за собой дверь, и я передергиваю плечами. Минута молчания, и я шепчу:

— Так вот кем бы ты хотел быть? — смотрю на Макара. — Тем, кто не чувствует и Живет с тем, с кем лишь комфортно?

Глава 31. Я тебя переиграю

— Я думаю, что такими, как Слава, рождаются, — Макар переводит на меня взгляд, — Удивительный экземпляр. Мог бы в подворотнях людей резать.

— Ты не уходи от темы.

— От какой?

Я не знаю, каким был Макар в юности, но представить его восторженным и влюбленным парнишкой я не моту, а вот придурочным и наглым мажором, который получил от своей любимки, фигурально выражаясь, по роже отказом быть с ним, вполне. Какой это был удар по его самолюбию. Красивый, богатый с перспективами получить в наследство бизнес отца, но Лена выбрала маньяка.

И сейчас меня волнует не то, почему Макар изменял мне. Я задаюсь вопросом, что могло толкнуть Лену в объятия к тому, кто не умеет любить? Наверное, то, что и меня кинуло к Макару. Вера в то, что человека можно отогреть.

— Я думаю, что Славе легко жить.

— Ты по своему опыту судишь? — мрачно смотрю на Макара. — Тебе было легко жить с нелюбимой женой?

— У нас все же разный подход.

— Поясни.

— Уля, — Макар слабо улыбается. — Если ты не заметила, то я едва дышу.

Он прав. Каждое слово ему дается с трудом, но я хочу воспользоваться его слабостью и вывести на честный разговор.

— Возвращайся к Тёме.

— С ним Дина.

— Ты так безоговорочно доверяешь ей.

— Так, — усмехаюсь, — раскритиковать нашу няню у тебя есть силы?

— Наш маньяк не искал и не ждал любви от жены, — закрывает глаза и вздыхает, — вот тебе разный подход, Уля. А моя жена должна была любить меня. Ты поэтому с большим отрывом выиграла мой конкурс невест.

— Как цинично.

— Я в отвратительном настроении. У меня все болит.

— Тебя, что, пожалеть?

— Было бы неплохо, — тихо хмыкает.

— Муж Лены — психопат, — шепотом отзываюсь я, — а ты — нарцисс.

— Что поделать. Это отличительная черта всех успешных мужчин, — презрительно кривится. — Тайну ты великую не открыла, Уля. И вы, женщины, ведетесь на таких .

— Раз я выиграла в твоем конкурсе с большим отрывом, — не могу сдержать в себе едкое ехидство, — то не так уж много было влюбленных в тебя дамочек.

Открывает глаза и буравит злым взглядом.

— Ты ждешь, я начну расписывать все твои достоинства, по которым я тебя выбрал?

— Да, — мило и лживо улыбаюсь я, — я обязана знать, что я должна в себе поменять, чтобы потерять вакансию твоей жены.

— Вопрос не в разводе, Уля, а в нашем сыне, — глаза Макара становятся черными.

— И спасибо тебе большое за козырную карту. Оставят ли ребенка с женщиной, которая кидается на мужа с ножом? Я тебя прикрою, пока ты моя жена и пока ты моя семья.

— Вернулся к угрозам? Я буду все отрицать. Мало ли кто мог тебя пырнуть ножом, — цежу я сквозь зубы. — муж очередной любовницы.

— А твоя няня? — недобро щурится. — Я не сомневаюсь в ее профессионализме, но если ее прижать? Давай будем честными, она лишь наемный работник, у которого есть свои проблемы и которому не хочется усложнять свою жизнь.

— Даже близость к смерти в твоей голове ничего не поменяла, — в липком отчаянии шепчу я.

На мою клетку я собственными руками повесила новый замок и отдала ключ Макару.