Измена. Серебряная Принцесса

— Она бы совершила серьёзную ошибку, — говорила всегда бабушка, — Если бы на пике славы заперлась в этом особняке, Северина. Ты должна это понимать. Она это все делала и ради тебя, в том числе. Чтобы быть для тебя достойным примером.

Я не могла не верить.

Бабушка поселилась в нашем доме через год после того, как мамы не стало. И на какое-то время заведовала хозяйством именно она. Ей не нравилось обращение «бабушка» и с некоторых пор я обращалась к ней более уважительно, называла Зинаида Львовна.

Она лично занималась моим воспитанием, работала над этикетом.

Вначале часто расстраивалась из-за провалов, которые то и дело находила, не раз говорила, что мама в моем возрасте была намного лучше воспитана и таких ляпов в поведении не допускала. Тихо добавляла, как сильно огорчится папа.

Слезы наворачивались на глаза. Но чаще мне удавалось их удержать.

Я старалась, старалась изо всех сил, и если допускала ошибку, мне самой было тяжелее всего. Потому что я подводила не только бабушку, но и маму, которая наблюдала за мной с небес, а ещё папу, сильно изменившегося после её ухода. В его глазах будто поселилась грусть, и она не исчезала, даже если его губы искренне улыбались.

А мои промахи, получается, только усугубляли его хандру, и я не могла себе их позволить. Не могла. Не имела право.

Для меня нанимали лучших учителей и большую часть дня я проводила за уроками. Когда они хвалили меня при папе, моему счастью не было предела. Но, возможно, они делали это из желания угодить отцу, так как бабушка всегда оставалась более объективной, и безжалостно находила пункты, по которым я оступилась.

— Твоя мама даже в мыслях не допустила бы такую ошибку, Северина. Будь внимательнее, девочка. — строго говорила она, и мне приходилось опустить глаза.

Так мы и жили, пока несколько лет назад во время ужина отец не объявил о намерении повторно вступить в брак. Бабушка его сухо поздравила и продолжила есть. Но когда он следом назвал имя своей будущей жены, вилка выпала у нее из рук, и женщина побледнела.

Первый раз я видела, чтобы Зинаида Львовна так сильно поменялась в лице.

— Это какая-то шутка, Вячеслав? — спросила она.

— Никакой шутки, — голосом, предупреждающим, что дальнейшие вопросы излишни, ответил папа.

Больше они не обменялись ни единым словом, но позднее я слышала, как из папиного кабинета доносились звуки разговора на повышенных тонах.

А через пару недель бабушка от нас уехала.

Она предлагала мне поехать вместе с ней, но я не могла оставить папу.

До отъезда бабушка рассказала о том, какой коварной девушкой является моя будущая мачеха, которая к тому же приходилась нам дальней родственницей. Она предупредила, что та постарается убрать из дома все следы мамы, словно это мусор, который немедленно следует выкинуть из дома. И оказалась права.

После того, как папа женился на Констанции, и она въехала в наш дом, то почти сразу же попыталась внести некоторые изменения в дизайн интерьера, а также сменить в некоторых комнатах мебель.

Я же прекрасно знала, что всем этим занималась в свое время мама. Знала, что это она выбирала цвет обоев и тщательно подбирала практически всю мебель, которая имелась.

Тогда впервые я испугалась, что тень мамы, которую я берегла сильнее, чем все драгоценности вместе взятые, может вдруг взять и исчезнуть. Исчезнуть из-за прихоти вредной женщины, желающей отобрать у меня не только отца, но и память о маме. И тогда первый раз я устроила что-то вроде истерики.

Нет, я не кидалась посудой и не билась ногами об пол, не кричала — бабушка все же не так меня воспитывала, это было бы недостойным поведением для наследницы драгоценного рода.

Все, что я могла себе позволить — это слезы и отказ от еды.

Папа сразу же встал на мою сторону и в доме все осталось таким, каким и было прежде, до того, как в нем появилась Констанция.

Глава 19

Фильм приближается к финалу. Главные герои страстно целуются и, наконец, обретают свое счастье.

Я блаженно улыбаюсь, в тысячный раз любуясь моей совершенной мамой, затем выключаю ноутбук, осторожно убираю его на пол и, накрывшись одеялом, поворачиваюсь на левый бок.

Свечка давно погасла, комната погружена в темноту, и лишь свет бледной луны слабо освещает очертания предметов вокруг.

Всячески пытаюсь удержать в голове мысли о маме, но они проворно ускользают, услужливо уступая места другим воспоминаниям.

Раздраженно закрываю глаза, желая провалиться в сон, в котором можно будет спрятаться. Скрыться и не думать. Но вместо этого оказываюсь в прошлом.

Воспоминание стремительно накрывает глаза вместе с одеялом, под которым я тщетно пытаюсь от него утаиться.

Мы познакомились с Андреем в мой первый день учебы. Тогда я даже не предполагала, что от одного взгляда совершенно незнакомого парня сердце может вмиг полностью расплавиться и тут же восстановиться, чтобы сладко воспарить.

Здание Малахитового Дворца, по праву считающееся шедевром мировой архитектуры, мгновенно приковывало к себе взгляд.

Когда мы с Улей первый раз зашли в двери центрального корпуса, я заворожено крутила головой по сторонам, пытаясь охватить и общую монументальность, и элегантные узоры, так тонко вплетенные в пространство. Хотелось низко поклониться мастерам, создавшим уникальное по красоте строение, в котором больше столетия получают знания поколения за поколениями.

Старшекурсники привычно шли по малахитовому коридору, смеясь и беззаботно обсуждая какие-то свои дела. Для них обстановка была давно не нова и, видимо, они успели привыкнуть к этим утонченным росписям, от которых мне никак не удавалось оторвать взгляд. У меня буквально кружилась голова от восторга.

Как будущий архитектор я довольно много литературы прочитала о том, кто и как планировал и строил Дворец, и теперь была счастлива учиться в нем. Это была моя давняя мечта.

— Сева, ну чего ты опять застряла? — с недовольством выдала подруга и потянула за руку, пытаясь оттащить меня от витражной мозаики из стекла. — Такими темпами мы никогда не дойдем до нужной нам аудитории?

— Да-да, я сейчас. Но согласись, что здесь очень красиво? — не в силах сдержать восхищение, спросила я.

— Ну-у, не знаю. По мне так, тут до жути старомодно и весьма уныло. Неужели у них совсем бабла нет, чтобы хотя бы слегка обновить этот допотопный интерьер?

— Уля, ты чего... — ошеломленно ответила я. — Это же совместная работа Золотейского Константина и Медного Виталия. Малахитовый Дворец является объектом культурного наследия. В его стенах пару лет назад была проведена существенная реставрация. И, как мне кажется, проведена она вполне неплохо. Ты, правда, находишь, что здесь… уныло?