Измена. Тайная малышка от бывшего мужа

– Я… скучал, – вдруг произнес серьезно глядя в глаза.

Улыбнулась.

– Прошло всего два часа.

– Нет. – мотнул головой, не желая из рук выпускать, – все эти годы. Безумно скучал.

Опустила глаза.

– И я тоже скучала, Руслан. Очень.

Его строгие, по-мужски притягательные губы, тронула полуулыбка.

А я чуть встряхнулась, и заставила себя настроиться на непростой разговор. Мы пошли вдоль аллеи – так было легче. Потому что глядя в глаза, ощущая его прикосновения – я плавилась, таяла. Какие уж тут разговоры?

– Я не знаю, могу ли тебе доверять, – не упрекнула, но откровенно призналась в том, что мучает душу.

– Да, знаю, – ответил, – поэтому я готов подождать. Столько, сколько ты скажешь. И день за днем снова завоевывать твое доверие, и… любовь. – На последнем слове он немного споткнулся, и я почувствовала, что выжидающе смотрит.

– Мою любовь завоевывать не надо, думаю, все ясно и так.

Ощутила улыбку.

Руслан взял меня за руку, наслаждаясь мимолетным соприкосновением пальцев.

– И насчет отеля, если ты не хочешь, чтоб я его покупал - так и скажи. Я решил все проблемы с этим ублюдком. Он к тебе и на пушечный выстрел больше не подойдет. Если тебе хочется продолжать там работать…

Я пожала плечами. Работа – это последнее, что мне сейчас интересно. Учитывая, что стоит на кону.

– Давай, это позже обсудим? Думаю, сейчас есть темы гораздо важнее…

Руслан заметно напрягся.

Я знаю – он ждал ответ на вопрос, который еще в машине задал.

Есть ли у меня дети?

Черт, и как это сказать? Как люди вообще признаются в подобном? Я тонны любовных романов перечитала за всю свою жизнь, и их героини не раз признавались бывшим мужьям в чем-то подобном. Но сейчас все слова покинули голову, и напрочь забылись.

В конце аллеи мы остановились, смотря друг на друга.

Там, через дорогу – на площадке Полина и Ника.

Его дочь, о которой он пока что не знает.

Я мысленно гадала, пройдет ли их встреча так, как я себе представляла? Я знаю, что Полина уже заметила нас. И, стоит мне к ним обернуться – они выдвинуться навстречу.

Но я медлила. И молчала, будто язык проглотила.

– Ты-ы… – мямлила глупо, – Руслан, ты спрашивал про детей…

Он вдруг положил руки на мои плечи, и заставил посмотреть на него:

– Я люблю тебя. Ты даже не представляешь, как сильно. Я буду любить тебя любую. Хоть с оравой детей. Хоть с целым детским садом, ты слышишь? И если они… Если у тебя кто-то был… Тот, с кем получилось завести ребенка за эти пять лет… Я готов. То есть, мне конечно следует спросить твоего разрешения… Но, если ты будешь не против, я удочерю, усыновлю. Сделаю все что угодно, лишь бы ты была счастлива.

Я вспыхнула спичкой, в неверии смотря на него.

О чем он подумал?! О том, что я забеременела и родила от кого-то другого?

И… готов принять чужого ребенка?

Это осознание тихим и мягким чувством поселилось на сердце.

Готов. Так сильно любит, что простит мне даже ребенка от другого мужчины. Значит… Когда узнает, что у меня есть дочь от него – точно обрадуется.

Это придало решительности:

– Вообще-то ребенок у меня действительно есть, – улыбнулась, а сама вглядывалась в эмоции на лице бывшего мужа. Соврал ли? Не мелькнет ли тень огорчения? Нет, не мелькнет. – И она…

– Дя-я-дя-я-я!… – вдруг разрезал воздух на улице звонкий голос моей любимой дочурки.

Порывисто обернувшись, я увидела, что Ничка заметила нас раньше, чем было нужно.

И с громким радостным визгом она вырвала ладошку из ладони Полины. Сорвалась с места галопом.

И понеслась нам навстречу.

Прямо через дорогу.

Я не успела оценить ситуацию.

Ощутила лишь, как сердце проваливается вниз живота, и перестает колотиться. Нить пульса теряется. Кажется… Навсегда.

Потому что наперерез моей дочери несется машина.

Огромная хищная иномарка на огромной скорости.

И до того, как она собьет мою дочь, бегущую через дорогу, остается меньше секунды.

Я безвольно дергаюсь, уже понимая, что не успею. Ничего не смогу изменить. Не исправлю.

А машина все ближе. И ближе.

За долю мгновения вся жизнь проносится перед моими глазами. Будто это я, а не дочь, там, почти под колесами большого авто.

Я умираю в моменте. Сдыхаю от отчаянной боли, что накрывает рассудок. Пустая душа наполняется одним пониманием – сейчас… Вот сейчас произойдет столкновение, и тогда…

Не в силах смотреть я зажмурилась. А из груди вырвался больной рев дикого зверя. Такой, будто мне на живую выдрали сердце.

Визг шин по асфальту. Но затормозить авто уже не сумеет.

Крики и паника.

Я боялась открыть глаза и вновь посмотреть.

Боялась, что хрупкая жизнь моей дочери уже успела сорваться. А моя… Моя изменится теперь навсегда.

– Господи, я умоляю… – прошептала. И все же… Убрала от лица руки.

Что бы увидеть на дороге Руслана, который накрывал мою дочь своим телом.

Я похолодела. Потому что оба они не шевелились.

Машина затормозила только три метра спустя, оставив на асфальте следы своих шин.

Водитель выбежал, оставив дверцу открытой. И ошалело уставился на мою дочь и Руслана.

Я сделала шаг на дорогу – а казалось, будто в пропасть шагаю.

Живы ли?

И как он за эту секунду успел оказаться рядом с малышкой?

Шла, и боялась смотреть.

Но вот миг… Второй… Третий…

И я увидела, как тоненькая рука моей дочери под тяжелым телом мужчины шевелится.

Жива!

Моя дочка жива!

Это знание триггером заставило с места сорваться!

Я упала рядом с ней на колени. Не знаю что делала – зачем трясла Руслана за могучие плечи. Подняла с земли дочь, прижимая ее к своему телу. А другой рукой тормошила его.

– Слышишь?… Ты слышишь?

Он лежал лицом вниз. И как было страшно перевернуть, и глаза увидеть открытыми, а взгляд застывшим.

Потому на миг я застыла сама, сверля затылок потерянным взглядом.

А в следующую секунду подбежала Полина. Рухнула рядом с нами. Уложила руки на его плечи, и развернула.