Измена. Право на сына

— Совсем ничего не помнит?

—ну.

— что?

— Не совсем.

— Что это значит? — останавливаюсь.

— После аварии на Бакчарском ничего не помнит.

— Это было три года назад, — хмурюсь я.

Тогда обвалилась одна из шахт, а я на Макара лишь со стороны любовалась и не верила, как мне повезло с работой. Рабочие на неделю оказались под завалами, и все на ушах стояли, потому что не было никакой связи с пострадавшими. Макар в день аварии вылетел на Бакчарское, и я помню, как он шел размашистым шагом к лифту, ослаблял галстук и обещал кому-то в телефоне, что если понадобиться, то она сам своими руками рабочих раскопает.

Я тогда сказала, что все будет хорошо, а он кинул на меня беглый взгляд и ничего не ответил. Лишь нахмурился и скрылся в лифте.

— Первое, что он спросил, есть ли связь с шахтерами, Уля... — Светлана касается моей руки.

— Так, может, мне не стоит.

Он не помнит меня? Не помнит сына, измен и того, что он из-за меня в больнице?

Что за вздор?

— Уля, — Светлана сжимает пальцы. — Ты его жена.

Я трушу. Самый приемлемый вариант для меня — спрятаться, дождаться чуда, которое разрешит происходящее без моего участия:

Дверь палаты открывается, выходит врачи и в усталом приветствии кивает, а затем говорит отступает в сторону, освобождая для меня путь:

— Давайте только без сюрпризов, барышня. Помним, да, спокойные и без резких движений?

— Я не уверена, что получится, — едва слышно отзываюсь я.

— Постарайтесь.

Медленный выдох, и делаю шаг. Оборачиваюсь на Дину через плечо, которая уверенно кивает. Может, это то чудо, которое я ждала?

Глава 34. История любви

Дина положила Артема на грудь бледного, молчаливого Макара, и теперь они оба друг на друга смотрят и не моргают. В глазах сына — недоверие, в глазах отца —недоумение. Неожиданно Артем крякает, улыбается, признав в изможденном лице, которое еще больше заострилось, папку и роняет голову ему на грудь со слюнявой улыбкой.

У меня мурашки. Артем ведь маленький, а в нем уже проросли ростки привязанности к отцу, который хрипло и удивленно шепчет, накрыв детскую спинку ладонью:

— Мой?

Светлана кивает, всхлипывает, и Дина протягивает ей платок. Макар действительно не в себе, потому что переводит на нашу няню мутный взгляд:

— А это жена?

— Да щас, — Дина сердито скрещивает руки на груди, но в глазах вижу обеспокоенность. — Няня.

Ну, в принципе, своя логика есть, учитывая, что именно она вошла с Артемом в руках, а я же стою в сторонке и молчу.

— Вот жена, — Дина кивает на меня, а Светлана опять всхлипывает и прижимает платок к красным глазам.

— Мам, — устало отзывается Макар и смотрит на меня, слабо нахмурившись.

Вот блин. Может, стоило Дину подговорить, чтобы она сыграла его жену? Хотя она бы послала меня с таким предложением далеко и надолго.

— ты на меня работаешь.

— Работала, — тихо отвечаю я.

Я не хочу видеть Макара таким, какой он сейчас. Близость смерти коснулась его темным крылом, выжрала силы и обнажила его слабость, как у любого обычного смертного человека.

Артем агукает, поднимает голову и вновь вглядывается в лицо Макара. Пускает слюни, округляет глаза, и Макар слабо улыбается. Артем икает от восторга и тянет ручку к небритой щеке.

— Работала? — вновь переводит взгляд на меня, придерживая ладонью Артема, который ощупывает его челюсть и подбородок с неподдельным интересом.

— Да, а теперь жена, — не выдерживает Дина.

Кажется, она нервничает и хочет сбежать. Соглашусь с ней, воссоединение семьи очень непонятное и напряженное.

— Оставьте нас, — голос у Макара слабый, но строгий.

— Но... — Светлана кидает на меня беглый и испуганный взгляд.

— Мам.

Дина хочет забрать Артёма, но Макар хмурится:

— А его оставь.

Артем трет его заросшую щеку ладошкой, возмущенно мэкает и кривится.

— Согласен, запустил я себя чуток.

В отчаянии смотрю на Дину, которая уводит Светлану из палаты. Дверь медленно закрывается, и я хочу спрятаться под больничной койкой, потому что Макар опять направил на меня блеклый и немигающий взгляд. Он видит во мне свою подчиненную, не жену, которую не любил и предал. И меня это пугает. Ни холода, в глазах, ни высокомерия, ни злости.

— Ну, рассказывай.

— Что? — шепчу я.

— Историю любви, — медленно моргает.

Издаю истеричный смешок, и прикрываю рот. а затем к горлу подкатывает ком слез.

Я ведь действительно считала, что между нами случилась любовь.

— Я в некотором замешательстве, — наконец говорит Макар.

— Я знаю, что ты любишь Лену... — отвечаю я и прикусываю кончик языка, чтобы держать в себе поток слов, которые сейчас не к месту.

Человек вынырнул из забытья. Изможденный и потерянный. Да, он сволочь редкостная, но сейчас в его жизни нет измен и обмана.

— Прости? — вскидывает бровь.

— Ты и Лену забыл? — меня резко швыряет во вспышку злости

— Помню.

— Ну вот — пожимаю плечами, а Артем лезет пальчиками в ноздри Макара, который аккуратно убирает его руку с лица.

— и ту самую Лену помнишь? — спрашиваю я на всякий случай, потому что Лен в мире много и не все они те самые. — Да?

— Не понял, — Макар сводит брови вместе. — Лена опять в моей жизни появилась?

— И ты ее любишь, — неуверенно говорю я, не заметив в глазах Макара тоски или хоть какой-нибудь эмоции, кроме недоумения.

Так. Может, мне схитрить и надавить на то, что у него реально проснулась к бывшей великая любовь, и тогда.

— Хочешь сказать, — Макар поджимает губы, когда Артем тянет к его рту пальцы.

Выжидает, когда он опять отвлечется на небритую щеку, и продолжает, — что у меня любовь с Леной?

— Да.

— Сомнительно.

Молчим, смотрим друг другу в глаза.

— Ты издеваешься? — спрашиваю я.

— Нет.

— Тогда какого черта? — цежу сквозь зубы я.

— Без понятия. Еще час назад у меня не было жены и ребенка, — Макар щурится.