Измена. Предателей не прощают

Мать тихо подходит ко мне и прижимается.

– Как ты, сын? – одними губами спрашивает она.

– Плохо, мам. Но я делаю все, чтобы было хорошо.

– Я верю в тебя. Пошли поешь.

– Я не хочу, пора в больницу.

– А это не предложение. Это приказ. – совершенно серьезно отвечает мать. – Сейчас тут главная я. На обед суп и пюре с котлетой. Сколько ты не ел? Два, три дня? Тебе нужны силы. Поешь и потом больница.

Мать идет на кухню и замирает посреди коридора. Потом медленно оборачивается ко мне.

– Скажи, сын, - вдруг спрашивает она, не поднимая глаз, - а что ты будешь делать, если Марина тебя не простит?

Глава 39. Алексей

В кабинет Марка я могу зайти без стука, но все равно обозначаю свое присутствие.

– Войдите! О, Леша!
– он встает на встречу ко мне, - ты как? Опять не спал. Я же обещал тебе позвонить, как только в ее состоянии что-то изменится.

– Я знаю, Марк, но не могу я быть дома, понимаешь?

– Понимаю. – серьезно отвечает врач. – Может тебе снотворное дать?

– Да иди ты со своим снотворным, - беззлобно говорю я, падаю в кресло и поднимаю на него вопросительный взгляд.

– Пока все по-прежнему. Как только выйдет из глубокого сна, можно начать давать препараты по сохранению. Пока нет, понимаешь? Нагрузка может быть огромной. Фатальной.

– К ней по-прежнему нельзя?

– Извини друг, но больше тебя в интенсивную терапию не пущу, – серьезно отвечает Марк. – Я на твои уговоры поддался. Ты ее видел вчера. Поверь, сейчас все то же самое. Будут изменения – ты узнаешь первым. Есть новости об Ире?

– Нет. Допросили и отпустили. Состав преступления отсутствует. Доказательств, что она столкнула Марину нет. Связь с Рогальским не доказана.

– Ты по-прежнему думаешь, что это его рук дело?

– Я доверяю фактам. До всей это истории Ира близко не приближалась к нам уже много лет. Пару лет назад она даже стала снова думать лечь на реабилитацию. Мы даже встретились лично. Я сказал, если решится - помогу. Положим ее к тебе. Опять.

Марк грустно смотрит в стол и крутит в руках ручку. Я знаю все, что он мне может сказать про Иру. Обсуждалось это много раз.

– Но я думаю, ей просто снова хотелось надавить на жалость. Выбить себе больше денег. Естественно, ни в какую больницу она в реальности не хотела.

Марк вздыхает.

– Ты знаешь правила - только добровольно и только осознанно. И даже тогда не факт, что поможет. Впрочем…

– Впрочем, - перебиваю друга, - я потратил на нее слишком много сил и энергии. Я сделал все, что мог. Больше не интересно. А вот как ее имя появилось в списке у охраны – интересно. Она не просто так пробралась! У нее была цель. И кто-то ей эту цель дал. Я его найду. И разберусь.

Марк поднимает на меня серьезный взгляд.

– Только я надеюсь, разборки будут в рамках закона. Не хочу моего крестника один на ноги ставить!

Обвожу взглядом кабинет Марка:

– А что, не поднимешь? – я невольно улыбаюсь.

– Подниму! Но кто-то кажется о дочке мечтал? Так что давай – здоровье бери, все дела решай, а я Маринку твою на ноги поставлю. Обещаю.

– Спасибо, друг, - протягиваю руку Марку, - Пойду посижу в коридоре, как обычно.

Поднимаюсь на лифте. Сажусь напротив вереницы дверей. Интересует меня лишь одна. За ней – моя любимая.

Этот коридор у палаты стал мне родным за эти три долгих дня и три бесконечные ночи. Офис – документы – звонки – больница – снова офис.

Я уже знаю, что, если соединить вот эти коричневые скамейки, на них можно лежать ночью и смотреть в потолок на мерцающую лампу. Да, Марк дал ключи от ординаторской, но она на первом этаже. А Марина на шестом. Мое место тут. Рядом с ней. Во всяком случае сейчас.

Смотрю на разбитый кулак. Я привык действовать. Ненавижу ждать. Но пока надо собрать всю информацию.

Марк и его команда делает свою работу. Отдел айти пробивает компы. Мама возится с сыном. Ромка ездит на объект.

Я хотел тряхнуть Ирку после ментов - сбежала. Нечего, я ее из-под земли достану. Но позже. Пока я хочу знать, что с Мариной все хорошо.

Поднимаю взгляд на закрытую дверь реанимации. Она опять рядом и опять так далеко. Прикрываю глаза.

– Тсс!
– тонкая рука обвивает меня. Нежный запах таких знакомых волос окутывает меня с ног до головы.

Я подхватываю ее и сажаю к себе на колени. Она улыбается. Трётся носиком о мою колючую щеку. Прижимаю ее к себе, маленькую, беззащитную, такую манящую.

Погружаюсь пальцами в копну ее волос и привлекаю к себе поцелуем. Самые сладкие губы на свете отвечают мне, и я готов сорваться, и целовать ее шею, плечи, руки.

Ее пальчик вновь скользит по моим губам и останавливает мои поцелуй.

– Тсс!
– повторяет она, - тебя надо поспать…

Резко открываю глаза. В воздухе еще витает аромат ее волос. Что за черт! Опять видел ее то ли во сне, то ли наяву. Не первый раз за эти дни. Видимо тихо схожу с ума.

Провожу ладонью по лицу. Холодная испарина. Который час?

Достаю телефон. Сообщение о пропущенном звонке от Ромки. Да, точно. Тут же не ловит телефон.

Бросаю взгляд на закрытую дверь палаты. Уйти вниз и позвонить? Вдруг там что-то важное, но тогда придется оставить ее одну. Почему-то совершенно не хочу этого делать сейчас. Словно что-то не дает мне уйти.

Дверь лифта открывается и на этаж выходит миловидная девушка в форме медсестры. Не встречал ее раньше.

– Девушка, - бросаюсь к ней. – Вы в реанимацию? Я хотел узнать о состоянии пациентки…

– Так я же иду туда, - волнуясь говорит она, - а не оттуда. У меня смена не началась еще, извините.

Смотрю, как она скрывается за дверью и пытаюсь на удачу набрать номер Ромки. Звонок не проходит.

Дверь палаты снова открывается и на порог выплывает грузная женщина лет пятидесяти. Мы уже примелькались друг к другу за эти дни.

– О, вы снова тут, - бросает она мне и перед заходом в лифт.

– Есть новости?

Женщина нажимает на кнопку лифта:

– Да, пока все по-прежнему. Хотя, вы знаете, кажется пальцами сегодня шевелила.