Измена. Уходя, - уходи

Как бы там ни было, я сижу в его приемной, ожидая, когда меня пригласят. Немного волнуюсь, хотя повода нет. Просто выкладывать перед чужим человеком нюансы личной жизни, а если точнее, то выгрузить перед ним корзину с грязным бельем, не так уж легко.

Тем более, что Ира охарактеризовала Юсупова, как не очень приветливого человека. Ничего. Мне ведь с ним, как говорится, детей не крестить.

От раздумий меня отвлекает открывающаяся дверь кабинета, и в проеме я вижу самого Вадима Иннокентьевича Юсупова. Успеваю удивиться добродушной улыбке юриста, совсем не соответствующей описанию Ирины. Он скорее напоминает врачевателя душ, нежели мрачного законника.

– Вы от Антона Малышева?

Киваю в ответ, поражаясь, что сам вышел пригласить меня. Ну такой прием, наверное, из-за просьбы Антона.

– Что ж, проходите.

Голос бархатный, приятный. Что-то Ирина напутала? Или это не тот юрист?

Не о том я думаю. Какой он, что мне за дело. Главное, чтоб толковый. Может, в обычной жизни он угрюмый, а с клиентами обязан по долгу службы быть обходительным.

– Так что у Вас? Рассказывайте.

Выкладываю на стол документы на квартиру и вкратце описываю ситуацию. По мере рассказа скованность моя проходит. И я уже задаю вопросы, волнующие меня.

– Ну с квартирой проблем при разводе не возникнет. Здесь все ясно, по закону она Ваша и супруг не может претендовать на нее. А что с бизнесом? Я не вижу здесь никаких сведений.

– Мое ателье тоже официально оформлено только на меня. А вот что касается компании мужа…

Тут я умолкаю, не зная, что сказать. Я так думаю, что здесь мне причитается половина.

– И что же с бизнесом супруга?

– Знаете, мне, пожалуй, придется сначала выяснить это у него.

Стыдно! Ужас как стыдно. Как дурочка сижу перед Юсуповым, ругая себя за безалаберность.

Он внимательно смотрит на меня, словно просвечивает рентгеном мои мозги.

– Скажите, а когда была открыта компания и на чьи средства?

– Знаете, вообще-то компания изначально принадлежала моему покойному отцу. Незадолго до смерти он передал руководство мужу. Но на каких условиях…

Я вскакиваю со словами:

– Пожалуй, я приду к Вам после разговора с мужем.

– Безусловно, - жестом он усаживает меня на место, - Вам придется прийти еще не раз. Это что касается бизнеса. А вот про развод мы поговорим сегодня. Кто из вас и по какой причине является инициатором развода? Это важно.

Приходится выложить очередную порцию грязного белья, признавшись, что развод нужен Руслану. При этом я умалчиваю, что и сама горю желанием порвать с мужем.

– Если у вас нет общих детей, - Юсупов смотрит на меня уверенно, точно зная, что детей у нас с Русланом нет (видимо, Антон доложил об этом), - то проблем с разводом не будет. Даже, если Вы будете против. В этом случае разведут через суд после неоднократного Вашего отказа.

Смотрю на него широко распахнутыми глазами.

– Чтооо? Как это без моего согласия!

– Согласие обоих супругов необходимо только при наличии в семье общих детей.

– Но… я… - задыхаюсь в гневе. Раньше я сама готова была подать на развод. При том немедленно. Но сейчас! Получается, зря я тешила себя, что могу помучить Руслана. Ну нет!

– Я жду ребенка, - выпалила громко, словно передо мной не Юсупов, а Кузьмин. И уже тише добавляю: - от мужа… который изменил мне.

Юсупов резко встает и, устремив на меня строгий взгляд, глухо произносит:

– Вот с этого надо было начинать. Это меняет дело. И что же, муж при этом требует развод?!

– Да, - отвечаю еле слышно, словно это я во всем виновата, и продолжаю выкладывать всю подноготную нашей истории. – Кузьмин уже живет с другой женщиной, и у них… совсем скоро родится общий ребенок. Поэтому он и торопит меня с разводом. И еще: … он не знает, что я беременна.

Юсупов уже не может усидеть на месте. Он ходит взад-вперед по кабинету, изредка останавливая взгляд на мне.

– Ну вот откуда вы беретесь?! Такие добренькие, такие безответственные! Готовые отпустить мерзавца в свободный полет без всяких обязательств перед своим будущим ребенком!

Я виновато молчу. А Юсупов, прекратив мерять кабинет шагами, останавливается напротив меня. Его большие ладони решительно ложатся на стол.

– Значит так! Никакого развода.

– Но ведь Вы сами сказали, что все равно разведут…

– Ээээ, нет! Теперь другой расклад. Как я понял, муж еще не знает, что Вы беременны?

– Нет…

– Вот и ладненько, - он словно от предвкушаемого удовольствия потер руки, - вот тут мы ему и сюрпризный момент приготовим.

Смотрю на него с удивлением. Чему радуется? А у него даже глаза заблестели.

– Короче. Поступим следующим образом. На развод категорически не давайте согласия. Мужу о беременности не рассказывайте, как бы Вас ни распирало от желания досадить ему. А вот что касается документов на компанию, придется все выяснить. Может быть, было завещание? Или устная договоренность при свидетелях?

– Я уточню у матери. Она что-то такое говорила…

Ухожу от Юсупова буквально оторопевшая от разговора с ним. Из всего, что он наговорил, я сделала вывод, что его возмущению по поводу поступка Кузьмина нет предела. И он хочет сделать все, чтобы наказать мерзавца по полной.

…И почему Ирине он кажется мрачным типом? Вовсе нет. Просто человек, увлеченный своим делом, справедливый и, как мне показалось, добрый.

Глава 17

Надо съездить к маме. Юсупов советовал выяснить все, что касается компании. Правда, после того, как папы не стало, еще не прошло шесть месяцев. А завещание, которое он оставил, вступает в силу только после их истечения.

Ндааа. Вопросов – море. Есть над чем работать.

В любом случае, еду к матери. Предстоит тяжелый разговор. Похлеще, чем с Юсуповым. Но откладывать его невозможно.

Хотела повременить с плохими новостями, ведь она еще не пришла в себя после похорон отца.

Отношения между отцом и мамой всегда восхищали меня. У меня перед глазами был пример идеальной семьи, в которой не было ссор и недомолвок. И, что самое важное, не было предательства. Может быть, поэтому маме так тяжело смириться с уходом любимого человека. А я, в свою очередь, так болезненно воспринимаю измену Руслана.

Когда отца не стало, я предложила матери переехать к нам. Но она отказалась наотрез. Говорила, что в одиночестве ей легче переносить горе. И успокаивала меня, что, если станет худо, тогда и приедет навестить, погостить, побаловать нас вкусняшками.